Евгений Матерёв - Психомахия

«В погоню!»

«Давай, пацан! Покажи всем! Представь, что победить – это единственный шанс выжить!»

Босс 6 6 Тренер. и Дима Ларионов стали подстёгивать меня на вершине подъёма. Мне было не понятно, что они там кричат – просто не слышал. Но, судя по их куражу, мимике – наметился перелом. Да я и сам чувствовал это. И зрители, вдохновлённые моим спуртом 7 7 Рывок. , неистовствовали.

От «ямы 8 8 Физическая слабость от перегрузок. » не осталось и следа!

И вот, я начинаю «накатывать 9 9 Догнать соперника. » – Бьёрн передо мной в нескольких метрах, оглядывается. Надеется на финишный рывок – на то, что меня хватило догнать, но не хватит перегнать.

Вместе мы спускались к стадиону – отдыхали перед решающим боем. Лыжи обтекали каждую кочку и каждый провал на лыжне, добавляя картинке динамичности.

«Сейчас все в напряжённом ожидании. У многих побелели пальцы – так сильно они сжимаются у болельщиков. Кто же, кто же придёт первым?! Норман или Бородин?!» – звучал голос комментатора по всей стране.

Бьёрн не стал притормаживать, играть в кошки-мышки – шёл своим темпом. Я за ним. Главное, не проспать рывок соперника.

«Давай, Сева! Ты сможешь!» – я уже реально смотрел на всё происходящее словно со стороны, как и миллионы телезрителей: вот повзрослевший Сева едет за норвежцем, переставляет лыжи, вписываясь в вираж; огромная энергия затаилась в мышцах обоих спортсменов. Сейчас самое главное – вовремя отпустить эту энергию.

На поворотах Бьёрн не пускал на внутренний радиус – значит, при выходе на финишную прямую пара шагов у него будет в запасе.

«Не допускай никаких „плавающих“ мыслей! Контролируй себя, сконцентрируйся!» – мысленно обращался я к Севе.

Финишная прямая. Стало физически больно сдерживать себя. Но вот Бьёрн стал ускоряться, и я «вваливаю 10 10 Быстро ехать. » вслед за ним. Это момент, когда глаза боятся – руки делают. Только бы не сбиться во время этого автопилота!

Сева сжал кулаки – боится даже допустить мысль о проигрыше кумира! Переживает всю трудность шагов на лыжне. Но вот он замечает нечто такое, от чего радость моментально заполняет его душу. Улыбка озаряет его лицо:

– Давай! Давай же!

Как только палки выдерживают такую нагрузку?! Как только психика превозмогает это полуобморочное состояние! Кажется, что лыжи почти не касаются земли, а мысли не поспевают за телом.

Финишная линия позади. Стадион взорвался овациями. Напряжение, что сковывало меня – ушло, и вместо того, чтобы безвольно валяться на земле и ждать, пока дыхание успокоится, я радовался стоя – оказывается, во мне ещё много энергии!

«Я хочу, чтобы тобой восхищались, Сева! Это твоя победа!»

Оператор близко подвёл ко мне камеру, и я подмигнул Севе. Уверен – Сева подмигнул и мне.

И напоследок новости культуры.

Настоящая сенсация приостановила работы по укреплению фундамента Собора. У самых его стен были вскрыты тайники, внутри которых обнаружились целые переплёты средневековых витражей.

Как заявили нам в городском департаменте по реставрациям, очищена и исследована лишь малая их часть. Вот что заявил нам глава департамента:

– Мсье Лакруа, вы уверены, что найденные витражи предназначались для Западной розы 11 11 Переплёт круглого окна, напоминающий лепестки цветка. Собора?

– Да. Судя по размерам – так оно и есть.

– Что изображено на витраже, мсье Лакруа?

– Если смотреть на раскладку – библейские мотивы. Но рисунок на самих стёклах – это клубы дыма, застывшие в стекле навсегда, – после недолгого размышления ответил интервьюируемый.

– Это свидетельство пожара в храме?

– Нет. Это просто трёхмерный рисунок в стекле.

– Трёхмерный рисунок?!

– Да. Это необычная находка. Даже современные стеклодувы не в состоянии объяснить, каким образом средневековые мастера сумели создать такой эффект!

– Уже известно, к какому времени относятся витражи?

– Рано об этом говорить. У нас столько же вопросов, сколько и у вас. Пока нам известно лишь имя мастера – Фабрис Рене…

Сидя в удобном кресле и переключая каналы в поисках чего-нибудь интересного, натыкаешься на такие вот информационные обрывки. Каждый день в мире случается что-нибудь занимательное, но мы настолько привыкли к этому в наше насыщенное информацией время, что перестали удивляться; перестали задавать себе вопросы по поводу увиденного. Просто глотаем, глотаем и глотаем без разбора. Никакой игры фантазии.

Мы как туристы на этом информационном поле: привезли, что-то рассказали, дали время сфотографировать и повели дальше. А времени, чтобы дополнить реальность, придумать образы и вжиться в них – нет. Нет сопереживания и нет разницы: менгиры 12 12 Как правило, продолговатые камни или группа камней, рядом с которыми проходили религиозные обряды людей древности. ли это, или развалины древнегреческих полисов, или средневековые замки – одни камни…

– Итак, любезные мастера, братья. Прежде чем мы приступим к частным вопросам, нам нужно кое-что важное обсудить, – усмехнувшись, сказал Жером Акви – цеховой старшина 13 13 Прюдом – лицо охраняющее цех от имени короля. .

Он обвёл взглядом мастеров, присяжных, убедился, что все внимают ему и продолжил:

– Позавчера я был в Шатле 14 14 Шатле – управление городской юстиции, резиденция прево. ; имел честь посетить городского прево 15 15 Глава управления городской юстиции. . Он мне поведал о том, что Его Величество изъявил желание подарить Собору большой витраж. Вот так-то.

– Хм… это замечательно! – покивал головой мастер Амори Руше.

И больше ни слова. Но все остальные мысленно продолжили его предложение: «Я давно хотел заняться чем-то стоящим».

Мастер Камю лишь коротко глянул в его сторону, а мастер Рене, наверно, хотел испепелить Амори взглядом.

Акви покачал головой: «Да уж, высокие отношения в нашем братстве, ничего не скажешь».

– Конечно замечательно, – качнул головой прюдом. – Если бы не ваши склоки.

Он поочерёдно посмотрел на Амори и Фабриса. Жерому хотелось подразнить мастеров:

– Можно заставить вас работать вместе – попробуйте только отказаться. Да и вряд ли среди вас найдётся дурак, который откажется от такой чести! Даже синьоры Флебо и Клюи, на землях которых находятся ваши мастерские, не отделяют этот престиж от своего собственного. Ну ладно, это не вашего ума дело, – не преминул поважничать прюдом.

«Я понимаю, Жером, что тебе не хочется кого-либо выделять из мастеров – сохранить со всеми хорошие отношения. Но в этом деле есть и другие заинтересованные лица, и мне тоже не хочется им перечить. Их интерес мне не понятен; может быть, это пари? Я не знаю…» – Жерому вспомнились слова городского прево.