Любовь Сушко - Световид – хранитель света. Боги и духи славян

Самое разумное – смириться с таким положением, хотя сделать это было и не так просто, трудно даже сказать, что еще пережить и испытать им всем придется.

– Не переживай, – довольно нагло ворвался в его размышления бес, оказывается, он снова был где-то поблизости, – самое главное, чтобы зла в твоем мире не стало слишком много.

Сварог не стал возмущаться или обижаться из-за наглости его, он успел к ней за это время привыкнуть вполне. Он помнил прекрасно, кому был обязан своим появлением в этом мире, хотя можно было уже и позабыть о том, или хотя бы сделать вид.

– Твоя роль в том и состоит, чтобы следить за добром и умножать его, смотреть, чтобы свет не погас, и мир не погряз во тьме, ты помнишь, как это было когда- то. И с этими словами, не прощаясь, он ушел прочь.

Сварог позвал к себе Даждьбога.

– Так получилось, что вы с Чернобогом разделились, на Белбога полагаться я не могу, он к людям приблизился на опасное расстояние. С тобой пока этого не случилось, надеюсь, никогда не будет такого. Мы должны сохранять свет, тьма сама о себе позаботиться, она только и ждет своего часа, чтобы поглотить его. Тогда мы потеряем наш мир. А это будет катастрофой.

– Но мне вроде бы ничего не угрожает, – поджал плечами Даждьбог.

– Это тебе только кажется. А на самом деле они объединились и попытаются похитить тебя и спрятать от всех нас. Мой свет – это тоже не тьма. Но всем видно, насколько он незначителен и слаб. Ни в какое сравнение он с твоим не идет. Ты не можешь оставаться так беспечен, зная, как много от тебя зависит.

Ничего на это не ответил Даждьбог, хотя ему хотелось спросить, почему так волнуется Сварог. Сам он не привык особенно за людей переживать, а если кто-то и должен переживать – те, кто пользуется всеми благами. Но он не стал злиться или расстраивать старика. Потому он и молчал – спокойный и бесстрастный, при том жаре, который от него исходил, особенно странно это было заметить. Незаметно Триглава появилась во владениях мужа своего и пристально взглянула на этих двоих. Она думала о том, что все ее дети – темные и светлые – все-таки странно не похожи на пришельца из другого мира. Он словно бы отстранился от всего происходящего, ничего не волнует его, и дети тоже, он должен был полыхать над ними, но он оставался холоден, как лед, и не интересовался их дальнейшей жизнью.

– О чем ты так беспокоишься? – спросила Триглава, когда Даждьбог покинул владения

– Меня тревожит Марена, – задумчиво заговорил Сварог, какая – то она странная в последнее время.

– Ее пожалеть надо, – оборвала его Богиня, на ее долю так много всего выпадает, вряд ли она сможет со всем справиться.

– И Чернобог даже не сказал мне о том, что он должен сделать и не спросил позволения.

– Он делает то, что должен, разве бы ты сам отправился бы туда вместо него? – перебила его капризно жена.

И он понял, что не стоит вести с ней такой разговор. Но правильно ли поступает старейший из богов, если на тревожные вещи закрывает глаза.

Триглава в тот миг думала о своем. Она решила для себя, что ей больше не стоит рожать детей. У нее есть две дочери, и настал их черед заняться этим хлопотным и таким неблагодарным делом. Сама же она думала о новом возлюбленном, а может и муже. Старик способен только сетовать на мир и прятаться от всего, что здесь происходит, а ей так хотелось жить, веселиться и не думать о каких-то заботах и хлопотах. Скучавшей богине снились такие страстные сны, что дух захватывало, и весь мир в ее снах был то ярко полыхающим, то ровно и пламенно горящим. Но, скорее всего, это ее душа сгорела, в ожидании грядущих потрясений.

Узнав, что Белбог не просто пристроился на земле среди людей, Триглава решила, что не станет больше скучать и тоже совершит это странное путешествие, чтобы немного развлечься.

Ему повезло больше, его они признали за своего. Триглава не обольщалась – она всегда остается для них чужой. Но и это не так плохо, они сразу увидят, что она богиня и несли не уважать, то бояться будут точно.

Она ступила на твердую почву, от которой за последнее время порядком отвыкла и стала ходить от одного поселка к другому, по дороге заглядывая на капища и в разные увеселительные места, старалась оценить все, что видела и слышала там. Сначала ее сердило то, что о ней на земле успели позабыть, а многие и не знали вовсе. Они восторженно и радостно говорили о Живее, со страхом и обидами – о Марене, ей же хотелось услышать хоть что-то о себе самой.

«Я должна лаской или силой подчинить их – думала богиня, пусть мои дочери делают все, что и прежде, но они должны знать обо мне, справедливости ради. Так же равнодушны оказались к ней и жрицы в храмах, это особенно больно ее задевало. Она была такой странной, ни на кого не похожей, они не знали, как к ней относиться, чего от нее можно ждать, а потому не скрывали то ужаса, то ярости, а то и вовсе какой-то странной боли.

«Я первая появилась в этом мире, – думала она, я его завоевала, и надо было так опростоволоситься, рожая им богов и богинь, что меня опередили все, и оставили где-то за чертой. Она не могла тогда знать, что такова участь всех стариков. Всех, кто был первыми.

Не зная, что предпринять, в одном из капищ она погасила огонь, когда жрец торжественного его зажег, а в другом поразила в самое сердце прекрасного юношу, и все бывшие там затрепетали перед ней от ужаса. Всем стало ясно, что шутки с этим чудовищем плохи. Власть очаровала ее. Ей так нравилось убивать и миловать, привходить в трепет, что ни о чем другом больше думать она не собиралась, оставалась непреклонной, когда они просили ее о пощаде. И люди стали поспешно строить капища и кумиры ее на перекрестке возводили, и украшали дома ее головами, взиравшими в разные стороны, они стали передавать друг другу жуткие истории о жестокой богине, которая может расправиться с сотней людей, и не перед чем она не остановится.

Сначала она радовалась такому повороту, потом стала огорчаться, но ничего другого от них добиться не могла. Она ступила в противостояние с ними, и отступиться от намеченного не могла.

Сварог позднее всех узнал о кровавых похождениях своей жены, и угрюмо молчал. Он не мог ума приложить, что для этого предпринять можно.

– Раньше надо было позаботиться, чтобы она там не появлялась, что теперь о том говорить и думать.

– Если запретить ей, – говорил Даждьбог, – она еще больше чудить начнет. Пусть все будет, как будет.

На том они и порешили.

«№№№№№№

До сих пор люди считали богов своими заступниками и помощниками, только Марена выбивалась из этого ряда, но и она делала полезное дело, а о Чернобоге при жизни своей они ничего не знали. Триглава все спутала в душах их, она заставила трепетать от страха перед случайной неизбежностью гибельности. Она выбирала жертв без всякой причины, никто не мог угадать, кого она заберет в следующий раз и насколько страшны будут его муки. Страх перед тьмой сменился страхом перед богами. Они понимали, что от них требуется покорности, им придется служить богам. Они только до определенного момента подыгрывали им. Но те времена закончились.