Александр Даниф - Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

«Среди безмерных мук, стенаний и обид

не оставайся, не ищи в печали

обломков старой радости,

погибшее есть тлен,

не поклоняйся праху, счастлив будь

освобождением, как предки завещали,

и жизнь проснется

обязательно,

целительным дождем

омоет душу вечность, а затем

ее всевездесущая воскреснет сила,

и молодая поросль пробьется сквозь золу

в весенний пар, и тенью загуляют облака

над пестрой обновленной степью,

ты воспаришь как Феникс – ясный кречет,

а солнце станет ласковым – забудется пожар.

Знай, пепелище – это возрождения предтеча».

С Вадимом я познакомился в гостях у нашей общей приятельницы с жизнеутверждающим именем Виолетта, художницы по призванию, дизайнеру по способу добывания денежных средств. В описании их взаимоотношений Вадим однажды использовал метафору: человек-перекресток. Через знакомство с такой личностью знакомятся и другие люди. Другими словами, это то самое рукопожатие, через которое возникают многочисленные связи с окружающим миром.

Наверное, в этом наблюдении есть толика истины, Вадим вообще славится своим острым глазом и способностью примечать неприметное. К этому следует добавить, что каждый человек, пожалуй, является таким перекрестком в той или иной степени. И не только перекрестком, случайным местом пересечения двух дорог, но и своеобразным учителем, активным участником дорожного движения. Даже тот, кто причинил тебе боль, может в итоге сыграть позитивную роль в твоей судьбе. Все, что ни делается, – к лучшему, если условный Кандид (то есть я, то есть мы все), если «я, ты, он, она» делаем правильные выводы и идем в заданном направлении. Лично мне греет душу тот факт, что через знакомство со мной нашел свою вторую половину мой замечательный друг Виктор, и теперь, кажется, они живут душа в душу. Или мысль эта является острой формой апофении?

На нашем с Вадимом перекрестке мы довольно быстро увидели друг в друге родственные души. Или правильнее сказать – сошлись характерами? Или, если по-юнговски, сработала синхрония? Кто знает, откуда возникает искра симпатии. Отчего, к примеру, многие женщины любят только мерзавцев? Повторяю эти слова Довлатова без его чрезмерной категоричности и под знаком вопроса, так как считаю его утверждение не голословным, но лишь отчасти верным.

Мои наблюдения выявляют тот же самый парадокс, в котором видится параллель – закон физики о плюсе и минусе, проявляющийся в разных агрегатных состояниях человеческой психики. Категоричность Сергея Донатовича, несомненно, была вызвана необходимостью гротесковой перспективы.

Без преувеличения то же самое высказывание уже не тянет на сатиру в должном масштабе. Добавить к сатирическому замечанию следует тот факт, что, обжигаясь один-два-три раза, многие люди все-таки приобретают некоторый навык разбирать себе подобных на добропорядочных особей и сволочей. Тот, кто не учится, повторяет ошибки, страдает, снова имеет возможность разобраться, снова обжигается – и так по кругу, пока не затвердеет глина в руках гончара провидения и не истощатся душевные силы испытуемого.

Как и Довлатов, я всегда считал себя человеком хорошим, со всеми вытекающими. Одно из лучших проявлений этих вытекающих последствий – везение на хороших, позитивных людей. Или это доказывает знак минуса перед моим численным значением? В любом случае нашу дружбу с Вадимом считаю подарком судьбы. И то, что дружба прошла проверку расстояниями и временем, доказывает ее настоящую суть.

Со времени нашего знакомства мы неоднократно виделись сначала в Петербурге, а после его переезда – в Москве, встречались в Крыму и в Праге, в Лондоне и Берлине. Всякий раз наши встречи отличались особой душевностью – тот редкий случай, когда и помолчать вдвоем нескучно, хотя молчать, как правило, не приходилось. Наши интересы во многом совпадают: музыка, индийская философия, история русского языка и русского народа.

Кроме того, как настоящий представитель династии военных, Вадим интересуется мировой историей, оружием, армейскими тонкостями, историей междоусобиц и милитаристских разборок с самых древних времен и до нашего времени. Порой кажется, что из него вышел бы отличный ученый в духе Льва Гумилева, не решись он заняться более прибыльным делом – маркетингом.

Вадим невысок, крепко сложен, в то же время неширок, голубоглаз, улыбчив, с легкой горбинкой на носу из-за перелома в детстве, легко сходится с людьми, так как искренне интересуется миром. К тому же он чрезвычайно словоохотлив.

За Пражским градом следят зорко,

выпячивая морды из стены, гаргульи —

оскалились, отпугивают страсти да напасти,

прищурившись, смотрят на ульи,

что у подножья косогора

натыканы рядами. Ну а люди-пчелы

среди старинных груд из камня

снуют, как муравьи бегут по тропам,

торопятся скорей захлопнуть ставни.

И ночь опустится над Влтавой,

прирученые лампы загорятся в окнах,

по черепице разбегутся блики,

как светлячки, что ищут солнце —

огни домов кричащих улиц

и важных фонарей,

пронзающих ночное покрывало

лучами незабудок, и они ликуют,

подставив темноте бездонные глазницы.

На Карловом мосту притихли звуки,

и статных воинов размыты очертания,

готических разрезов, башен

и чудны́х амфитеатров не видно более,

притихла жизнь, и только черный камень

покоится в туманных испарениях воды

непокоренной,

что чрез столетия течет и точит скалы

у Карлова моста, опоры Кафки-града —

изгиб неукротимой Влтавы.

Один из приездов Вадима врезался мне в память особенно отчетливо. Берлинская зима чем-то напоминает петербургскую. Снежный покров почти не держится. Выпавший снег либо самоуничтожается, как примерный бюргер, привыкший к порядку, либо приходит в полную негодность под воздействием усиленно разбрасываемых соли и гравия. В итоге остается мерзкая слякоть и неприятное ощущение, которое довольно точно отобразил один престарелый немец: «ферфлюхте швайнерай» – в дословном переводе «проклятое свинство». Вот такой лозунг на визитной карточке столицы Германии и встретил моих друзей в ту зиму.

Температура пляшет вокруг нуля. Сильный ветер, высокая влажность, серое небо – что еще необходимо человеку для ощущения пронизывающей тоски и непокидающего чувства холода? Думается, что Вадим и его жена Оля чувствовали себя как дома и, возможно, неоднократно пожалели, что не поехали в южном направлении. С другой стороны, если задаться целью и обложить себя теплым насыщенным общением, и в таких нетепличных условиях можно прилично развеяться. Чем они, собственно, и занимались.