Денис Сажнов - Кодекс ученика

Но однажды Эс-эН не вышел из своей комнаты. Мы, затаив дыхание, прислушивались у двери, но постучать не решились.

В то бесцветное утро за окном пели птицы, шуршал метлой дворник. Мы добросовестно ждали, но Эс-эН не появлялся.

– Это все странно, – сказала Марта. — Чушь какая-то!

– Что – чушь?

– Я как будто не я. Заснула за рулём и вижу сон, что мы вот-вот врежемся.

– Идёшь на попятную?

– Тебе не кажется, что он косный? – продолжала она, не услышав вопроса.

– Он настоящий, последний в своем роде. Он держит Небо и знает Путь. Ты просто устала, лебедь.

– Теперь я – Троица. Не забывай об этом.

Мы включили какое-то кино, закутались в плюшевый плед и под мелькание экрана заснули, беззащитно белые на красной тахте.

***

Утром сигаретный дым въелся в мой сон, заставил проснуться. Щурясь, я вошёл на кухню. Эс-эН сидел в кресле неподвижно. Круглый стол зарос немытыми чашками, зацвёл шапками переполненных пепельниц. Я ринулся убирать всё это, но Эс-эН энергично взмахнул рукой – не надо!

Его тихий голос потянул из меня жилу:

– Служение должно быть искренним. Невозможно всю жизнь притворяться. Кто ты?

– Я? — Костас.

– Костас — ученик Мастера, а ученик всё делает от сердца. Костас – от слова Ос! А кто ты?

Я знал, что не могу быть кем-то конкретным, что в самой своей глубине я неизвестно кто — инкогнито. Страх разоблачения сотряс меня изнутри, мне казалось, вот-вот блевану.

– Эта квартира — додзо, — продолжал наматывать Эс-эН. — Для ученика Мастера поддерживать чистоту в додзо – это честь. Знаешь, что такое честь? Расшифровывается, человек есть. Кто честью не обладает, тот не человек вовсе. Животное. Ты животное?

– Я животное.

– Думаешь, Путь – это игра? Когда задействованы такие силы, небрежность может привести к гибели. Измерь, что в тебе сильнее. Кто ты? Человек Пути или праздный тусовщик? Если ты тусовщик, значит в этом твоя сила. Признай себя таким, и тогда ты будешь настоящим. А если ты человек Пути, значит Путь – твоя сила, и ничего, кроме Пути у тебя нет. Соберись! Стань плотным!

– Я выбираю Путь. За этот хаос прошу прощения. Сейчас же уберу всё.

– Погоди. Сядь!

Мы сидели молча минут двадцать. Вошла Марта, простодушно улыбнулась и сказала:

– Доброе утро!

– Солнце восходит каждое утро. Ни разу оно не попросилось в отгул. Каждое утро восходит, каждый вечер заходит. Благодаря ему, все утра добрые. А что сделала ты, чтобы это утро стало добрым?

Нахмурилась Марта, молчит. Знакомое мне молчание. Голыми руками её не взять.

– У тебя какая ступень в Школе, Костас?

– Первая.

– Первая! Так значит ты – послушник. А Марта понятия не имеет о послушании. Твоя недоработка. Если хотите научиться чему-то, вам надо научиться слушать.

Теперь и я замолчал. Плотный пузырь тишины стремительно вырос и вдруг лопнул. Уши мои заложило. Мастер сказал:

– Вы думаете, я посягаю на вашу волю? Да было б на что посягать. Нет у вас воли! Отняли ещё в детстве. Сеть поработила вас. Поэтому вы такие неудачники. Я пришёл вернуть вам волю.

Мне так кажется, или глаза его действительно полны слез? Никогда ещё я не видел Мастера таким. Я с трудом удержался, не бросился ему в ноги и не стал вымаливать прощение. Очень хотелось сделать это. Однако, глаза его высохли, а голос опять давил на моё темя:

– Если Мастер станет учить тебя, Костас, как правильно ходить по малой нужде, делай, как он говорит. Может, от этого зависит твоя жизнь. Если тебе, Троица, Мастер скажет петь гимн России по утрам, будешь вставать и петь, какой бы бессмыслицей это тебе не казалось. Поняла меня?

– Ос!

Сила всегда была с тобой,

Ты просто забыл и закрылся.

Отбрось стремление к мелкому обладанию,

Откройся Силе

(из Кодекса Ученика)

– Я странствующий маг, Эс-эН. Мир вашему дому! — Мастер протянул хозяйке белую розу, купленную по дороге.

– Александра, — она кокетливо вздрогнула. — Рада знакомству.

– Александра — мирское имя. А духовное пусть будет Рада. Не возражаешь?

– Почему бы и нет! Проходите.

В прихожей скулили собаки. Александра выпустила их во двор. Мы вошли в двухэтажный таунхаус — бывшую мастерскую скульптора.

Хозяйке было, наверное, под пятьдесят. Она слегка сутулилась, как от холода. Покрашенные в каштановый цвет волосы были любовно уложены в ошеломительный сноп. Её аура навеяла мне образ чашечки кофе с корицей. Мы спустились на кухню – в просторный полуподвал. Здесь на диванах вольготно разлеглись кошки, белая и чёрная. У выходящего в приямок окна гулко бурлил огромный аквариум с золотыми рыбками.

– Вы, надеюсь, не будете стрелять у меня в доме? — кротко спросила Рада.

– Выстрел уже сделан, – ответил сэнсэй. — Цель поражена.

– Вот как? Вы напоминаете мне одного человека. В 90-х годах он пришел ко мне, подарил точно такую же белую розу и галантно попросил вернуть деньги, которые якобы задолжал мой муж. Никаких денег у меня, разумеется, не было. Он достал пистолет и выстрелил вот в эту стену.

– Ты мне ничего не должна. И я на твоей стороне. Хочешь, исполню любое твое желание?

– Даже не верится. Я слышала о вас что-то такое.

– Смелее.

– В таком случае, я хочу ещё раз пережить настоящую любовь. Это возможно?

– Вещество любви, наиболее востребованное. Посмотрю, хватит ли того, что на мою миссию выделила небесная канцелярия…

Пока Мастер наводил мосты, мы с Мартой поднялись по лестнице, чтобы осмотреть дом. В углу зала находился камин, похожий на вышколенного дворецкого. Я был изумлён. Может быть, поверхность мира пошла складками и маленькая прибалтийская кирха, столкнувшись с частным домом в Москве, оставила в нем эти высокие витражные окна и огромный пролёт второго этажа!

– А это что за гадость? — Марта брезгливо поморщилась — на стене растянута была кожа питона. — Мастеру это не понравится.

Она оказалась права.

– Кожу придётся снять, — сказал Эс-эН.

Сначала Александра не горела желанием снимать кожу. Мастер объяснял:

– Видишь ли, Рада. На встречах могут присутствовать люди, тотем которых змея. Это вопрос этики. У моих студентов вместо пробуждения возникнет когнитивный диссонанс.

В свои шёлковые интонации он заворачивал стальную уверенность в том, что хозяйка примет его условия, и он лишь растолковывает ей смысл происходящего. Так он творил реальность и так преуспевал. В итоге, Рада решила не только кожу снять, но и уважительно похоронить её, хотя земля уже была мёрзлой. На самом деле никому не было интересно, что с этой кожей станет потом.

***