Валерия Ганчо - Шоколад под дождем

Bon appétit

…Чёрный, неуютный, узкий и мрачный. Хозяева постоянно думают – как же его убрать, этот чулан страны, но пока у них плохо получается. Пыль и паутина покрывают его вновь еще во время уборки, депрессия съедает. Музеи стекла, современного искусства, огромный стадион, выставки, аэропорт, вокзал, от которого отходят поезда во все уголки страны – все скучно, все не мило. Обыски и облавы средь бела дня в центре города – дело для полиции и горожан привычное.

Я останавливаюсь, не дыша. Большая, лоснящаяся, с переливающейся серой шёрсткой крыса медленно переходит дорогу от банка к набережной. Подняв свою мордочку, она внимательно смотрит на меня, но, не находя для себя ничего интересного, продолжает свой путь и исчезает за гранитным парапетом, окаймляющим реку.

Наблюдение!Идеальная чистота улиц при всей мрачности городов – отличительная черта Бельгии.

– Мадам, позолотите ручку, подайте пару евро на хлеб, детям нечего есть, – двое молодых парней, явно бомжующих, осклабившись, кидаются мне под ноги.

Этот спектакль разыгрывается здесь ежедневно ближе к обеду, не пройти мимо них невозможно – дальше вокзал. Отрицательно качаю головой и, не останавливаясь, иду дальше. Один из попрошаек машет мне рукой в знак приветствия – узнал. Похоже, я становлюсь «своей».

Ремарка!При всей кажущейся напряженности атмосферы, турист не является объектом внимания со стороны уличных преступников. Конфликты происходят здесь внутри группировок, исповедующих разные течения ислама, а также между местным криминалитетом, возникшим из бывших шахтеров, и пришлыми с Востока.

Сделав еще один круг, оплатив интернет, что достаточно проблематично, я решаюсь завершить свое путешествие, заглянув в книжный магазин. Красивый, большой, с отличным выбором на любой вкус и возраст, он привлекает не так уж и много посетителей.

– Да, любителей книг мало. Но что вы хотите, мадам? Такой город. – Сделав паузу и обдумав ситуацию, восклицает он, делая театральный жест в зал.– Но всё же читают!

Сквозь стекла очков на меня смотрят умные глаза директора магазина. Ахмед родом из Сирии, его вторая родина это Шарлеруа, тут он живет с семи лет. Домой я привезу книжку о том, как лев сильно хотел что-то изменить в своей причёске и что из этого получилось.

Автобус доставляет меня обратно в Монтени к гусям и Марселине.

Наблюдение!Бельгийская транспортная система идеальна, вы можете не знать ни один иностранный язык, но, благодаря удобному расположению остановок и электронным табло, легко доберетесь к месту назначения. Время прихода каждого автобуса на панели отсчитывается в обратном порядке. Автобусы ходят регулярно, не опаздывая и не ломаясь в пути. Проезд в автобусах достаточно дорогой.

Стоимость проезда Монтени-Шарлеруа – 2 евро 10 центов.

Я сижу в крошечном кафе в старой части Брюсселя. Я в Брюсселе! Это не могу быть я – это другой человек путешествует по этому красивому городу.

У меня такое впечатление, будто передо мной развязался мешочек желаний, и они сыплются, и сыплются прямо под ноги, заставляя, тем самым, находиться постоянно в ощущении какой-то невесомости, в нечувствительности к реальности.

Золотые турецкие огурчики на фиолетовом шелке, золотые заклепки и множество золотых змеек в самых непредсказуемых места – это брюки. Огромные золотые львиные головы с разинутыми пастями на черном фоне – это куртка. И, наконец, золотые пряжки, алый цвет и белая платформа – это обувь, надетая на босу ногу, как завершающий штрих королевского образа. Этот смельчак взорвал серый унылый утренний Шарлеруа. Пружинистой походкой, едва касаясь пола, он проследовал к окошку «Вестерн Юнион» и через несколько минут исчез, оставив полусонную публику в легком недоумении.

…Полупустой поезд плавно набрал скорость, за окном начали проплывать вылизанные крошечные городки, темно-бордовые черепичные крыши и земля, залитая водой. Дождь, опять дождь. Как все же при таком климате бельгийцам удается выращивать овощи, собирать урожаи картошки, цикория и турнепса? И каким надо обладать терпением и трудолюбием, чтобы возделывать поля, больше напоминающие рисовые плантации в воде. Кажется, что крестьяне в этой стране находятся в вечном споре с дождем, и нет этому противостоянию конца.

Идеальные дворики с детскими горками и песочницами, остроконечные крыши с фигурными коньками, кирпичным, чуть выступающим декором, шпили с петушками, флюгеры, церкви… Природа постепенно исчезает, появляются многоэтажки, целые ряды железнодорожных путей, склады, трассы… Брюссель. На самом деле, такое описание пригорода, с незначительным отличием, – разрисованные граффити стены, старые вагоны на путях, дымящие трубы заводов вдалеке – всё это применимо к любому мегаполису, и столица Бельгии не исключение.

Людской поток мощной рекой устремляется через двери вокзала и разливается по улице, оставляя нас, будто после отлива, разбросанными на остановках автобусов-трамваев, ожидающими такси у края дороги.

Я оглядываюсь вокруг, складываю в голове вопрос о дороге, ведущей к центру города, ищу глазами, кому бы его задать, и… забываю обо всем. Там, впереди, раздвигая крыши зданий, уносится ввысь что-то торжественное и огромное. Мне непременно нужно туда попасть, прямо сейчас! Вот он – необъятный, гордый, знающий о своей красоте Сен-Мишель-э-Гюдюль (Cathédrale Saints-Michel-et-Gudule de Bruxelles). Я обхожу собор вокруг медленно, задрав голову кверху, и рискуя в таком случае споткнуться и упасть. Но желание впитать всю его красоту глазами сильнее осторожности.

Собор становится моим личным открытием, открытием без ожидания, без предвкушения, чистым чудом. Именно так и необходимо путешествовать – ведь наша память хранит не картинки городов, а эмоции, которые мы испытывали, прикасаясь к прекрасному. Увиденное и услышанное, запахи и тактильные ощущения – вот наш банк памяти и наши барометры отношения к незнакомым городам, местам и странам.

Описать Брюссельский собор под силу разве что Виктору Гюго.

Это не просто символ веры небесного покровителя в любовь и человеческие возможности. Он – доказательство божественности происхождения красоты. Собор олицетворяет стремления, чистые помыслы, желания приподняться над землей и побуждает входящих под его своды задуматься об идеалах, без которых все бренное перестает быть бессмертным.