Евгений Чертовских - Жизнь прожить – не поле перейти. Повесть

– Я, Елена Уралова, дочь артистов Ураловых! – с гордостью ответила Лена.

Женщина, глядя на маленькую симпатичную девочку, засмеялась:

– Ну, тогда проходи.

Послушав музыку и посмотрев на танцующих, Лена отправилась домой, где в это время был переполох по поводу пропажи ребёнка.

– Где ты была!? – в истерике закричала мама, схватив дочь за руку.

– В парке музыку слушала, – прозвучало честное признание.

– Вы посмотрите на неё! – продолжала кричать мама. – Она меня опозорила! В грязном платье и грязных ботинках, срам! Меня все в городе знают! Разговоры начнутся!

Мария схватила, висевший на стуле ремень мужа и сильно стеганула им дочь ниже спины. Отец тут же выхватил ремень из рук жены, гневно посмотрел на неё и сказал:

– Чтобы этого больше никогда не было! Нужно уметь воспитывать без ремня!

После слов отца в комнате воцарилась тишина. Лена стояла молча, приложив ладошку к месту, куда был нанесён удар ремнём, по её щекам ручьём катились слёзы. Мать ушла на кухню. Бабушка и тётки так и остались стоять у входа в комнату. С этого дня Мария Сергеевна никогда в жизни больше не поднимала руку на дочь.

– Где большая сковорода, – раздался голос Анны с кухни.

– На месте должна быть, – бросила в сторону кухни Мария.

– Не могу найти! Татьяна, ты брала?

– О господи! – недовольно произнесла Татьяна и направилась в сторону кухни.

С кухни раздались металлические звуки, вернее грохот, затем нечленораздельные скороговорки двух женщин.

– Я вам что – посудомойка? – Татьяна вышла из кухни, сильно захлопнув за собой дверь.

– А я?! Нанялась готовить на всю ораву, да ещё и посуду мыть бесконечно, – казалось, что вошедшая Анна обратилась к Марии.

– Я целыми днями в театре вкалываю, – чуть не плача стала оправдываться Мария.

– А мы, можно сказать, не вкалываем, а дурака валяем целый день, – не сдержалась Татьяна. – Весь дом на нас! У меня к вечеру руки отваливаются.

Бабушка Пелагея слушала разборку сестёр, сидя молча на табурете в углу комнаты. Такие баталии были не редки, тем более, что трём женщинам на одной кухне ужиться было сложно.

– Всё! Наступил предел моему терпению, – Татьяна стояла с красным лицом, уперев в бока руки. – Уеду!

– Как? Куда? – испуганно спросила Мария.

Все молча смотрели на Татьяну, а та застыв как изваяние, не знала, что сказать.

– Зачем? – тихо спросила Анна.

Татьяна ожила, повернулась к Анне и так же тихо произнесла:

– Затем.

Все успокоились, напряжение спало, и все подумали, что Татьяна погорячилась с заявлением.

– Уеду, – вдруг сказала Татьяна, – работать уеду. На Байкал.

Угроза оказалась не пустой. На следующий день Татьяна, молча собрала вещи, сказала всем: «Всего хорошего!» и ушла на станцию. Через неделю от неё пришло письмо, где она сообщала, что находится на станции Слюдянка, которая располагается на берегу озера Байкал, там устроилась в больницу фельдшером-акушеркой и получила небольшую квартиру.

– Вот такие дела, – медленно проговорила Мария, складывая письмо.

– Поживёт там, успокоится и всё нормализуется, – уходя из комнаты, проговорила бабушка Пелагея.

Недели через две после отъезда Татьяны за ужином Анна завела разговор.

– Маша, я вот что хочу сказать, – как-то не очень уверенно начала говорить Анна.

– Что-то случилось? – насторожилась Мария.

– Можно сказать – нет. Но…

Все замерли. Пелагея прижала руки к груди и напряглась.

– Я замуж выйду. Хорошо?

Звук общего выдоха разорвал тишину.

– Ты нас спрашиваешь или ставишь перед фактом? – улыбаясь, спросила Мария.

– Объявляю, – смущённо ответила сестра.

– И где же ты его нашла, и главное когда? – не удержалась Пелагея.

– Так в магазин у нас кто ходит? – засмеялся Яков.

– Анечка, ты бы нас познакомила со своим избранником или хотя бы рассказала о нём.

– Чего рассказывать? – начала свой рассказ Анна. – Он работает бухгалтером, живёт с отцом в своём доме.

– Ого, – заметил Яков.

– Да, чего ого? Отец больной, лежачий. Кроме Ивана у него было пять дочерей, в 1919 году они уехали в Америку за обещанными им «золотыми горами», с тех пор их никто не видел. Вот отец и слёг после этого.

– Но ведь теперь…

– Я понимаю, теперь я буду ухаживать за больным, – как-то обречённо проговорила Анна.

– Зачем же тогда ты…, – начала Мария.

– Люблю я его, человек он очень хороший.

– Ну да, ну да, – Пелагея вытерла слёзы и встала из-за стола.

Анна посмотрела на всех, как бы извиняясь, что оставляет их, а присутствующие смотрели на Анну с сожалением, понимая какую она себе уготовила судьбу.

Но, несмотря на то, что сёстры разъехались, они всё же сохранили хорошие отношения между собой, и связующим элементом стала маленькая Леночка.

– Мам, – Мария обняла за плечи Пелагею, – мы с Яковом уезжаем на гастроли с агитпоездом.

Пелагея вопросительно посмотрела на дочь.

– Как долго вас не будет?

– Возможно два месяца…

– Понятно, – Пелагея подошла к окну, задумчиво посмотрела на улицу.

– Мам.

– Да, да. Конечно, езжайте, мы справимся.

– Я Татьяне дам телеграмму, поживёте пока у неё. Вместе будет спокойней.

– Спокойней, это точно, – Пелагея посмотрела на дочь и усмехнулась.

Жизнь в небольшом посёлке, где жила Татьяна, была скучной для Лены – бабушка всё время занималась готовкой на кухне и уборкой в квартире, а Татьяна целыми днями была на работе. Накануне Пасхи бабушка напекла всяких «вкусностей» и сказала:

– Надо отвезти Анюте!

Лена подпрыгнула от радости и заявила:

– Ура! Я это всё отвезу!

Пелагея в ответ улыбнулась и погладила внучку по голове.

– Конечно, отвезёшь, – и вопросительно посмотрела на Татьяну.

Лена с надеждой смотрела на бабушку и тётю, и не могла понять, почему они так странно смотрят друг на друга.

Татьяна пожала плечами, подняла вверх брови, поджала губы и, глядя на бабушку Пелагею, сказала:

– А что? Дадим Ане телеграмму, посадим Лену на поезд, а она там встретит.

Бабушка, в знак согласия, молча покачала головой.

Дали Анне телеграмму, чтобы встретила племянницу, упаковали чемодан и посадили ребёнка на поезд.

Была в роду Поповых у женщин одна особенность – они никогда вовремя никуда не приходили.

Поезд прибыл в Читу, стоянка 3 минуты, а тёти Ани на платформе нет. Чемодан тяжёлый, не всякий взрослый его просто так поднимет.

– Дяденька, – обратилась Лена к сидящему рядом мужчине, – помогите чемодан вынести.

Мужчина посмотрел на маленькую девочку, затем перевёл взгляд на чемодан, который явно был неподъёмный.

– Ты, девочка, беги на перрон, а я постерегу твой чемодан, так быстрее найдёшь своих родственников.

Ребёнка уговорить несложно, и Лена выбежала из вагона. Долго искать не пришлось, тётя Аня с мужем бежали по перрону в её сторону.