Сергей Малай - Мутант

– Посидите во дворе, – сказала нам бабка, и пришлось ждать окончания приёма на брёвнах.

А я и не расстроился. Мои душа и тело жаждали совсем других впечатлений, нежели чьи-то вывихнутые ножки и всякие другие неприятности. В больнице я и так этого насмотрелся на год вперёд.

Мы сидели на брёвнах, Марина прижалась ко мне, а я обнял её плечи. С нашего места, освещённая клонившимся к закату солнцем была прекрасно видна западная сторона злополучного глиняного холма, поросшего невысокими и частью уже выгоревшими степными травами – «святого места». И мы оба на него смотрели, но думал я, естественно, не о холме, а о Марине. Холм же просто мозолил мне глаза, пытаясь отвлечь от более приятных мыслей. И только ради того, чтобы он отвязался, я спросил:

– А что там за камни наверху торчат?

– Я думаю, они когда-то были ритуальными, – ответила девушка. – Бабушка мне что-то такое рассказывала. Наверное, что-то вроде капища. По крайней мере, само место не каменистое, ветром их сюда занести тоже не могло.

По интонациям её голоса я понял, что она тоже думала не о холме и не о камнях.

Демьяновна, отпустив пациентов, заставила нас перекусить хотя бы наскоро, нагрузила Марину харчами и больше не стала задерживать. И мы, наконец, отправились в Маринин коттедж.

Домик и в самом деле был неплох для сельского жилья. Большой семье в четырёх комнатах было бы тесновато, а для двоих это был просто рай. Хотя в тот вечер раем для нас был бы и шалаш, и даже его отсутствие. И была поистине райская ночь. Некоторым сюрпризом для меня оказалось то, что я у Марины был первым мужчиной. Это в наше-то раскрепощённое время! Впрочем, что-то такое я и предполагал. Мне уже попадались девушки такого типа – не то, чтобы замкнутые, но и не особо контактные. Пара обломов по молодости была. Но если б оказалось и не так, счастье не стало бы меньшим. Про вино и прочие гостинцы, которые я привёз из Мельниково, мы вспомнили ближе к утру, когда уже стало светать. Да и тогда не стали на них особо отвлекаться.

– На работу как не хочется… – вздохнула Марина, когда уже совсем рассвело и неумолимое солнце осветило кухню, где мы пили кофе.

– Сегодня же пятница, – стал я искать лазейку в трудовом законодательстве, – короткий день. Может, ну её нафиг, твою работу? Имеешь ты право сама заболеть, например? В крайнем случае, прибегут сюда, если кому срочно.

Она одарила меня любящим, благодарным и сочувственным одновременно взглядом:

– Нет, придётся идти. Хотя сегодня и правда короткий день.

Часам к девяти, когда Марина уже ушла в медпункт, я привёл себя в порядок и вышел во двор. Времени было навалом, я решил разобраться, наконец, со стояночным тормозом. Достал чемоданчик с ключами, стал разбирать панель в кабине, и тут услышал нетрезвым голосом произнесённое:

– Э, мужик!

Ну вот, началась смычка города с деревней. Не отвечая, я продолжал откручивать саморезы, но краем глаза посмотрел на визитёра: типичный алкаш в вылезшей из штанов грязной рубахе в клетку хватался, чтобы удержать равновесие, за штакетник. Общаться с местной шантрапой мне сейчас хотелось меньше всего. Может, пойдёт себе дальше?

Но алкаш оказался настойчивым:

– Ну ты шо, глухой? А, мужик?

Пришлось отложить отвёртку и выйти на улицу. Дружить я с ним не собирался, таких отшивать надо сразу.

– Чё ты тут орёшь? – рявкнул я на болезного. – И лапы с забора убери. Завалишь.

– Бз прблем! – алкаш закачался отдельно от штакетника и показал мне обе ладони. – Ты… это… На ы`скваторе ты был? Ну, шо завалился – ы`скватор?

– А тебе какое дело?

– Знач ты, – сделал вывод алкаш. – Дай на фанфурик, а?

– Тебе как – вежливо дать или понятно?

– Ты не понял, мужик! Я не прошу! Ты мне на фанфурик, а я тебе – `нфрмацию. Всё по чесняку.

– Какую нах информацию! Иди домой.

Алкаш сокрушённо вздохнул, выразив этим, что какие же тупые бывают люди – не понимают очевидных вещей! Что-то вроде того. Минуту он думал, и я уже собрался вернуться к машине, когда он выдавил:

– `нфрмация ж про тебя!

– Про себя я и так всё знаю. Гуляй дальше.

– Не! Не всё! – убеждённо заверил меня алкаш. – Такие люди пр`зжали!

– Какие такие?

– Сурьёзные.

– Ага, и привезли тебе информацию. Ты тут кто, начальник штаба?

– От ты дурнэ! – огорчился он. – Я, може, тебе жизнь спасу.

Ну что ж, он меня заинтересовал.

– Давай быстро, коротко и по делу.

– Так слухай. Были тут… вроде как начальство – не начальство, бандиты – не бандиты… А главный их сказал, – алкаш поднял вверх палец, – шо если ты тот, то тебя надо грохнуть.

– Какой тот?

– Ну, шо бугор охраняет!

– А я тут при чём?

– Так они ж про тебя! На ы`скваторе ж ты? Или не ты?

– Был я, а теперь не я.

– Ну! – обрадовался алкаш, что не ошибся. – А я про шо? Так и говорили, что тот, шо на ы`скваторе, и есть. Знач, ты бугор и охраняешь! И я смотрю – ты тут. Знач, думаю, охранять приехал.

– Мои бугры вон в медпункте работают, – кивнул я в сторону площади. – Нахрен мне ваши охранять?

– Гы-ы, – заулыбался алкаш. – Маринка, штоль, Зеленчихина внучка? Они ж и про неё говорили. Тока я не запомнил. Шось такое… Не, не помню.

– И они так при тебе и говорили?

– Ну да! Тока они меня не видали. Я там в кустах… отдыхал.

Если это не было правдой, то и не было лишено логики. Вряд ли алкаш нагло врёт, решил я.

– Так шо, по чесняку? – напомнил он.

– Сколько тебе надо?

– Ну… рублей сто. Ладно, восемьсят.

– На пиво?

– Ты шо, якэ пиво! Самогона у Мани-кацапки возьму. Може, на двоих?

– Не, я не пью, – отказался я, вручая ему сотню. – Мне ещё бугор охранять.

Алкаш сочувственно развёл руками и поковылял куда-то в хуторские дебри. А я, вернувшись к машине, всерьёз задумался. Что за хрень тут творится с этим бугром? Золото там, что ли, закопано? А если и так, зачем кому-то именно меня убивать? Выкопали и всё. Я же сюда не за чужим приехал. Надо бы Марине рассказать, может она поймёт?

До ручника я снова не добрался. Быстренько закрутив на место саморезы, я закрыл машину, дом и отправился на площадь.

Стоявший возле медпункта чёрный джип я заметил издали. Сердце тревожно забилось, внутри похолодело, и я рванул бегом. И только когда оказался у входа, обратил внимание, что перед джипом стоит очень знакомый мне тёмно-зелёный «опель». Пока бежал, мне его не было видно. Паша, механик ДРСУ!

Я влетел в медпункт, готовый разорвать любого, кто причинит Марине хоть какой-то вред. Ни автоматы, ни даже гранатомёты меня бы не остановили. На меня удивлённо уставились сидевшие в приёмной Паша и ещё двое незнакомых людей вполне мирного вида, в наглаженных кремовых брюках и таких же светлых сорочках.

– Где Марина?! – набросился на них я, прежде чем успел оценить ситуацию.