Павел Галандров - Симфония дрейфующих обломков

Однако у каждой эпохи – свои герои. В нынешнем бумажном цеху морской волк имел засаленный пиджак, впалую грудь, огрызок «Явы» в банке на подоконнике и вместо попугая – груз государственной ответственности на усталых плечах.

Незаметно подошло время послеобеденного отдыха, а потому Степан Степаныч начинал все сильнее клевать носом.

– А кто изображен на фотографии? – аккуратно спросил Петр, пока тот не захрапел.

– Да это предшественник мой, сидел в этом же кресле. Витюк его фамилия. Забавный был мужик, – ударился в воспоминания Степан Степаныч, улыбаясь и прихрюкивая, – Уважал с утра накатить… Бывало, сидит в своем углу и уже с десяти часов хмуро на всех смотрит. Однажды я ему в бутылку вместо его любимой ракии воды водопроводной влил. Так выпил за милую душу и еще приговаривал, что пьется легко, как вода, хе-хе! Забавный был. Оставил фотографию свою на память. Сейчас уже на пенсии сидит.

– Ого! – вяло отреагировал Мустангов, не придумав никакого оригинального ответа.

– Да… – протянул Степан Степаныч. – Ты, дружок, запомни – никому здесь доверять нельзя. Придурки кругом… Так и мечтают, чтобы пакость сделать. Лишний раз ничего не визируй! Потом не отбрехаться…

Его голос становился все тише и тише, и наконец совсем стих, сменившись сиплым храпом. В дверях промелькнул утиный нос заведующего департаментским хозяйством – потрепанным, но, как выяснилось, весьма обширным.

– Компьютер тебе притащили? – деловито гаркнул он.

– Еще нет. Жду.

– Сейчас принесут! – пообещал завхоз и исчез в проеме двери. Спустя полчаса монитор, клавиатура и прочие необходимые атрибуты красовались на столе.

– А когда подключат? – деликатно поинтересовался Петя.

– Не знаю. Сначала подготовим служебную записку, подпишем у заместителя, затем у директора, затем отправим в информационный отдел, там как получат документ, назначат день и время. Пока так, бумажки листай.

И с чувством выполненного долга завхоз убежал на свой склад.

Закончив читать пятнадцатую по счету директиву по делопроизводству, Мустангов отложил папку и подошел к окну. Его готовность к покорению аналитических вершин и отчаянным «мозговым штурмам» столкнулась с бетонной стеной беспощадной бюрократии. Сонно-умиротворяющий вид старичка-начальника также не стимулировал к излишней умственной активности. Однако Мустангов не впадал в уныние – он был чертовски доволен новым местом работы, а потому знал, что рано или поздно он сможет себя проявить и собой гордиться.

Петр спустился в кофейню, чтобы взбодриться и заодно повнимательнее рассмотреть кулуары Минперпро, о которых слагали легенды и куда не пропускали простых смертных, то есть людей без специальных пропусков.

Получив капучино в бумажном стаканчике из рук круглолицей буфетчицы, он отправился на прогулку по историческим коридорам здания. Над его небольшой пухлой фигуркой нависал высоченный потолок, розоватые стены были увешаны изящными светильниками в мраморных подставках. Мимо проходили сотрудники Минперпро с разной скоростью и различной степенью энтузиазма в глазах. Один из проходящих молодых людей, в отличие от остальных, с интересом посмотрел на Мустангова, даже с какой-то едва заметной ироничной улыбкой. Он был среднего роста со светлыми волосами, аккуратно и стильно уложенными. Серо-зеленые глаза со слегка прикрытыми веками придавали его лицу выражение философской задумчивости и высокомерной усталости от всего происходящего.

– Вы первый день? – не представившись, сходу спросил он приятным негромким голосом.

– Да, первый. А как вы узнали?

– По взгляду. В нем сочетаются испуг и интерес. Свойственно только недавно пришедшим. Через пару недель во взгляде уже не бывает ни того, ни другого.

Петя смутился от такого утверждения, и молодой человек явно это заметил.

– Не переживайте, здесь все же весьма неплохо. Уверен, вы найдете, чем занять себя!

В этот момент его кто-то окликнул в глубине коридора, и незнакомец, быстро шепнув извинение, умчался.

Мустангов проводил его взглядом и продолжил изучать Минперпро. На соседнем этаже была галерея руководителей – министров по делам перспективных проектов. С масляных портретов глядели лица важных сановников, осененных умом, гордостью и законопослушностью. Возможно, в недалеком будущем среди этих изображений могло оказаться и лицо… Петр пленительно закрыл глаза, улетая в мир фантазий, но уже через пару секунду очнулся в испуге сглазить себя.

Когда он возвратился в отдел, Степан Степаныч уже не спал, а выяснял по телефону отношения с начальником из соседнего департамента. Положив трубку, он обозвал его олигофреном и пробухтел какой-то матерный анекдот, имеющий, видимо, прямое отношение к проведенной телефонной беседе.

Незаметно подоспел вечер. Дочитывать запыленные предписания и циркуляры стало тяжелее, глаза Мустангова начали побаливать. Он попробовал включить допотопную настольную лампу, но попытка оказалась неудачной. Когда он заглянул под металлический каркас, оказалось, что лампочки там не было вовсе.

И вновь, спустя двадцать минут томительного ожидания, утиный нос завхоза показался в кабинете.

– Трофим Петрович! Лампочку нельзя ли попросить? – спросил новый сотрудник деликатно, но настойчиво.

– А что, не фурычит? – изумился завхоз и с озадаченным видом приковылял к рабочему столу.

– Нет, выкручена.

– Хмм, понятно… – промычал Трофим Петрович и задумчиво потер подбородок.

– Есть у вас запасная? А то работать трудновато, сами видите. Верхним светом не обойтись.

– Видеть то вижу… Только цоколь тут старый, а лампочки у нас для новых куплены… К другому то есть цоколю. Сюда не подойдут.

И завхоз снова глубоко задумался. Петра не отпускала мысль, что этот человек обучался, как и многие другие завхозы, с которыми ему раньше уже приходилось иметь дело, на каких-то таинственных законспирированных курсах, где их учат основным профессиональным премудростям – доставать все (включая звезду с небес и философский камень) для руководства и ничего – для простых смертных, делая при этом максимально неловкий и непроницаемый вид.

Наконец, на скорбном лике Петровича засияла хилая лучинка надежды. Он медленно поднял вверх указательный палец.

– Вот что… Вечером будешь тут, после шести?

– Да, могу задержаться.

– Отлично, договорились! Будет тебе лампочка, – и Трофим Петрович уковылял с интригующей улыбкой.

Вскоре закатные огни озарили окна кабинета. Стрелка на старинных настенных часах, висевших над входной дубовой дверью, опустилась на цифру 6. Степан Степаныч неторопливо натянул пальто, запер документы в сейф и понуро зашагал к двери. Замутненным взглядом он оглядел владения и остановился на Петре.