Василий Скрипов - Душа и парус выплывут из дали…

© Василий Скрипов, 2020

ISBN 978-5-0051-1612-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эту книгу я задумал несколько лет назад, когда жизнь казалась гладкой и бесконечной дорогой. Но обстоятельства последних лет заставили ускорить подготовку воспоминаний. А пандемия коронавируса, из-за которой мы весенние месяцы 2020 года провели в самоизоляции, помогла закончить и доработать книгу. Дома, параллельно с удаленной работой по журналу «ВЕС», писалось легко и плодотворно.

У каждого из нас в жизни встречалось немало людей, которые оставили добрый след в наших душах, поступках, судьбах. И чем старше мы становимся, тем чаще приходится прощаться с близкими и друзьями, которые уходят в мир иной. Но ведь это прощание не навсегда. Каждый ушедший приходит к нам в воспоминаниях, в минуты раздумий, в моменты печали или радости, в снах. И значит, пока мы помним их, они живы.

Детские годы на Урале, судьбы моих мамы и папы, родных и друзей. Первые учителя, так много давшие моей душе. Моя вторая родина – Павловск, где мне посчастливилось узнать таких замечательных людей, как основатель ЛВЦ-МЦР Иосиф Гейльман, преподавателей Александра Колокольцева, Мухара Саткоева и многих других. Друзья студенческих лет, некоторых из них уже нет с нами. Москва, так много в этом звуке… Город, где я сейчас живу и работаю. Коллеги по журналу Леонид Годин, Клавдия Родкина, Василий Ширков, Иван Баринов. Талантливые художники Алексей Гладков и Александр Назаров. Писатели и поэты Иван Исаев, Владимир Опойков, Алла Славина. Я назвал далеко не всех героев этого сборника…

Мне хотелось в этой книге рассказать о судьбах дорогих мне людей, воскресить их хотя бы на миг – и для себя, и для читателей. Не случайно я взял в эпиграф стихи известного португальского поэта Фернандо Пессоа. Ведь это только видимость, что парус и душа скрылись за горизонтом. От нас требуется всего лишь небольшое усилие, чтобы память воскресила их – и тогда «душа и парус выплывут из дали»…

Некоторые воспоминания публиковались ранее в разных изданиях, но были переработаны для книги. Большая часть глав написана совсем недавно.

Благодарю друзей, которые помогали словом и делом при подготовке книги: Ярослава Пичугина, Валерия Куксина, Виктора Карепова, Виктора Паленного, Марию Евсееву, Наталью Софронову, Александра Лапко, Владимира Сычева.

В фотоподборке использованы снимки из семейного архива, из запасников журнала «В едином строю», кадры, сделанные Валентином Прикащиковым, Ярославом Пичугиным, Оксаной Смидович, Юрием Поповым.

Снова пришел май, зацвела в Москве черемуха. Как я ждал эту весну! Словно впервые в жизни…

Несмотря на суровую, затянувшуюся зиму, когда до самого начала апреля в столице лежал снег, а в ближнем Подмосковье – и того дольше, весна ворвалась такими жаркими солнечными днями, что уже в конце апреля зацвели яблони, а в первых числах мая поплыл у меня за окном аромат черемухи.

Этот горьковатый, навевающий грусть, черемуховый дух мне особенно дорог. С раннего детства он сопровождал меня каждую весну. У деревянного дома с голубыми ставнями (совсем как у Есенина), в котором мы жили в уральском городке, росли яблони и раскидистая черемуха. Можно представить, какие ароматы благоухали у нас в мае…

За избой и вокруг нее лежал большой огород, на котором росло все, что может рожать уральская земля, начиная с овощей, зелени и кончая садовой земляникой и малиной. Но у черемухи была своя, особая роль.

Под яблонями и черемухой было особенно уютное пространство, усыпанное белыми лепестками как снегом, где можно было удобно устроиться на чурбаке, и с открытой книгой унестись за тридевять земель, представляя себя в штормовом море с детьми капитана Гранта или в дебрях Африки с бесстрашным Сорви-головой…

В детстве не особо обращаешь внимание на запахи, но если этот дух впитался в подсознание и память, то с возрастом каждый раз, когда встречаешь знакомый аромат, он приносит с собой дорогие сердцу воспоминания. И как бы тоненькая ниточка протягивается между тобой и родительским домом, как в стихах Олега Чухонцева:

Этот дом для меня, этот двор, этот сад-огород

как Эгейское море, наверно, и Крит для Гомера:

колыбель и очаг, и судьба, и последний оплот,

переплывшая в шторм на обглоданных веслах триера…

***

Когда черемуха роняла свой цвет, на ее кисточках появлялись зеленые комочки. Летом они наливались соком и силой, набирали густую черноту, и не было тогда вкуснее этих терпких ягод, от которых губы и зубы окрашивались в сизый цвет. Много их съесть было трудно, но в малых дозах они были невероятно вкусны.

Первой из всех ягод у нас поспевала черемуха, поэтому мама летом часто пекла пироги с черным лакомством. Ягоды черемухи вместе с косточками пропускала через мясорубку, а из получившегося фарша, смешанного с сахаром, делала потрясающе вкусные маленькие пирожки. Нет, чаще это были открытые большие пироги, где на слое теста лежал толстый черненький пласт, посыпанный сахарной пудрой. Вкус пирога с черемухой был с сюрпризом – на зубах скрипели кусочки косточек, словно ты ел черный морской песок. Не знаю, может быть, это не слишком полезно, ведь нигде я потом не встречал пирогов с такой начинкой, но тем не менее в детстве я вкушал это лакомство с восторгом, и тот вяжущий горьковатый вкус часто вспоминается мне.

Тем более сейчас, когда мамы уже несколько лет нет с нами. Она прожила долгую жизнь, всего несколько месяцев не дотянув до своего 91-го дня рождения. И до последних дней была в хорошей памяти и ясном сознании. И пока была жива, каждый раз во время моих визитов старалась испечь мне на дорожку кучу пирожков. Правда, черемуховой начинки уже не делала. С мясом, капустой, малиной, черникой, картошкой… И всю жизнь я, приезжая к родителям из Ленинграда или Москвы, на обратном пути в поезде лакомился этими пирожками.