Павел Галандров - Симфония дрейфующих обломков

Хароныч запнулся, чтобы перевести дух. Ему было тяжело говорить, но Копченый понимал, что он – единственное существо, которому дворецкий может и хочет излить душу, а потому не прерывал монолог, ожидая окончания истории.

– Я понял, – продолжал, передохнув, Хароныч. – Что если я упрячу эту девушку за решетку вместе с остальными, окончательно разрушу ей жизнь. То, что она решилась сбежать из этого злополучного места и позвонить матери, уже говорила об ее раскаянии и неописуемом страхе. Теперь я мог обречь ее на продолжение этого страха еще на долгие годы… Но совесть все же не позволила. Я дал распоряжение подчиненным, чтобы они отвезти всю эту шваль в отделение, и объяснил, что с девушкой разберусь сам, выдав ее за обычную свидетельницу. Я отвез ее к матери – более нежной и сострадательной сцены, чем их встреча, я никогда не видел. До сих пор та сцена иногда всплывает в моей памяти, и если бы я еще умел плакать, непременно разревелся бы. Амалия, как оказалось, работала реставратором икон. Такая работа очень органично сочеталась с ее образом – она будто призвана заниматься чем-то возвышенным и благородным. Жаль только, что это не отразилось на ее семейном положении – мужа у нее никогда не было, а дочь, Наташа, если бы не я, сейчас хлебала бы баланду в какой-нибудь бабской колонии… Я выяснил, что, Наташу когда-то давно чуть не совратил священник одной из церквей, которую Амалия с дочерью иногда посещали по праздникам. Видимо, это и подтолкнуло девочку к поиску альтернативных религиозных учений, на свою голову. Но, слава Богу, все позади – сейчас она учится в престижном университете и не любит вспоминать эту историю. А Амалия… Тоже прониклась мной. Не знаю, что во мне нашла, но хочется верить, что это не банальная услуга за спасение единственного чада.

– Извини, что прерываю, но как же все-таки ты попал сюда, в «Черный лебедь»? Мне сложно представить человека с таким житейским багажом, кормящим кота психанутого богатого ученого?

– Все проще, чем кажется. История с моим своевольным поступком все же всплыла еще до закрытия дела. Тот парень – мой коллега, который и обнаружил Наташу – скорее всего, донес на меня руководству. Он всегда отличался особой завистью и гаденьким характером, но я держал его из-за профессионализма, в котором ему не откажешь. Думаю, что он решил сдать меня, чтобы занять мое место. А может решил, что я воспользовался служебным положением и отымел ее в парке втихаря от всех. Не знаю. Но в любом случае, меня поперли из ГБОСа очень шустро – я даже не успел опомниться, как оказался изгоем. А того парня повысить так и не успели – он вскоре погиб в перестрелке. Карма, как сказали бы индусы. После этого я долго искал, чем себя занять, пока мой школьный товарищ и твой хозяин не предложил мне работу. Его дела как раз достигли пика, а мои – полного дна, поэтому мы удачно дополняли друг друга. Хотя мы еще в школе были полной противоположностью друг друга: я – серьезный и флегматичный, он – дерзкий и экспрессивный. Но, по законам физики, именно это несоответствие нас и сближало. И тогда, и сейчас, спустя много лет и массу пережитых событий.

– А я всегда удивлялся, почему вы такие разные и при этом так близки друг другу.

– Да, это и для нас было загадкой, говоря откровенно.

– А почему ты не стал жить вместе с Амалией, а приглашал ее в особняк, и то втайне от хозяина?

– Видишь ли, после увольнения я сильно замкнулся в себе… Необходим был период осознания произошедшего и поиска новых жизненных ориентиров, а сделать это я мог только в одиночестве. При всем уважении к Амалии, бывают периоды в судьбе, когда присутствие женщины может только навредить. Я хотел начать жить с чистого листа, поэтому предпочел пустоту – и внутреннюю, и внешнюю. Но затем, как только смог, я снова стал пускать ее в свою душу – небольшими порциями. Примерно, как поедают изысканный деликатес, чтобы лучше прочувствовать его неповторимость. И Амалия поняла меня и простила, что лишний раз подтверждает ее удивительный характер и интеллект.

– Мрр, дааа… Красиво! А я так кошку и не успел полюбить… А любопытно было бы тоже найти такую… С неповторимостью! Но уже опоздал, лишили вы меня, черти, радости!..

Хароныч выдавил кислую улыбку, опустил голову и проговорил, будто самому себе:

– Теперь все закончилось… Я больше сюда не вернусь.

– Почему? Здесь просто рай для серьезного флегматика. Тихо, темно и в меру печально.

– Нет, дело в другом. Оно в тебе.

– Во мне?!

– Да. Когда я был в зале, то невольно услышал обрывки вашего разговора. Ты хотел сохранить свой внутренний мир и гармоничное представление о жизни, а Лазарь стремился его разрушить. Ради сенсаций, славы и венца победителя. И я понял, что он способен на все. Раньше это было незаметно, потому что он только двигался к своей цели. Но теперь, когда он ее достиг, раскрылась глубинная суть его личности – жесткой и эгоистичной.

– Мяу! – одобрительно кивнул кот и прикрыл глаза от порывистого ветра. -Мур! Надо жить, созерцать!..

– А не созидать? – усмехнувшись, процитировал «алхимика» Хароныч. – Знаешь, муркин, мне иногда кажется, что ты лишь порождение моего уставшего сознания или хмельного воображения. Я как раз сегодня позволил себе накатить пару стаканов – как говорится, для нервического успокоения.

– Забавно! Надеюсь, я все же живой, а не воображаемый. Мрр… Да что такое?! Еще час назад я мог нормально выговаривать человеческие слова, а теперь они сливаются с кошачьими!

– Это в тебе борются два идеологических полюса, хехе! Все же интересно беседовать с тем, кто абсолютно не переживает по поводу своего предназначения!

– А зачем переживать, Хароныч? Вы мните себя хозяевами мира, но даже мыши счастливее вас – сгрызли сыр и рады. А мы и подавно. Потому что знаем: счастье – лишь состояние души, оно нисколечко не связано с тем, что нас окружает. Можете хоть на голове ходить, разыскивая по углам свое предназначение! А мы, мрр, лежим и просто довольны тем, что лежим! Только кормить нас не забывайте, раз приручили… Мяу!

– Хе! Если б люди размышляли так же, не было бы ни прогресса, ни развития. Жили бы в пещерах, как в каменном веке.

– Мяу, а что плохого? Коты с тех лет, насколько мне подсказывает интуиция, не особо изменились, а разве стали от этого хуже? Так же довольны собой, грациозны и вполне рассудительны!.. Мырр…

– Копченый! Эй! – послышались за углом крики хозяина. Он вышел через парадную дверь и теперь огибал «Черного лебедя», чтобы отыскать кота.

– Не хочу к нему! Спрячемся! – и кот с Елизаром укрылись за стволом дальнего клена, ронявшего один за другим золотистые огрубевшие листы.

– Кссс! Кссс! – звал в темноте хозяин – Выйди же! Черт, мне укол повторить надо, а то действие препарата заканчивается…