Сергей Бушов - Яма. Грустные истории

– Вот какие-то ключи, – сказал он, подняв с пола комок пыли, в котором угадывалось нечто металлическое.

– Хорошо, – сказала Маша, заклеивая порезы на щеках. – Я почти готова. Только юбку ещё надо найти. Давно её не видела.

– А вот и телефончик мой, – сказал обрадованно Игоряша. – Он тут в прихожей на зарядке стоял, оказывается. Зарядился, прямо чудеса! Я тут как раз проснулся на прошлой неделе и думаю – вроде был у меня телефон.

Маша закончила с ранами и стояла посреди ванной в майке и колготках, соображая, где может находиться самая свежая юбка.

– Может, ты мне позвонишь? – спросила она. – Я свой тоже как раз не нашла.

– О! – отозвался Игоряша. – Да тут семьсот шестьдесят один пропущенный звонок. В основном от Владимира Ивановича. Чего он хотел, интересно знать? И ещё – как странно… На телефоне бумажка приклеена сзади. Написано «Перезвони, скотина». Откуда это?

Маша догадалась заглянуть в стиральную машинку, но дверца присохла и не открывалась. К счастью, на полу рядом стоял ломик. Но и он не справился, а лопнул с протяжным и жалобным гулким криком.

– Я тебе звоню, – сказал Игоряша. – Слышишь?

Машин телефон где-то совсем рядом издал прощальную трель и сдох. Маша, однако, успела оглянуться на звук. На полуистлевшей верёвке над ванной сушилось прошлогоднее бельё. Телефон, похоже, находился в кармане юбки.

– Надо же, – сказала Маша. – У меня в юбке и карман есть.

Она сняла юбку с верёвки и обнаружила в одной из дыр повесившуюся крысу. Поразмыслив, Маша решила крысу вынуть и отложить на потом, поскольку заниматься похоронами сейчас представлялось совершенно неуместным.

Она принялась натягивать юбку через голову, просунула руки и застряла.

– Игоряша! – позвала она. – Ты мне не поможешь? Я, кажется, чуточку располнела.

Игоряша уронил от неожиданности телефон в кучу мусора под собой и понял, что найти его снова практически безнадёжно. Он вздохнул и на четвереньках двинулся к ванной.

– Извини, – сказал он. – Что-то я не разберу, где ты. Тут какая-то трава.

– Сейчас я выйду, – сказала Маша, пыхтя и пытаясь сдвинуть юбку пониже. – Должно быть, это морская капуста проросла. Я в прошлом декабре там банку открытую уронила. Лень было собрать.

Игоряша поднялся, наконец, на ноги, перешагнул через траву и громко заорал. Навстречу ему двигалось странное существо, запутанное в старую драную тряпку. С его морды, целиком облепленной пластырем, капала кровь, а жирные руки торчали вверх, словно ветки зловещего дерева.

– Да ты что? – удивилась Маша. – Это же я. Помоги юбку надеть.

– А это самое, – пробормотал Игоряша. – Экое недоразумение. Ну да…

Он дёрнул ткань вниз, что-то хрустнуло, и Маша освободилась.

– Фу, – сказала она. – Теперь хоть дышать можно.

Большая часть юбки опала вниз мелкими клочками, однако на поясе осталось ещё достаточно, чтобы Маша не придавала этому слишком существенного значения.

– А ты что не одет? – спросила она. – Я думала, мы уже выходим.

– Я быстро, – ответил Игоряша. – Где-то тут были штаны.

Он надавил на дверь в соседнюю комнату, она приоткрылась, и из щели повалились предметы одежды, среди которых Игоряша мигом отыскал джинсы и футболку, а затем ещё быстрее натянул.

– Ловко, – сказала Маша, присвистнув сквозь новую дырку в зубах. – Остался навык ещё.

– Вот с обувью беда, – сказал Игоряша. – В прихожей, кажется, лампочка перегорела. Но, думаю, и так сойдёт. – Он пошевелил пальцами на ногах. Правая оказалась босой, а левая – в драном носке.

– Да нет, – ответила Маша. – Наверно, это свет всё-таки отключили. Я всё забываю зайти заплатить. Как-то раз пошла, лет шесть назад, да заблудилась на лестничной площадке. Решила вернуться и еле нашла нашу дверь.

– Ничего, – сказал Игоряша. – На этот случай у меня вот что есть.

И он достал откуда-то из штанов старый фонарик, который тускло, но уверенно светил.

– Какой ты у меня предусмотрительный, – восхитилась Маша. – Как же хорошо, что мы поженились…

– А то, – Игоряша болезненно покраснел, и они начали пробираться к выходу.

– У меня в чём-то нога застряла, – сказала Маша. – Кажется, детская коляска. У нас разве дети есть?

– Не помню, – признался Игоряша. – Надо будет поискать.

Он начал возиться с заржавевшим замком.

– Не уверен, сумеем ли мы выйти, – сказал он. – Может, слесаря вызвать?

– Не стоит, – сказала Маша и стукнула кулаком по двери. Трухлявая древесина рассыпалась, открыв выход на площадку.

– А где лифт? – спросил испуганно Игоряша. На площадке стояла кромешная тьма.

– Может, тут? – предположила Маша, ткнув в ещё одну дверь. Дверь вздохнула и превратилась в пыль. Из открывшегося проёма пахнуло плесенью. – Нет, тут другая квартира.

– Вот же кнопка вызова, – обрадовался Игоряша. Его костлявый палец с хрустом нажал кнопку, и они услышали сначала треск наверху, затем пронзительный свист и торжественный грохот внизу. – Что это было, интересно?

– Кажется, кабина упала, – сказала Маша. – Какая, однако, жалость. Придётся пешком.

– А сколько там внизу этажей? – поинтересовался Игоряша.

– Ну и вопросы, – обиделась Маша. – Я что тебе, математик?

– Честно говоря, я запамятовал, – ответил Игоряша. – Вот я вроде учителем был. Или даже директором школы. А когда мне выходить на работу? Или я бросил эту привычку?

– Да что уж там прошлое ворошить, – сказала Маша. – Я помню только, что мне как-то раз зарплату выдавали. Такими бумажками, знаешь ли, разноцветными. А за что – хоть убей, не скажу.

Фонарик выхватил из темноты чьи-то перепуганные глаза. Маленькая фигурка метнулась прочь и ударилась в стену.

– Что это было? – спросил Игоряша.

– Может, кошка? – предположила Маша.

– Не похоже, – сказал Игоряша. – Ног больше. И уши резиновые.

Они внезапно обнаружили, что спустились до конца. Дальше лестница была засыпана грязью и обломками бетона. Правда, наружу вела тропинка через окно, покрытая многочисленными звериными следами.

– Как странно, – сказала Маша. – В прошлый раз этого не было.

Выбравшись на покривившийся козырёк подъезда, они вдохнули пьяный сырой воздух.

– Как хорошо! – сказала Маша, потянувшись.

– Да уж, – согласился Игоряша и, заметив, что на нём надеты грязные очки, решил их протереть.

Их окружал дикий лес, проросший сквозь остатки полуразрушенного микрорайона. На соседнем причудливом дереве, похожем на берёзу, но сплошь усыпанном часто моргающими глазами, покачивался ржавый кузов машины.

– О, – сказал Игоряша, протянув дрожащий узловатый палец. – Это же моя.

Ветка хрустнула, и машина полетела вниз.

– Наша, – поправила Маша обиженно.

– Вынужден заметить, – сказал Игоряша, – что у тебя пластырь отклеился на губе.