Павел Галандров - Симфония дрейфующих обломков

– Еще не уходишь?

– Нет, завхоза жду.

– А, шизика этого… Понятно.

И, кряхтя и покашливая, его сутулая долговязая фигура удалилась.

Через десять минут прибежал завхоз и велел Пете следовать за ним. Они прошли по своему этажу, затем свернули за какой-то неприметный поворот, где начинался еще один коридор, более узкий и мрачный. Постепенно они дошли до старого служебного лифта и с грохотом спустились на нижний этаж. До этого Трофим Петрович успел нырнуть в одну из подсобок, после чего в руках у него серебрилась компактная стремянка.

Они оказались в большом темном помещении, окутанном неприятным холодом и помпезным размахом. Когда завхоз включил рубильник, оно представилось Пете во всем своем величии. Четыре мраморные ионические колонны подпирали лепной белоснежный потолок, старинный дубовый паркет с цветочным узором благородно поскрипывал под ногами, а вдоль стен тянулись грациозные стеклянные светильники, перемежаясь с живописными полотнами, изображавшими пейзажи и натюрморты.

– Шикарно тут у вас, – уважительно присвистнул Петя. – Сразу видно, что работают солидные люди.

– Это да! – согласился Петрович. – Холл нашего актового зала, где концерты и торжественные заседания начальства проходят. Материалы дорогущие. Один мрамор и паркет чего стоят. Тогда делали на совесть, сейчас уже не стали бы возиться, сэкономили.

При этом он шустро придвинул стремянку к одному из светильников и уверенно полез наверх. У Пети зародилось нехорошее предчувствие. Он подошел ближе и робко спросил:

– Что это вы сделать хотите?

– Хочу лампочку тебе раздобыть! – обернувшись, победоносно заявил Петрович. – Дело в том, что сейчас деньги выделяются только на покупку лампочек для новых цоколей, а у тебя она старая. Поэтому денег никто не даст. А здесь цоколь старый, поэтому резьба совпадает. Вот мы и позаимствуем, хехе! Все равно их тут много – в каждом светильнике аж по пять!

– А как же здесь, в холле? Ведь заметно, что не горит. Если так регулярно лампочки выкручивать, то и не останется ни одной…

– Не бойся, дружок. Для этих светильников деньги всегда найдутся. Придут рабочие, увидят, что перегорела, сообщат, и мы записочку в финансовый департамент накатаем – так мол и так, дело государственной важности. Актовый зал, не абы чего. Так что не переживай, главное свое получи.

И он торжественно вручил сообщнику мутную лампочку. Только сейчас Петя обратил внимание, что в их сторону все это время пристально смотрел глазок камеры наблюдения, висевшей в углу под потолком. Сердце молодого чиновника скатилось куда-то вниз, в район копчика и соседствующих с ним частей тела. Он представил, как полицейские хохочут до слез, видя, как два сотрудника министерства, один из которых в парадном костюме и дорогом галстуке, паскудно тырят лампочку из общественного помещения, воровато при этом оглядываясь. Назавтра на доске объявлений уже должна была бы висеть скорбная физиономия с припиской «уволен за кражу государственного имущества, в особо мелком размере» на потеху публике.

Зигзаги жутких уголовных мыслей в испуганной голове Петра прервал голос невозмутимого завхоза:

– Чего затих? Помоги стремянку сложить. И лампочку не урони!

Петр опомнился и указал ему на глазок наблюдения. Но тот лишь усмехнулся.

– Не обращай внимая, дружок. Это так, для отвода глаз. Не работает давным давно, починить все руки ни у кого не доходят. А может и денег нет, – махнул он рукой.

Мустангов опять с грустью уяснил для себя, что экономия и страх перенапрячься – два кита, которые держат на поверхности этот огромный и многострадальный бюрократический мир. Третьим китом наверное была невозмутимость – еще один неотъемлемый атрибут аксакалов Минперпро.

Когда он выходил из здания, на душе его скребли если не кошки, то. по крайней мере, очень игривые котята. Душа металась между ощущением собственной значимости и разочарованием от унылой безнадежности, которое окутывало это элитное учреждение, как и многие другие, куда его молодую тушку уже успела занести судьба. «В конце концов, – заключил Петя после недолгих раздумий. – В любом деле есть нюансы, в том числе позитивные. Подождем. Новый день принесет новые впечатления».

В глубине души он почему-то был уверен, что очень скоро его ожидают неожиданные и интересные события. И интуиция не обманула. Она даже не стала дожидаться нового дня.

У дверей Минперпро Петю поджидал тот самый светловолосый парень, с которым они разговорились в коридоре. Увидев Мустангова, парень радостно подбежал к нему и панибратски хлопнул по плечу.

– Пойдем дернем кофеина! Ты же не торопишься? А то я никогда не встречал людей, которые в первый рабочий день готовили бы личные планы на вечер!

– Пойдем! Да, вы правы, строить планы в такой день было бы опрометчиво.

– Ха! Сразу видно кабинетную личность! И на «вы», и выбор слов какой… «Опрометчиво!» Фу ты ну ты, хаха! Давай сразу на «ты», гуд? Меня зовут Федя Дронский. Только не «вронский», пожалуйста! Я никаких Карениных не соблазнял!

– Петя Мустангов! Очень рад! – ответил новобранец, все больше раскрепощаясь.

– Супер! Итак, Петя, мне предстоит провести для тебя вводный инструктаж по нашей, так сказать, работе. Ты не пугайся, никакой секретной информации, расписок кровью, детекторов лжи… Скорее наоборот, это будет то, о чем ты бы сам никогда не догадался. Пошли в «Кофейбук», там в это время обычно можно выцепить тихий столик, подальше от крикливых хипстеров и лохматых программистов.

Антикафе «Кофейбук» действительно было напичкано шумными компаниями подростков в подвернутых джинсах и небритыми парнями, сосредоточенно смотрящими через толстые очки в экраны своих ноутбуков. Коренастый бариста с манерной бородкой и будто примороженной к лицу улыбкой суетился у огромной кофемашины, выполняя очередной заказ. Дронский пару минут пошептался с ним, и тот проводил их за дальний столик у окна. Роль стульев при этом исполнял подоконник с прижатыми к стеклу маленькими желто-зелеными подушками.

– А тут уютно! – заметил Мустангов.

Дронский согласно кивнул и продолжил прерванную беседу:

– У нас в Минперпро, насколько ты мог заметить, обстановка не очень сильно отличается от того, что происходит в других министерствах. Ты до этого работал в ФОИВах?

– Где?

– В федеральных органах исполнительной власти.

– Очень мало. После учебы на юриста я немного поработал в Министерстве юстиции, а потом перешел в частное страховое агенство. Недавно друг рассказал мне про вакансию здесь, и я решил откликнуться.

– Ради карьерных перспектив?

– В том числе.

– Ну а душа к чему лежала? Неужели тоже к Минперпро?