Мира Гладких - Истории Всадников. Коллективный сборник

Вот уже лет двадцать существует наше ведомство. ОБЭП-2 теперь расшифровывается как второй отдел по борьбе с экстремальным писательством и является структурным подразделением Роскомнадзора.

Дежурный «Бобик» подкатывает к нужному подъезду. Группа захвата из трех человек устремляется на четвертый этаж. Водитель остается внизу, у парадной.

– Толян, держи пятый, Макс – третий. Я пошел! – стоп, а почему дверь открыта?

Не успели. В квартире уже никого нет, только на экране компьютера высвечивается открытый документ с каким-то текстом. Подхожу, вчитываюсь.

«Еще в школе я писал сочинения, сюжет которых странным образом сбывался. Тоже самое происходило и с одноклассниками, поэтому сочинения на свободные темы быстренько убрали из программы».

Да, я помню, как это было. В школе, где я учился примерно в то же время, запретили писать сочинения, потому что написанное учениками начало сбываться.

«Почти все однокашники перестали писать, а затем и читать художественную литературу. Но кое-кто не сдался. Мы организовали закрытый клуб, в котором продолжили знакомиться с книгами, обсуждать их и придумывать свои сюжеты.

Поначалу это было что-то безобидное, даже детское. Например, посты в соцсетях с выдуманными историями, как Вася или Петя пошел гулять, нашел деньги и купил мороженое».

В квартиру входят Макс с Толиком. Они молча стоят за спиной и смотрят в экран.

«Однако, скоро нам эти детские шалости надоели, и начались любовные романы. Вы можете себе представить, как условный Сережа спит с условной Клаудией Шифер? Мы могли. И представляли. И это было охрененно – молодость с длинноногими красотками в модных клубах. Если бы не одно „но“. Нам такая жизнь быстро наскучила. Да и ходить, оглядываясь по сторонам, такое себе удовольствие».

– Я, кажется, помню этих ребят, – Макс давно работает в органах, как раз мог застать начало движухи с облавами на «писунов». – Мы их пару раз в клубе ловили. Но тогда не было доказательств, так что…

Я же читаю дальше:

«Когда мы немного подросли и остепенились, решили писать „во благо общества“. Как показала практика, сбывалось почти всё, что было выложено в интернет, даже на личной страничке, если прочитали хотя бы несколько человек. Что мы тогда сделали? Коллективный блог, записи в котором читали по очереди всем составом кружка. Фейковые новости из разряда „чиновник Иванов попался на взятке“? Легко, к нему уже выехали. „Внеочередная индексация пенсий“? Получите-распишитесь. Да, наш сайт неоднократно удалял хостинг-провайдер, нас блокировал Роскомнадзор, к нам неоднократно приходили домой из ОБЭП, но всякий раз „проносило“. Всегда удавалось оставить публичный текст-спасение».

Кстати, на этот адрес мы выезжаем уже не первый раз. И еще ни разу не смогли задержать писателя. Опрос соседей тоже никаких результатов обычно не дает – только что был, не видели, не слышали.

«Конечно, не всегда мы писали так, как хотелось. Часто тексты выходили будто бы надиктованными кем-то посторонним. Наутро перечитывая их, я удивлялся – как вообще такое могло получиться? Но так случалось раз за разом, и сделать с этими порывами вдохновения мы ничего не могли. Можно считать это расплатой за исполнение желаний, или проклятием писателя. Суть от этого не менялась: почти любой текст независимо от воли автора становился реальностью.

Сегодня этот дар в очередной раз спасет мне жизнь и свободу. Прямо сейчас сотрудник ведомства читает данный документ, а его коллеги стоят рядом и думают, не сдать ли своего товарища ради выполнения плана».

Я невольно оглядываюсь. Макс и Толик, не сговариваясь, достают наручники.

– Эй, вы чего? Ребята? Вы же видели этот текст!

– Андрэ, я всё понимаю, – Толик вздыхает, защелкивая «браслеты» у меня на запястьях. – Но и ты нас пойми. Мы приезжаем в эту чертову квартиру хрен знает какой раз. Пора закрыть вопрос.

– Ничего личного, Андрей, – Макс подталкивает меня к выходу. – Толик, скинь доказательства на флешку. Погнали на базу.

Уже потом я узнал из материалов дела, что в продолжении того документа было все красиво расписано. И про то, что копия этого текста была выложена в блоге, и как меня признали организатором той группировки писателей, и что меня посадили в тюрьму за экстремистские тексты, которые писал совсем не я.

Я отсидел положенный срок, вышел на свободу. Макс с Толяном рассказали, как в тот день они ничего не могли с собой поделать, будто кто-то ими управлял. Спасибо тебе, неизвестный автор, что не убил меня в своем тексте. И спасибо за идею, которую ты мне подарил.

Теперь я сам – серийный автор на службе у правительства. Да, писать может каждый. Немного тренировки стиля, и я буду неплохим писателем. До встречи в одном из текстов, неизвестный автор. Я поймаю тебя сначала письменно, а затем – и в реальной жизни.

Предпочитаю, чтобы называли Асей. Мне 21 год, живу в Петербурге и всей душой люблю этот город. Закончила медицинский колледж, но в медицину не тянет от слова совсем. Сочинила первый стих в пять лет, а тексты из школьных сочинений быстро превратились в хобби. Все остальные увлечения рано или поздно заканчивались, но писательство было со мной почти всю жизнь. Надеюсь, что так оно будет и дальше.

– Вань, а ты меня любишь? —спросила девушка, сидя на подоконнике. Голос ее был спокойным, поза расслабленной, но из-под темных ресниц опасно блеснули черные глаза.

Парень влюбленно поглядел на ведьму и улыбнулся:

– Конечно люблю! Больше жизни люблю! – горячо произнес парень, подавшись к девушке.

Она тихо зашипела, точно кошка и отодвинулась от него:

– Не говори такого, Ванька. Никогда и никому. Тем более ведьме, – в голосе ее была злость, но в глазах сквозил страх.

Ваня всё же подошёл к возлюбленной и нежно прижал ее к себе. Аделаида, а так зовут ведьму, постепенно расслабилась и уткнулась носом в рубашку парня. Он пах цветами и травами, пах всем, что есть в этой квартире, так же, как и Ада, и девушка улыбнулась своим нежным мыслям.

– Ведьма я, эх ведьма я! Такая вот нелёгкая судьба моя! – смеясь, пела Ада, когда они с Ваней сидели на крыше ее дома.

Петербург был как на ладони, а белые ночи мешали понять какое сейчас время суток. Иван играл на гитаре и слушал голос Аделаиды, ведя себя тише, чем обычно. Когда песня закончилась, они сделали по глотку травяного чая и Ада ткнула Ваньку в плечо: