Мария Романушко - Борис Сударов: человек, прошедший через эпицентр атомного взрыва… Встречи на берегу: диалог-путешествие

* * *

Тринадцать лет уже я ищу чеха Антонио Бареша, моего ангела-спасителя. Моего дорогого, бескорыстного друга. Человека, который научил меня благодарить – за каждый день жизни. Научил молиться. Спасибо тебе, Антонио! Если бы не ты… моя жизнь была бы совсем другой, если бы, вообще, была…

Каких только попыток я не делала, чтобы найти тебя! Трудно все перечислить. Две мои чешские подруги, Эва Маленова и Вера Дворжакова, изо всех сил старались мне помочь. Эва обзвонила всех Барешей, которых нашла в телефонной книге. Вера нашла твоего друга Иржи, который работал вместе с тобой в том городке в степи, но у Иржи утрата памяти, и он ничегошеньки не помнит…

Я писала в тот степной городок на Украине, где пересеклись полвека назад наши с тобой пути, и где на пустынной улочке мы виделись и говорили в последний раз – 25 мая 1967 года. Увы, никакой информации о тебе в том городе не сохранилось. Хотя есть музей города, в котором о многих что-то сказано: о тех, кто начинал строить этот город и комбинат по переработке титановых руд – самый большой в Европе и третий в мире. Я была уверена, что о пяти чехах-специалистах, которые устанавливали на этом комбинате чешское оборудование, два года работали на комбинате, – о них-то должна быть информация. Но – ни слова. Вот она – история! Где её объективность? Совсем недавно это всё было, всего-то 50 лет прошло, – и уже многое покрыто молчанием.

Писала в «Жди меня», писала в аналогичную чешскую телепередачу «Письмо для тебя», – безрезультатно. Написала всем своим друзьям, живущим за рубежом. Выложила в Фейсбуке информацию о том, что ищу Антонио Бареша, на трёх языках: русском, чешском и английском. У Антонио были два маленьких сына. В настоящее время тому и другому немного за пятьдесят. У них, наверное, есть дети – внуки Антонио. Никто не отозвался… Писала в Прагу актёру с такой фамилией, писала опять же в Прагу директору института египтологии с такой фамилией, писала им несколько раз, – ни тот, ни другой не ответил.

Я написала всем-всем людям по фамилии Бареш, которых нашла в Фейсбуке, около полусотни писем. Ответили мне сочувственно только три человека – нет, они не знают того Бареша, которого я ищу. Давала заявку в чешское МВД, мне ответили, что да, они, в принципе, могут найти этого человека, но не имеют права сказать мне о результате поиска. Вот так! Почему? А потому, что я – не гражданка Чехии, и я – не родственница искомого Антонио Бареша.

Попросила знакомого режиссёра из Праги, Онджея Сухого, выставить моё письмо о поиске на его странице. Он сделал это, моё письмо перепостили человек семьдесят, – и никакого результата! Задружилась с Русским культурным центром в Праге, выслала для библиотеки Центра книги про Енгибарова (которого там помнят и любят) и роман «Там, где всегда ветер», где рассказано об Антонио Бареше, и о том, какую роль сыграл он в моей жизни. Я подумала: он так хорошо знает русский язык, может, он ходит в библиотеку Русского культурного центра? Мне ответили, что нет, человек, которого я ищу, к ним не ходит. Жаль…

Сотрудники Русского культурного центра предложили написать на телепередачу «Письмо для тебя». Но я уже это сделала, и всё впустую. Потому что они на самом деле никакого глобального поиска не ведут. Просто во время одной из передач делают объявление: что вот, мол, кто-то ищет такого-то человека. Но если этот (искомый) человек не услышал о том, что его ищут, то он об этом и не узнает. На их сайте тоже вывешивается это объявление. Но что толку? Они даже не захотели опубликовать фото Антонио Бареша. И кто может догадаться о том, что ищут именно этого человека? Имя у него и фамилия не очень редкие для Чехии. Это как объявить в «Жди меня», о том, что разыскивается, например, Сергей Иванов. И – не сказать ничего более. Людей по имени «Сергей Иванов» у нас полно. Даже если тот самый Сергей Иванов услышит это объявление, – откуда он догадается, что разыскивают именно его???

Уже и внук Енгибарова включился в поиск. И всё – безрезультатно. ПОКА безрезультатно.

Господи, говорю я, Чехия так близко, и она такая маленькая, неужели нельзя найти Антонио Бареша? Людей с такой фамилией всего полторы тысячи на всю Чехию – это как жильцов одного большого московского дома, – ну, почему, Господи, он никак не отыщется – мой дорогой друг? Человек всё-таки не иголка в стогу сена. Мне кажется, за 13 лет поиска можно было бы найти даже иголку в стогу…

* * *

Недавно я перечитала свою новеллу «Возвращение», которая посвящена Антонио Барешу и написана мной в далёкой юности, когда я была десятиклассница. В этой новелле герой уехал, а потом, через много лет вернулся, и она – не узнала его… (Она – то есть – я). Не узнала я его потому, что слишком много времени прошло…

И вдруг меня как ошпарило: а вдруг Антонио ходит мимо меня, а я не узнаю его?! Так ведь и он не узнаёт меня! А как ему меня узнать, даже если это он? Мы расстались с ним полвека назад на улочке крошечного секретного городка, затерянного в степях Украины… Последняя наша встреча была именно там. На следующий день он уехал в Чехию, точнее – в Чехословакию, тогда это была одна страна. Уехал домой. Может, он думает, что я до сих пор живу в том засекреченном городке?.. Он же не знает, что я вскоре тоже уехала из той степи – в Москву.

* * *

И вот я столкнулась с незнакомцем на берегу нашей бухты. Дорога от бухты идёт в гору, довольно круто, а бухта – внизу. А этот человек шёл вниз, с горы. Он шёл быстро, энергично, упруго. Походкой снежного барса. Он прошёл мимо меня. Не взглянув на меня. Хотя, кроме меня, на этой дороге-горе никого не было. И он прошёл очень близко от меня. Но этот человек смотрел не во вне, а внутрь себя. Наверное, если бы я стояла у него на пути, прямо по курсу, он бы прошёл сквозь меня… Такой он сосредоточенный на чём-то своём, что ничего не видит вокруг себя.

Мне хотелось окликнуть его, как 50 лет назад я окликнула Антонио: «Куда же вы?» Но я не окликнула его. Нерешительность сковала меня. Я долго смотрела ему вслед… Мне хотелось догнать его и спросить: «Скажите, вы – Антонио Бареш?» Но я не догнала его и не спросила. О, эта моя всегдашняя застенчивость, как же она мне порой мешает в жизни!

* * *

Прошла неделя. А если быть точной, то пять дней. Я этого человека больше не встречала. Я и прежде видела его редко, всего несколько раз. И я очень ругала себя. Может, это была единственная возможность, единственный шанс поговорить с ним? Вдруг он уехал? Вдруг это действительно был Антонио – и он уехал?.. Бывает же, что человек уезжает, и даже навсегда. Он уже уезжал когда-то навсегда – из той степи… Может, он перед отъездом ходил попрощаться с бухтой? Я ведь всегда прощаюсь, если уезжаю, – прощаюсь с рекой, степью, или с морем… Бывает же, что люди ведут себя похоже, правда? Тем более, если они похожи внутренне. А мы с Антонио очень похожи. И вот, теперь я никогда не узнаю: Антонио это был – или нет?..