Александра Азанова - Были одной жизни, или Моя Атлантида

Об ужине и говорить не приходилось. А мачеха все равно меня подкарауливала, чтобы наказать за побег с огородной работы. У папы распух на правой ноге голеностопный сустав. Он уже недели две был на больничном листке, в больницу ходил на костылях. Совсем не мог наступить на ногу. Я днём опять убежала без разрешения купаться, но пошли мы на Чёрное озеро. Купались на самом его истоке. Вода в нём казалась чёрной издали, но была на самом деле очень чистая и прозрачная. Берега в зарослях зелени, травы, цветов и деревьев. Такая красота! Мы пробегали весь день до самого вечера, домой идти, как не крути, надо. Тут на глаза мне попались заросли цветущей скрипун-травы. По берегу её росло множество. Цвела она розовыми шапками – соцветиями, высокая, листья сочные, при каждом прикосновении всё растение скрипит. Когда-то от кого-то я краешком уха слышала, что ею лечат ноги, если они болят. И я нарвала этой травы целый сноп. Несла её домой и не могла надышаться её ароматом. Домой пришла опять же поздно, мачеха уже ждёт и ругается. Я же даю траву папе и говорю, что сегодня специально ходила за этой травой, старушки посоветовали ею лечить папе ногу. Папа так обрадовался, взял траву, на холсте разбил её молотком так, что сок потёк. Этой разбитой травой он обвязал ногу, весь сустав и стопу. Наказать меня мачехе не дал. Утром встал и – чудо свершилось! Он тихонечко наступал на больную ногу! Мне сказал, чтобы шла туда, где нашла эту целебную траву и как вчера принесла бы столько же. В ноге большое облегчение! Он велел мачехе дать мне с собой хлеба! И я собрала подружек, и опять гуляла весь день, купалась, сколько хотела, не думала, что дома ждёт наказание! Так было легко на душе! Я ходила за травой раза четыре или пять. Нога папина совершенно излечилась от боли, сустав пришёл в норму. Папа пошёл на работу! Он всем знакомым рассказывал, как его вылечила маленькая дочурка, а врачи не могли! Я очень гордилась, но на душе было не совсем хорошо: ведь траву я нарвала для защиты от мачехи, точно не зная о её целебном свойстве. И так получилось, что вылечила папе ногу! Но слух о свойстве травы, что дошёл до меня, оказался не простой болтовнёй! Папа назвал меня своим доктором. Но не дожил до моего диплома. Я ещё несколько раз лечила его удачно и не удачно, но без вреда для здоровья. Лечила и соседей, порезы, нагноения и прочее. Однажды, тем же летом даже удачно сложила ему сломанный большой палец на левой руке, прибинтовала его между двух лучинок. Палец удачно сросся без обращения к врачу. Упал папа на моих глазах, вылезая из подвала дома, через только что прорезанное оконце. Я, прежде чем оказать ему помощь, хохотала над тем, как смешно он упал. Но папины стоны погасили смех. Опять папа хвалил меня перед всеми.

Когда он появился, откуда – не знаю. Я проснулась, в комнате светло и никого из родных. Возле меня лежит пушистый комочек, маленький, серенький, тёпленький. Дышит! Я уже умела различать, дышит или не дышит, папа научил: грудка шевелится. Кто это? Дотронулась ладонью, встрепенулся. Поднялся на ножки, плохо стоит, ножки дрожат. Маленький хвостик всё время движется из стороны в сторону, кругом быстро-быстро. А потом: «Ме-е-е-е» голосок тоненький, слабенький. Он смотрит на меня. Глазки, как две серенькие бусинки.

Мне он так понравился, я обхватила его шейку обоими руками и сразу же полюбила. Он не отбивался от моих ласк. Вошёл папа. Кто это? спрашиваю папу. Не бойся его, это твой друг, козлик Васька. Ты ему заменишь маму, у него не стало мамы. Да я уж понял, что он тебе понравился, ласкай его и следи за ним. Васька будто понял, что говорят о нём, бочком тёрся о моё плечо. Я стала гладить его по головке, шёрстка шёлковая, а на лобике с боков маленькие выступы. Папа сказал, что тут у него вырастут рожки, когда сам подрастёт. Но пока он был слабенький и жалкий. Я придавила его рукой, он встал на коленки. Я обняла и погладила, он притих и уснул. Я лежала с ним и смотрела на маленькое чудо. Какое-то время мы так лежали, потом папа принёс в чашке тёплого молока, взял мой палец, окунул его в молоко и засунул Ваське в ротик. Я вздрогнула от того, как Васька начал сосать мой палец. Даже испугалась, думала, что укусит больно. Но зубов у него не было! Я их не нашла, пошарив пальцем в ротике Васьки. Я сказала об открытии папе. Папа сказал, что вырастут. А Васька жуёт мой палец, не отпускает! Папа опустил мою руку в чашку с молоком и Васька засосал молоко! По всему видно, что молочко ему понравилось. Так у нас и повелось: как Ваське время подкрепиться, мне дают чашечку с молоком, я обмакиваю палец в молоко и даю Ваське, а потом опускаю в чашку. Васька напьётся молока и бегает по комнатам, скачет. А как высоко он подпрыгивал! По ступенчатой лестнице прыг-скок, и на печи! От меня не отходил ни на шаг. Мы спали с ним вместе. Постель он не пачкал, спрыгивал на пол, а, сделав, что необходимо, лёгким прыжком заскакивал на постель.

Появился Васька зимой, а когда пришла весна, он уже был крепкий козлик с выступающими смешными рожками. Ему постоянно хотелось бодаться. Он подкараулит меня, когда я не жду подвоха, разбежится и сзади боднёт меня в спину. Сильно так, аж покачнусь! Мы оба сильно привязались друг ко дружке. Часто надолго замолкали, ласкаясь щека о щеку. Начал таять снег. Мы выглядывали из сеней на улицу, но снега было много и выходить возможности не было, у меня не имелось одежды и обуви. А без меня и Васька не выходил. Постоим на крылечке, ножки мои босые замёрзнут, бежим в дом! Васька цокает копытцами быстро-быстро! Вышли как-то днём на крылечко, стоим и смотрим. Соседкин сын, Венко, сгребает снег с крыши своего сарая, бросает его в наш двор. Увидел меня с Васькой, прицелился в Ваську чернем лопаты, кричит: «Застрелю козла!» Я ещё не понимала, что стреляют только из ружья, загородила Ваську собой и заревела страшным рёвом. Венко хохочет и целится лопатой. Он и летом меня пугал тем, что, увидев меня, кричал: «Уши резать! Уши резать!», делая движения пальцами, как ножницами. Я убегала, сколько было силы в ногах. И сейчас он целится в Ваську, я его загораживаю собой, а Ваське любопытно, он вылезает из-за спины, я реву пока мои родители не вышли узнать, в чём дело? Венко, как ни в чём не бывало, сбрасывает снег!

Пришло лето красное. Мы с Васькой бегаем на травке, он уже давно грызёт хлебные корочки. Сейчас научился щипать траву! Бегаем, пока я не проголодаюсь. Тогда идём домой, Васька забирается в нашу с ним постель и спит. Так мы прожили до осени. Папа как-то сказал, что Васька скоро попадёт в суп. Я не поняла значения этих слов и не придала им значения. Беззаботно резвилась с милым Васькой. Наступили холода. Васька был большой и сильный, с красивыми рожками, но всё так же привязан ко мне. И спал со мной. Я прижималась к его мягкой тёплой шёрстке, обнимала, и не ведала, что горе-разлука уже не за горами… Старшая сестрица, на два года меня взрослее спала всегда с мамой, не подпуская меня к маме. Отталкивала, отпинывала меня, заявляя, что мама её! А мама не пресекала её действий. Я спала с папой. А теперь почти год я сплю с Васькой, даже к папе не хожу. Мне хорошо с Васькой.