Мира Гладких - Истории Всадников. Коллективный сборник

А мать… Про мать тетка всегда молчала. Сначала я задавал вопросы, но со временем престал. Смысл спрашивать, если ответа не получишь?

В пятьдесят четвертом тетка умерла, и спрашивать стало некого. Я знал, что родился в Калиновке, под Сталино, и после ее смерти решил рвануть туда. Может быть, там остался еще кто-то, кто бы помнил мою семью.

Отца помнили хорошо – первый парень на селе, да еще и гармонист. О том, что он пропал где-то под Одессой, тоже знали, но, как и я, верить в то, что он дезертир, не хотели. А вот при расспросах о матери отводили глаза в сторону. Пока, наконец, баба Тася, соседка тети Дуни, не рассказала мне все.

Мать погибла в самом начале войны. Еще в сорок первом, когда Сталино оказалось под немцами. Кто-то выдал ее как жену красноармейца тайной полевой полиции вермахта. Последнее, что она успела сделать перед тем, как ее забрали, отдать ребенка своей тетке. Меня. Мне был год.

Видел ли ее кто-то живой после этого, я не знаю. Но слышали все. Ее крики всю ночь раздавались из дома, где обосновался Кернер, комиссар ГФП, со своей шайкой. А утром один из них натравил на мою мать пса – огромного дога по кличке Тигрис. Говорят, когда ее бросили в заброшенную угольную шахту, она была еще жива.

Я видел эту шахту. Но лучше бы я там не был. Я потратил несколько месяцев на то, чтобы узнать все, что только можно было узнать. Я объехал больше сорока сел и деревень, но я выяснил имя того нелюдя, который допрашивал мою мать, натравил на нее пса и сбросил ее в эту угольную шахту. Его имя Алекс Лютый.

Максим замолчал. Даже произнести это имя далось ему с трудом. Журналист сидел, уставившись в одну точку, казалось, он и сейчас был там, в Калиновке, рядом с этой шахтой.

Александр Юрьевич внимательно смотрел на гостя. Наконец он встал, молча прошел на кухню, хлопнул дверцей холодильника, еще немного погремел посудой и вернулся с бутылкой «Столичной», которая уже начала покрываться мелкими капельками воды, и селедкой, присыпанной зеленым луком.

– Не для коньяка твоя история, – пояснил он, садясь обратно в кресло и разливая тягучую от холода водку по рюмкам.

– Не чокаясь, – поднял он свою. – Продолжай.

Максим задумчиво покрутил в руках рюмку, посмотрел на Мироненко, залпом ее опрокинул и продолжил.

Тогда, в сорок первом, в Сталино хозяйничала тайная полевая полиция или «Гехайменфельдполицай» – ГФП. Именно там, в семьсот двадцать первом ее подразделении и состоял Александр Иванович Юхновский. Алекс Лютый, как прозвали его на Донбассе. И было за что.

Свою, как бы это помягче сказать, карьеру этот малолетний садист начал в сорок первом, когда пришли фашисты. Ему тогда было шестнадцать лет. Несмотря на столь юный возраст, он быстро сумел стать своим среди оккупантов. Начав с простого переводчика, к началу сорок второго он уже прочно обосновался в рядах тайной полевой полиции.

Каких только зверств не творили эти нелюди. Та шахта в Калиновке. С номером 4/4-бис. Я никогда не забуду этих цифр. Три на пять – ширина и длина. Триста шестьдесят пять метров в глубину. И триста из них были буквально завалены трупами. Семьдесят пять тысяч человек по самым приблизительным подсчетам. Где-то там, среди них, моя мать. Семьдесят пять тысяч. И сколько из них на совести Лютого? Я не знаю. Но я раскопал десятки историй, в которых он лично принимал участие.

Анна Кузина, радистка, попавшая в плен. Лютый лично допрашивал ее и избивал. Она чудом смогла выбраться из этой чертовой шахты и выжить.

Ваня Соколов. Ему было лет двенадцать, когда его заподозрили в помощи партизанам. Его били, пытали и хотели расстрелять там же, у шурфа, но Лютый лично решил, что намного забавнее будет сбросить мальчишку вниз живым. Он выбрался. Чудом, но выбрался.

Саша Положенцев. Его тоже сбросили вниз живым. Падая, он ухватился за канат и смог доползти до ниши в стене.

«Переводчик Саша допрашивал и избивал меня с азартом и инициативой…»

«В мае 1943 года два немецких офицера вытащили из легковой машины девочку лет десяти и поволокли к стволу шахты. Она упиралась изо всех сил и кричала: „Ой, дядечка, не стреляйте!“. Крики раздавались долго. Потом я услышал выстрел, и девочка перестала кричать…»

«Матерей убивали, а младенцев живыми бросали в шахту вслед за ними…»

От всех этих историй у меня до сих пор мороз по коже. Семьдесят пять тысяч человек. Сотни людей, с которыми мне удалось поговорить лично, сотни таких историй. Я по крупицам восстановил всю биографию Александра Юхновского. Я нашел Алекса Лютого.

В комнате повисла напряженная тишина. Только часы на стене отсчитывали ход времени. Тик-так, тик-так, тик-так… Мироненко с интересом смотрел на лежавшую на столе пухлую папку, с которой пришел к нему Максим. Он барабанил пальцами по подлокотнику кресла, но прервать паузу не решался.

А Максим настолько погрузился в свои мысли, что не замечал ничего вокруг.

– Так где же он? – не выдержал, наконец, редактор.

Максим снова плеснул себе водки и выпил, не закусывая.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.