Валерия Ганчо - Шоколад под дождем

На пляже малыш берёт мокрый песок и спускает его из сжатого кулачка вниз, наблюдая, какие причудливые формы приобретает этот материал под действием воды и его усилий. И здесь творцам удалось повторить песчаную причудливость форм в готических башнях. К счастью для нас, океан жизненных неурядиц пощадил это творение, и не стер с лица земли, как пляжный замок. Его удивительным образом обошли стороной революции и войны. Три столетия потратили на создание собора люди, добиваясь воздушности, легкости, величественности и небесной чистоты в линиях – и у них получилось!

Теперь собор стоит, окруженный лаконичными по архитектуре фундаментальными современными зданиями, не давящими на него своей бетонной массой. Кажется, будто они, в свое время, испросили у Сен-Мишель-э-Гюдюль разрешение встать рядом, не вторгаясь в его пространство, а поддерживая со всех сторон и выступая в роли союзников, доказывая всем своим видом, что современность может быть не только вражеской армией, вытесняющей старину.

Я ничего больше не хочу, кроме одного – подняться по ступеням и войти внутрь. Я одна, мне дано право единолично наслаждаться творением великих скульпторов и художников, и при этом слушать свое сердце и душу, откликающуюся на шедевры мастеров прошлого.

Зодчие добились невозможного – внутри собора не ощущается стен, он наполнен воздухом, которого так же много, как и света, струящегося из огромных стрельчатых окон. Он молод и любит петь. Его можно услышать, если закрыть глаза и просто прислушаться. Время не стало его бременем, напротив – собор научился с ним дружить, и теперь оно уже не отсчитывает срок его существования.

………

– Мадам желает что-нибудь к кофе?

– Что-нибудь бельгийское, национальное.

– Простите мадам, но у нас в ассортименте только турецкие сладости и булочки. Будете?

Приятная турчанка моего возраста вздыхает с сожалением и подвигает мне чашечку эспрессо.

……..

Я пью кофе, рассматриваю витрину дорогого магазина игрушек и прихожу в себя от увиденного.

Эмоциональная буря, вызванная красотой Собора и сокровищ Пассажа, постепенно успокаивается, и вот уже в душе намечается штиль и милые барашки.

Да… Пассаж, он же – Королевские галереи Св. Юбера, он же «зонт Брюсселя» – нельзя обойти, нельзя не зайти, нельзя не заметить. Это центральный шлюз исторической части города, через который проходят кораблики, попадая из 21 столетия в серебряный век.

Тут все из сказки, из другой жизни, из романов о милых барышнях и отважных гусарах, тут что-то такое, что заставляет нас всех невольно вздыхать по утраченной эпохе изящества. Мужские кепи, шляпы и трости! Трости с серебряными набалдашниками в виде головы собаки, льва, или же лисицы, обувь для дам – мягкая, удобная, со средним каблучком. Бутик по соседству предлагает кожаные сумочки с драгоценными застежками, жемчужные ожерелья и платки. Ох уж этот важный аксессуар, который, пожалуй, способны с неповторимым шармом повязывать только бельгийки и француженки.

А вот и магазин кружев, ручная работа, внушительные цифры на ценниках и большое количество покупателей. Сам магазин, больше напоминающий музей, пахнет лавандой – она разложена в льняные саше с кружевными оборочками, которые выглядывают из выдвинутых ящиков старинных комодов и украшают полки с бельем ручной работы. А вокруг пенятся кружева – знаменитые валлонские кружева. Чехольчики на хлебницы, скатерти и занавески, салфетки обеденные и для торжественных приёмов, кружева под стеклом для украшения стен и накидки – для коробочек с рукоделием. Бутик держат два брата-близнеца – пухлые, высокие, с вежливостью мопассановских приказчиков, они терпеливо обслуживают покупательниц, объясняя и разъясняя правила ухода за драгоценными кружевами. Выплываю из кружевного моря, и, еще не совсем оправившись от увиденного, попадаю в царство шоколада. Шоколатье за витринным стеклом создают «haut-couture» на глазах у изумленной публики, посыпая конфеты золотыми лепестками, или же серебряной пылью.

Все это выносится в зал, где толпятся у касс, предвкушая вкус, туристы. Я не буду расписывать вкусовые качества бельгийского шоколада, поскольку это такая деликатная область, что у каждого тут должны произойти личные открытия.

Кофе допит. Ответ на вопрос «Какой же он Брюссель?», кажется, найден: полноватый добряк, дружащий с головой, но далеко не простак, не скупой и чванливый бюргер, но и не транжира и мот, во всем любящий меру. И он жестом предлагает мне отправиться дальше.

– Ну, ведь это не все, у меня тут в запасе еще парочка мест, если, конечно, интересно! Не засиживайся! Ты же до сих пор не попробовала мой шоколад!

Он не желает размениваться на мелкие упреки, ему важно, чтобы я увидела его город. Он уходит вперед, а я спешу за ним. Впереди меня ждет еще одно открытие!

Вот оно, «чрево Брюсселя» – вот где расположено, как оказалось, царство устриц. Они в каждом ресторане, а ресторанов здесь не сосчитать.

– Мадам, зайдите на минутку, вы просто посмотрите, какие у нас устрицы. Не надо ничего заказывать, просто загляните сюда.

– Сейчас не могу, но давайте так: я немного погуляю по площади, а затем вернусь и скажу вам, что мое сердце с вами. Согласны?

– Конечно, мадам, я буду ждать.

Мне посылают воздушный поцелуй, я прохожу несколько шагов, и тут только меня озаряет: я говорила на французском, я понимала, что говорят мне, и отвечала!

От этой мысли пришлось даже остановиться – ведь для меня это было чем-то новым.

Цены одинаковые! Фактически вы выбираете место не по цене, а по дизайну и меню дня.

Устрицы, несмотря на то, что являются национальным блюдом, имеют достаточно демократичную стоимость.

Вдалеке я вижу спину Хранителя, его слегка потертый бархатный пиджак, широкую шею и кепку в мелкую клетку. Он приостановился, ожидая меня.

Иду, но медленно, наблюдая за людьми. Восточные семьи больше делают сэлфи и групповые фото с детьми, при этом не посещают музеи, японские и китайские туристы очень внимательно слушают гидов, и только получив всю информацию, приступают к священнодействию: снимают все подряд. Французские и немецкие медленно и степенно обходят все достопримечательности, наслаждаясь ничегонеделаньем, а вечером, как говорится, отрываются по полной в ресторанчиках, спеша наверстать упущенное за день.

Мой девиз: «Я не говорю по-французски, но я говорю!» За несколько дней речевой гул вдруг стал дробиться на слова, жду следующего этапа – полного понимания речи. Уху нужно время, чтобы настроиться на времена глаголов.