Александр Даниф - Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

Договорились о том, что я бросаю все свои заботы и хлопоты, еду к нему в Москву, оттуда мы отправляемся в Воронежскую область, а там уже нас встречают соратники по сплаву на байдарках. Что ж, когда внутренний вопрос вызывает напряжение, бросание дел происходит особенно легко и, я бы даже сказал, с энтузиазмом – благо что в наше во многом замечательное время можно себе позволить эту легкость на подъем. В приподнятом настроении начал искать бюджетные варианты перемещения бренного тела из Берлина в Москву.

Волка ноги кормят, а художника – идеи и… тоже ноги. Убеждался в этом много раз. Поскольку труд творческого человека до поры до времени не ценится, приходится заниматься черт знает чем, зачастую выкраивать и выгадывать, семь раз примерить, прежде чем выложить последний рублик на потную ладошку мирового капитализма. Там, где счастливый обладатель высокооплачиваемой офисной работы легко приобретет билет на самолет и улетит на белые пески великолепной Греции, «сирый и убогий» художничек или музыкантишка подсчитает копеечки, вздохнет и отправится в скромное путешествие по городам и весям России на лодчонке или пешкодралом. У каждой стороны медали есть своя цена: обмен денежных средств на материальные блага и комфорт при ощутимых ограничениях или мнимая свобода вечного безденежья, названная с подачи легкомысленной современности нищебродством.

Гадай не гадай, думай не думай, а ехать надо, коль скоро человеку свойственно только предполагать. Так что подключаем генератор идей, выходим в информационное поле, запускаем межвидовую информационную сеть «дзинь-дыр-нет» – и вот уже решение найдено. В очередной раз поеду на попутке, найденной на автомобильном форуме. Ну а что? Дешево и сердито. Готовь пятую точку к продолжительным посиделкам с чудесными попутчиками. Это если повезет. Но коль скоро частицы мозаики сами собой складываются в единое целое, с попутчиками тоже должно повезти.

Некий Владлен (какое характерное имя!) едет на своем микроавтобусе аж из самой Франции в Торжок. Естественно, через Москву. Как пелось в какой-то древней песенке: «Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога. Та-да, та-да, та-да-дам…» А вместо припева из подсознания доносится бодрый ответ на четыре аккорда:

Божьи коровки облепили мне окна.

Как-то неловко сметать их в сторону.

Благодарю, что не черные вороны

надо мной кружат и каркают ровно.

Знак ли такой свыше

я получил в полночь,

или это стучит по крыше

какая-то пьяная сволочь?

Как мне проникнуть в утро?

Пустоту в сердце, музыку в уши?

Как переделать свое нутро,

чтобы было свежо да не душно?

Божьи коровки, летите с богом

туда, где тепло и пахнет душицей,

туда, где сено лежит стогом,

туда, где беспечно вам жить и трудиться.

Здесь повременю я, и буду верить

в то, что успею создать, что задумал,

распутать клубок мыслей и суеверий

и выйти на свет, покинуть свой угол.

Итак, любитель моторизированных путешествий Владлен собирается поехать на своем микроавтобусе из Франции в Россию. Часть его «наполеоновского» маршрута решил разделить и я. Цену, конечно, французский автолюбитель русского разлива заломил нескромную, однако если он все время сидит за рулем – это ведь тоже работа, получается. Посему торговаться не стал, тем более человек родом из Торжка. Бог нам судья, в конце концов.

Едем через два дня. Да хоть сейчас. Нам и два дня много, когда настроение духоподъемное. Кому это нам? Про себя в третьем лице да по-царски? Нелепость какая-то получается. Что-то вроде: «У бар бороды не бывает». «По-царски, да не по-пацански» – лезет в голову незатейливый каламбур. Как однажды объяснила мне эзотерически подкованная путешественница, эта особенность русского языка говорить о неком неопределенном человеке во втором лице чрезвычайно расхолаживает человека. Всякий раз нужно произносить «я», когда хочется обобщать, – утверждала она. Коль скоро хочется философствовать – говори про себя в первом лице, а не про какого-то неопределенного «ты». Особенно в диалоге – тыканье звучит так, как будто речь идет о собеседнике. С этим пришлось согласиться, не преминув ввинтить поправочку на то, что и в английском тоже говорят неопределенное «you» или «one», значит, и они далеки от совершенства и не хотят смотреть правде в лицо.

Посему отступаем от «мы» и «нас» и называем вещи своими именами. Настроение, стало быть, можно описать простейшим «да хоть щас». Терпеть уже нету мочи, готов прямо так, с пустыми карманами прыгнуть в самолет и лететь к черту на кулички, лишь бы притушить эту внутреннюю жажду поиска неизведанного и неразгаданного. Теперь только окончательно понял того американского парня, который прилетел в Москву с одной только кредиткой «Амекс» без единого цента наличных денег, наивно полагая, что с ней ему откроются двери в русский рай. Что же, пришлось ему скорректировать свою картину мира, брать взаймы и ждать, пока папа переведет деньги из США. Надо будет об этом повспоминать поподробнее, только позже.

Посмеиваясь над другими, главное – самому не попасть впросак и взять все необходимое. Вот и замечательно, берем с собой needful things, но обходим стороной магазинчик Лиланда Гонта. Вот ты собираешься в поездку (то есть я в данном случае), посмотрел по сторонам, походил по комнате, почесал репу, взялся за одно, другое, третье – и решил: собирать-то особенно нечего. Деньги, паспорт, рюкзак и жидкие пожитки – все, что нужно путешественнику для его скромного счастья. Едем на микроавтобусе, а это значит, что теоретически можно взять и гитару, но поскольку обратный путь лежит в тумане будущего времени, который не исключает авиаперелетов, приходится брать только самое необходимое и транспортабельное.

Эх, путь-дорожка фронтовая… Путешествовали же раньше люди с одной только котомкой за спиной, без сменной одежды, обуви, лекарств, электронных устройств, карт, книг и прочей дребедени. Сколько же барахла возит с собой современный человек? Кажется, что с каждым годом количество «необходимых» вещей становится только больше, а человека «вне вещей», соответственно, меньше. Лиланд Гонт потирает свои ручки и приглашает в свой магазинчик.

Чем больше человек зависит от внешних устройств или инструментов, тем меньше он значит, лишенный этих искусственных дополнений к своей личности. Уверен, например, что сегодняшний турист берет с собой в разы больше продуктов и предметов экипировки, чем, скажем, лет двадцать тому назад. По одной лишь той причине, что существует гораздо большее количество предметов, которые можно положить в рюкзак на всякий случай. А среди предметов первой необходимости найдется и хороший процент вещей не особо нужных, но предлагающих некий дополнительный комфорт или создающих видимость такого комфорта. Вроде набора приспособлений для выживания в экстремальных условиях, которые наблюдал у туриста, совершающего двухдневное путешествие по речкам Подмосковья, в хорошо населенной местности. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы нашлось место в саквояже.