Дарья Щедрина - Убить Еву

– Спасибо за экскурсию, – пробормотал Андрей Ильич уже в спину уходящей собеседницы и вдруг неожиданно спросил: – Галина Евгеньевна, скажите, а сами вы где были в день убийства Кочетова?

Та остановилась и обернулась. Ее лицо искажала кривая надменная усмешка.

– Я до позднего вечера была в лаборатории. Можете спросить у кого угодно. Вам подтвердят мои слова полтора десятка свидетелей.

– Спасибо, вы очень любезны, – кивнул Ракитин, и железная леди удалилась, высокомерно выпрямив спину.

Андрей Ильич внимательно смотрел на высокого сутулого мужчину, что шел прямо на него, и, когда тот поравнялся с ним, громко спросил:

– Стародубцев Николай Сергеевич?

– Он самый, – ответил тот, останавливаясь и с любопытством рассматривая лысого полноватого незнакомца.

– Следователь Ракитин, – представился Андрей Ильич, – я расследую убийство Юрия Кочетова.

– А-а, понятно. Я видел вас вчера на кладбище. Печальная история, очень печальная, – Стародубцев закивал головой, изобразив на лице дежурно-сострадательное выражение. – Чем могу быть полезен?

– Как вы думаете, кто мог его убить?

Стародубцев удивленно уставился на Андрея Ильича, подняв брови.

– Да откуда же мне знать? Я, конечно, знал Юру, мы все тут друг друга знаем. Что и понятно, ведь работаем под одной крышей. Но личной дружбы с ним не водил.

– Ну а что думают ваши сотрудники? Ведь наверняка сплетни всякие ходят.

– Я сплетнями, знаете ли, не интересуюсь! – Несколько секунд Николай Сергеевич изображал из себя оскорбленную невинность, но под испытующим взглядом следователя отбросил маску: – Ну, поговаривают, что это может быть связано с его амурными похождениями. Вам наверняка уже рассказали, что наш Юрочка был охоч до слабого пола. Он даже умудрился вскружить голову парочке моих лаборанток, стервец… Но, честно говоря, я в это не верю. Шекспировские страсти в двадцать первом веке? Не верю.

– А с работой это могло быть связано?

– С работой? – светлые глаза непонимающе взглянули на Ракитина. – Каким образом убийство может быть связано с работой?

– Ну, то, чем Кочетов занимался в лаборатории?

– Я понятия не имею, чем конкретно Кочетов занимался в своей лаборатории. Но грифа секретности на всех их исследованиях не было, это точно.

– Николай Сергеевич, я слышал, что между вашими двумя лабораториями существует конкурентная борьба…

Ракитин не успел закончить фразу, когда собеседник его усмехнулся и перебил:

– Что там вам наплела мадам Воронцова? Удивительная она женщина! Если вам нужно накопать компромат на кого угодно – идите прямиком к ней. Она наговорит гадостей про любого, даже про тех, кого не знает.

– Ну что вы, – немного смутился Ракитин, почувствовав себя неисправимым сплетником, пойманным на месте преступления, – про вас она ничего плохого не сказала. Наоборот, сказала, что вы сделали вашу лабораторию коммерчески успешной, что у вас талант получать выгодные заказы.

Стародубцев искренне засмеялся:

– Представляю, КАК она это сказала! Галина Евгеньевна в своем репертуаре! Все пытается уличить меня в зависти и подлости.

– А что, вы не завидуете своим соседям на самом деле? – поинтересовался Ракитин.

– Было бы чему завидовать! Да, наша лаборатория занимается преимущественно прикладной наукой. Мы проводим разработки для конкретных сельхозпроизводителей и получаем за это приличные деньги. Не всем же быть Эйнштейнами от генетики. А господин Разумовский со своими сотоварищами строят из себя героев-первопроходцев, да только результатов-то нет никаких. Знаете притчу про мальчика, который кричал: «Волки! Волки!»? Так и у Разумовского. Они долго кричали, что находятся на пороге великого, гениального открытия. Все с нетерпением ждали, ждали. В конце концов устали ждать. И деньги им на исследования с каждым годом выделяют все менее охотно. А они же гордые, чтобы взяться за экономически выгодную работу. Им, видите ли, неинтересно работать на крупные фармацевтические корпорации и разрабатывать способы получения каких-нибудь вакцин или биопрепаратов. А сидеть без денег интересно? Я недавно, года три назад, даже предлагал Георгию Ивановичу выгодный контракт с фирмой-производителем детского питания. Надо было подсадить человеческий ген, ответственный за производство молочного белка, в эмбрион козы. Отказались! За работу взялась другая лаборатория. И вот результат: на ферме козы благополучно дают молоко, по своим свойствам максимально близкое к женскому грудному молоку, а фирма готовит из него детское питание. А господин Разумовский бегает по инстанциям с протянутой рукой, выпрашивая деньги на финансирование своих загадочных исследований, от которых никому нет никакого прока. Так что, уважаемый следователь, завидовать тут абсолютно нечему. А теперь, когда Разумовский потерял троих своих ведущих сотрудников, вообще лабораторию прикрыть могут. Поэтому я не завидую, а сочувствую нашим неудачникам от науки.

Ракитин хмыкнул, размышляя про себя, кто же кому все-таки завидует, и протянул руку собеседнику:

– Спасибо, что согласились со мной поговорить.

– Да, пожалуйста. Рад бы помочь следствию, вот только нечем особенно, – добродушно улыбнулся Стародубцев, отвечая на рукопожатие.

Возвращаясь домой на машине Следственного комитета, Андрей Ильич прокручивал в голове сказанное и Стародубцевым, и Воронцовой. Картина происходящего только запутывалась. Полученная информация ни на шаг не приближала к разгадке убийства Юрия Кочетова и странного бегства Ивушкина. Да и связаны ли они между собой? Может быть, это простое совпадение? Ведь трагическая гибель Миши Николаенко точно была простым совпадением. Но время и место событий, привязка их к загадочной лаборатории, укрытой от посторонних глаз густыми лесами и шлагбаумом, подрывали веру в простое и такое желанное стечение обстоятельств.

Андрей Ильич включил чайник и полез в холодильник. На четырех полочках сиротливо лежали подсохший кусок сыра, начатая пачка сливочного масла и две сосиски. В пластиковом ящичке для овощей скучал подвявший пучок салата. Ракитин обреченно вздохнул. Сунув сосиски в микроволновую печь, он с трудом отрезал кусок от черствой булки.

Одинокий холостяцкий быт иногда донимал его. Одно время он заказывал через интернет готовые обеды сразу на неделю. Вроде бы и вкусно, и удобно. Но сложенные друг на друга в холодильнике белые пластиковые ланч-боксы вызывали устойчивую ассоциацию с маленькими аккуратными гробиками, и аппетит у Андрея Ильича начисто пропадал. Пришлось вернуться к традиционным способам и готовить самому, на что никогда не хватало времени.