Евгений Матерёв - Психомахия

– Да, господин Аполлинер, – поклонился Фабрис. – Для меня и моих помощников это большая честь. И чтобы покрыть славой наш город, господина Флебо и Его Величество короля, я постараюсь привнести в наше дело что-то новое. Я давно работаю над одним свойством стекла…

– Получается? – прервал это сумбурное повествование Аполлинер.

– Ничего не выходит, – поник Фабрис. – То стекло получается слишком хрупким, то слишком много брака, то оно тусклое. Осталось всего полтора месяца…

«Кто же это такой?» – гадал про себя мастер, осматривая гостя.

Шёлковая беретта 20 20 Головной убор, берет. , украшенная мехом соболя, лоснящийся плащ неизвестной мастеру выделки. Под чёрным плащом заметны красные котта 21 21 Свободная удлинённая рубаха из льна или шерсти. и шоссы 22 22 Узкие чулки из льна или шерсти. . Алого цвета была и обувь гостя – ничуть не запачканная.

– Полтора месяца? – переспросил Аполлинер, скаля зубы. – Я знаю случаи, когда люди тратили всю свою жизнь, чтобы добиться успеха в своём деле; все их труды шли прахом.

Незнакомец оценивающе посмотрел на мастера, думая о своём и снисходительно качая головой.

– Времени создать шедевр остаётся мало.

– Да, – покачал головой мастер, чувствуя на себе взгляд. – Мы – мастера, спрашиваем с подмастерьев шедевры, теперь пришло время спросить с самих себя.

Аполлинер смутил своим пристальным взглядом мастера:

– И ты справишься?

«Уж не посланник ли это самого короля?» – затрепетал Фабрис.

– Приложим все усилия, господин Аполлинер.

– Да, – погрузился в свои думы собеседник мастера. – Да, да.

«Как понять эти его „да, да, да“? Сомнения? Или, наоборот, уверенность? А может быть, Аполлинер может читать мысли?»

– Город укрепляет своё влияние. Было бы неплохо подчеркнуть его притязания роскошным творением. Каждая деталь Собора должна говорить об этом.

Дальше голос Аполлинера утратил металлический отзвук:

– Свет хрии… – тут Аполлинер достал платок и высморкался. – Свет христианства должен проникнуть до самых окраин, в самые глубины тёмных душ.

– Мы рады участвовать в этом начинании, господин Аполлинер, – мастер ещё раз поклонился.

– Когда вы приступили к работе?

– Два месяца назад, господин Аполлинер. Потихоньку доделываем и старое, – зачем-то добавил Фабрис. Будто это как-то может оправдать безрезультатность поисков.

– И ты тратишь драгоценное время на всякую мелочёвку?!

Аполлинер сокрушённо покачал головой и с лёгкостью перевернул часы. Песок тоненькой струйкой посыпался вниз.

«Замечательный песок», – некстати отвлёкся мастер.

В руках гостя появилась головка чеснока. Шелуху Аполлинер, не задумываясь, бросил в рядом стоящие сосуды – «мелочёвка».

– Ты без боя отдал Руше Западную розу?

Фабрис вздрогнул.

«Надо же. Этот господин знает и такие подробности?!»

– К сожалению, тягаться с ним мы не можем по ряду причин. Я был очень удивлён, когда старшина цеха Акви не сразу отдал эту работу ему, господин Аполлинер. Это шанс…

Однако я думаю, что, в конце концов, цех выберет Амори…

Вот если бы…

Мастер ненароком встретился взглядом с Аполлинером.

– Ну? Что, язык прикусил?

Фабрис, бывает так, в задумчивости проговаривает мысли вслух.

– Вот если бы создать новый цвет…

– Не создаётся?

– Нет, господин Аполлинер, – ответил мастер и, не желая вдаваться в подробности, закончил кратко: – Видимо, нет таланта…

– Но-но… Уныние – это грех, – саркастически подбодрил Аполлинер Фабриса и закинул себе в рот зубчик чеснока. – Я могу помочь тебе.

Чесночный запах донёсся до стекольного умельца.

На эту фразу душа мастера откликнулась сразу, судя по скорости ответа.

– Каким образом, господин Аполлинер?!

– Пока сам не знаю, – остудил пыл стеклодува гость. – Пока сам не знаю… каков будет эффект.

– От чего эффект? – спросил Фабрис, забыв назвать собеседника.

«То есть уже существует нечто, только с неизвестным эффектом!»

– Господин Аполлинер, вы – алхимик? – спросил мастер, томясь паузой в разговоре.

– Догадываешься, сколько времени и усилий мне стоил этот секрет…

Мастер застыл на месте, не в силах произнести и слова.

«Я угадал?! Возможно, рябь на лице – результат алхимических опытов?»

– Поэтому моя услуга будет не бесплатной… Ты ведь тоже делаешь свои витражи и вазы не за «просто так».

Ох. От аполлинеровской манеры изъясняться Фабриса бросало то в жар, то в холод.

В ответ мастер безвольно развёл руками:

– Господин Аполлинер, мои средства подходят к концу, и вряд ли они вас заинтересуют. Но вы можете обратиться с этим предложением к господину Флебо…

– Нет, – отрезал Аполлинер. – Обойдёмся без Флебо.

Фабрис смущённо умолк: «Ещё не известно, кто к кому должен обращаться».

– От тебя потребуется всего лишь маленькое усилие. Ты мне отдашь Барбару.

Барбара – это дочь покойного теперь кузнеца Валентина. Его кузня располагалась неподалёку; они с Фабрисом были близко знакомы, часто виделись.

Чума оставила и Фабриса, и Барбару одних. У Фабриса она забрала сына и жену; у Барбары – отца. Наступили тяжёлые времена.

Девушка и до этого была странной, а после – и подавно. Замкнутая, неряшливая; к тому же больная падучей 23 23 Эпилепсия. .

Как она испугалась однажды за свою судьбу, когда по пути в лавку почувствовала, что белеет небо над головой и земля начинает качаться под ногами. Ей нужно скорее лечь на землю, что она и делает – прямо посреди пыльной улочки. Сейчас люди увидят её конвульсии, испугаются и закидают девушку камнями.

Придя после припадка в себя, Барбара увидела вокруг толпу зевак. В глазах людей читались смешанные чувства – девушка не понимала, что ей может сулить такая обстановка. Но никто не выказывал к ней враждебности – уже хорошо.

«Высокая болезнь», – шептались в толпе. Как не вязались эти слова с жалким видом Барбары. Испуганно озираясь по сторонам, девушка привстала и утёрла слюни рукавом. Никто не подошёл к ней, не помог подняться – она чувствовала себя отделённой от остальных невидимой стеной.

По пути домой Барбара через молитву просила заступничества у святой Бибианы 24 24 Покровительница эпилепсии. , опасаясь, что невидимое укрытие пропадёт. Ведь за ней по пятам, как маленькие волчата, снедаемые любопытством, шли хулиганистые мальчишки. Что взбредёт им в головы? Слава Богу – обошлось…

Чего только ни придумывала про бедную девушку народная молва.

Так и жила, кормясь огородом и собирательством: лес рядом. Помогало девушке и цеховое братство, и соседние мастерские.

Видимо, находится одной в пустом доме девушке стало в тягость. До такой степени, что Барбара прекратила жизнь затворницы и, будто компенсируя предыдущие годы, стала странствовать где ни попадя. Никто не знал, куда она уходила и когда возвратится домой.