Вячеслав Киктенко - Певчий Гад. Роман-идиот. Сага о Великом

***

Великие думы думал Великий. Возможно потому, что думал о себе настолько велико в невеликом мире, что не мог «разлепить» несколько своих Я,и путался в них. Путался, путался… и не смог до конца распутаться. А, впрочем, кто смог? Тайна мрака.

Глянуть бы на такого, распутавшегося…

***

Нашлись средь бумаг отрывочки о поисках Великого… о поисках —

САМОГО СЕБЯ. Восстанавливаем по возможности, наиболее внятное:

«Чёрный ящик. Эта механика и в человеке скрыта, и от человека. Ящик записывает тайное (что когда-то станет же явным!). Фиксирует разговоры души с людьми, с Богом, с самим собою. В отличие от ящика, скрытого в самолете, этот не подлежит предварительной расшифровке, даже в самой «полномочной инстанции». Не то ведомство. Не отсюда. Этот прямиком – ТУДА.

Но в глубине-то души каждый ведает, где вильнул хвостом, где был низок, где благороден…»

***

«…по земной резьбе донёсся ржавый скрип,

Там выкручивался тяжко свежий гриб,

И натужась, двинув дюжее плечо,

Вышел весь – растелешился горячо,

И красуясь свежей мощью, белизной,

Ослепил весь помрачённый шар земной,

И увидел посрамлённые века,

Белобокие раздвинул облака,

Сдвинул Бога!..

И увидел – грибника…»

***

Великий о поверьях:

«Хорошего человека надо съесть»

И комментарий:

«Это доброе поверье. Хорошее поверье. Народ зазря не вякнет…»

***

«…высказать своё тайное самому себе трудно. «Чёрный» ящичек мотает плёночку, «пишет»… а на поверхность не выдаёт. Нарушения этого принципа крайне редки, и случаются, разве что, в творчестве. Только здесь, на взлётах в горнее, а также погружениях во тьму выдаётся иногда предварительная информация. – Из секретного ящичка, из пучин безсознательного. Но даже у гениальных не рассекречивается полностью. Кое-что всплывает, выплывает, видится… в нарушение правил.

Правил приличии?..»

Из «Выкликов» и «Грезофарсов» Великого:

***

«…Россия – сборище душевнобольных. Очень души болят у людей.

Наверное, нигде так не болят, как в России…»

***

«Судят в основном за инстинкты. То есть, за неумение их сдерживать. То есть, за искренний порыв вернуться к е с т е с т в е н н о м у состоянию человека, к самой природной сути его натуры? Что-то здесь не того-то…»

* * *

«Молчуны в эпоху гласности,

Тугодумы, чьё словцо

Не к лицу парадной ясности,

Пьют дешёвое винцо…»

***

«…добрых – больше…»

***

«Я жизнь свою провёл под идеалом,

Как монумент, покрытый одеялом.

Его сорвут, когда придёт пора,

И грянет площадь дикое «Ур-ра!..»»

***

«…некоторые – урчат».

***

– «Все морщинки – от мущщинки!..»

– «А морщинки от мошонки?…»

***

«… – Мужеловка!..

– Мыщелка!..

– Пережабинка!..

– Чмо!..

…………………………………….

– А ты почему меня ударил?

– А потому, что ты дура!..»

***

Дивные, дивные перебраночки…

***

«Не красна изба углами,

А прекрасными полами…»

***

– «А какое ты право кричать на меня имеешь, если за всю нашу жизнь я тебе слова доброго не сказал!?.»

– «Спа…»

***

Статья: «Изнасилование по обоюдному согласию».

Срок: «По взаимному изъявлению потерпевших».

***

…и возопил однажды Великий, любимец и чемпион знаменитой пивной, затопал ногами, когда не налили положенные по обычаю пары пива за лекцию:

«Да, меня любят!.. Таких, как я, всегда любят. Только почему такие, как я, всегда платят за всё и за всех? И почему так редко платят таким, как я? Платоническая любовь – не в счет!..»

Вопль был стратегический. Великий успел понять: публика уже настолько привыкла к нему, и даже полюбила его выступления, что не сможет устоять перед тем, за что особенно полюбила. А именно за корявенькие, но предельно искренние вирши о спиртном. Куплетик подходящий был заготовлен, и он провыл:

«Я – не истукан!

И полный стакан

Поднять я хочу

И выпить.

Он ведь нам по плечу?

Выпить хочу.

И вы ведь?..»

Вопль был удовлетворён. Выпивка оприходована. Здоровье поправлено.

***

В церкви ничего не жалко

Поправлено было кое-что и в судьбе Великого… ещё как поправлено. Несмотря ни на что, благоволила судьба. Изредка, правда. Не только мучила и глумилась, но и благоволила. Хотя чаще глумилась. А почему, зачем?..

Велика тайна.

Подвернулся знакомый в пивнушке, инженер-сейсмолог. Товарищ недавно женился, молодая жена очень неудовольствовалась подозрительной службой мужа, ночными дежурствами в подвале многоквартирного дома, где располагалась районная сейсмостанция. Особенно не нравилась домашняя обстановка служебного подвала: ванная комната, шкаф-стол-стул, холодильник… наиболее опасной показалась кровать в рабочей комнате, рядом с приборами, датчиками.

Невозможно было доказать необходимость для человека мытья, перекуса и сна в ночную смену. Последовал ультиматум: или я, или такая работа.

Рогатива была серъёзная – и жена ещё не опостылела, и зарплату терять не хотелось. Тут-то и подвернулся Великий, в очередной раз покинувший родимый дом и ночевавший где придётся, чаще всего на вокзале.

Рогатива преобразилась. Стала уже не двоякой, а троякой, если учесть «жалованья-подаянья», которое благородный товарищ инженер выкраивал из семейного бюджета, втайне от жены. На пропитание товарищу.

Великий, конечно, с радостью принял условия. А что? Опыт полевой и камеральной работы имелся, снимать показания датчиков, а потом сдавать их всё тому же товарищу для отчётности в конторе не составляло труда. Подвальная квартира с удобствами радостно покрывала все неудобства временного бездомья.

Жилищный вопрос решился. Мало того, благородный товарищ не только жратвой снабжал, ещё и «премиальные» с получки подбрасывал, время от времени.

На бормотушку… ну и так, по мелочам…

***

Завалился Великий в подвал. Делов-то: трижды в сутки снять показания датчиков, и – спи. Или пей. На выбор…

Вчерашний неудачливый самоубийца выбрал второе – смертный пой. Решил бескровно доканать себя алкоголем, уж коли не вышло кровно. И пил, подпольщик, круглые сутки… в кратких перерывах, правда, не забывая черкать в бессмертных тетрадках сагу о непонятой всеми, о великой своей, никчемной своей жизнёшечке…

И допился до «белочки».

***

Из заплачек:

«…одинок я, одинок

В море мира, как челнок.

Много в мире одиноких