Николай Князев - Выбранные дорогами

Единожды прогнувшись, ты попадаешь в замкнутый круг. Презираешь тех, кто говорит, что надо учиться хорошо и ненавидишь себя за то, что учишься хорошо – но отстреливать тебя никакой Печорин не станет…

И книги – слишком много книг. Это отрава – печатное слово. Там полно свинца от литер, и его не видно. Сплошь когнитивный диссонанс – почитав Ницше, слушать Васяна с соседней парты и Марь Иванну у доски. И – молчать. Ибо говорить с Васяном и Марь Иванной за Ницше тоскливо, как осенний дождь и бесплодно, как смоковница. Все равно что пускать бомжа ляпать твой паркет грязными ботинками… Следующим кругом ты презираешь себя за то, что читаешь Ницше, и ненавидишь других за то, что они его не читают. Ты даешь томик лучшему приятелю – под предлогом обмена… «Ну как?» Он потерял. Забыл в метро. – «Извини, получилось… Не в обиде?» – «Бывает… Не бери в голову…» Они оставляют тебя в одиночестве, черт побери – эти сволочи. Они не могут решить долбаную задачку из несчастного учебника по математике, говорят: “ Мне бы твои способности!» У них ничего внутри не хлопает от лучших книг – они читают непонятно кого и неясно зачем. У меня нет способностей – я дерьмо – я такой же, как все! Вам просто лень, гады – вы притворяетесь с неизвестной мне целью, что не можете решить это фуфло… Вы притворяетесь, что вам интересна эта хрень, которую вы слушаете, что вам интересно шлепать по пухлому заду визжащих девок, отсасывать пивасик, зарабатывать бабки…

Мне не нужно ваше уважение – просто оставьте меня в покое… Я терпеть не могу случайно полученные грамоты и свои фотографии отличника на сайте школы. Я хочу промолчать, раз меня не спрашивают – решайте сами – отсидеться на задней парте, прикинуться – поговорить о футболе, черт побери – не потому, что меня сильно занимает как двадцать два бугая пихают надутую газом оболочку – просто за компанию, ребята… Тишина…

**

Я их долго не понимал – людей. Возможно, потому что они перманентно врут, и нужно некоторое время чтобы в этом разобраться. Возможно, я и сейчас их не понимаю – мне только кажется… Они как коровы – не белые и не черные – в пятнах – никогда не знаешь, на каком пятне окажешься. Раньше я думал, что белых пятен больше, теперь думаю, что больше черного, но в каждом конкретном случае предугадать довольно трудно. А жизнь, увы, составлена из конкретных случаев, не из концепций…

**

Großer Dichter и Geheimrat Гете в свое время изрекал с занудной немецкой обстоятельностью – восемь «дас» гуськом – что ругать окружающее не есть достойное занятие для возвышенной натуры; но напротив, возвышенная натура должна занимать конгениальное место. Возглавлять. «Скромны только негодники…» «Когда я имел несчастье находиться в оппозиции…”,«В Англии я был бы лордом…”, «Заслужить родиться…»

Гроссер дихтер не удосужился родиться при фюрере – лишь при курфюрстах и тайных советниках – но обязана ли возвышенная натура занимать достойное место в третьем рейхе? Или все-таки западло?

Конфуций решает обозначенную проблему ловким финтом: «В правильном государстве стыдно не иметь; в неправильном стыдно иметь…» Но вначале, господин учитель, не мешало бы доказать, что правильное государство существует в принципе – и какие вообще критерии? Оно что, государство, тебе говорит: «Извини, браток, я получилось так себе – думали, как лучше, вышло как всегда… Мама не хотела, папа не старался… Ты мне случаем не поможешь исправиться? – хотя бы в морду плюнь, только по половому органу не бей… “ А может, правильное государство – это Поднебесная: плодит нищету и дым, закрывает интернет и всех лаоваев зовет варварами? Так, конечно, шикарное рассуждение – раз я преуспел, то государство хорошее и я хороший, а если нет – то государство плохое, а я не виноват и все равно хороший. Все довольны. Недаром китайское правительство всю жизнь обожало Конфуция.

А вот еще мистер Кеннеди, мир праху: «Не спрашивай, что страна может сделать для тебя, спрашивай, что ты можешь сделать для страны!» Страна мне, а я – стране… По-вашему, господин президент, мы равны? Страна может заморить меня голодом, отправить на войну, сгноить в тюрьме – а я могу это сделать для нее? Я песчинка: я одна такая на 150 миллионов вас. И вы теперь на голубом глазу заявляете, что я обязан. Простите, ребята – разве не вы меня учили в школе насчет социализма и к борьбе за дело коммунистической партии, и гнобили, если я что-то вякал против, а теперь оказывается, что все это фуфло, а коммунизм – заблуждение; а что вы мне сломали жизнь, оставили без компаса, карты, руля и ветрил – так это виноват я сам… Вы мне задуваете насчет того, что сейчас-то вы все точно знаете – нашли дурака. Тому, кто обмишурил его однажды, вторично поверит только отвергнутый природой и обществом микроцефал. Вы ведь те же самые, ребята – вы плавно отъехали из парткомов в правления акционерных обществ, а с кафедр научного атеизма на радио «Радонеж» – с одного гостелевидения на другое, просто раньше вы твердили: «Слава КПСС!», а теперь: «Иисус воскрес!» И вы мне заявляете: «ты нас сначала люби и нам верь, а потом, возможно, мы исправимся.» К чему вам исправляться, если я и так на вас работаю?

**

Принц, а вы знаете, что ваша мама – шлюха, и кувыркается в свои сорок с лишним с дядей, отравившим вашего отца? А ваша любовница Офелия – мелкая тупая соска – вся в папу – и дает вам исключительно в силу вашей должности? Приятели по университету Розенкранц с Гильденстерном – человеческий отброс, сдадут за копейки, как макулатуру в ларек. Из вашего окружения один лишь Горацио не продемонстрировал во время пьесы, что он – полная скотина; возможно еще Йорик с бесконечными шутками, который стал черепом…

Вы думали прирезать дядю, принц? Установить справедливость? Но ради справедливости надо не забыть и родительницу: если бы она не сдала Гамлета-старшего, который теперь роет кротом фундамент Эльсинора, Клавдий вряд ли начал бы заниматься заливкой яда по ушам; Гертруда должна была если не знать, то догадываться: если не прямая соучастница, то с молчаливого согласия – закрыла глазки, умыла ладошки, включила дурочку… Ваша мама – мразь, принц, но что вам остается делать? Вы ведь понимаете, что даже укокошив дядю, отправив серийную вдову в монастырь и усевшись целлюлитом на датский трон, вы абсолютно ничего не измените в краю Полониев. Ваше человеколюбие может состоять лишь в том, чтобы съехать на ПМЖ к Йорику… Пост сдал, пост принял… Выхода у вас нет; наследнику по должности назначено работать костоправом вывихнутого века – на то она и трагедия – но я? Мне же никто не запрещает жить тихо, меня не выдвигали, я могу с чистой совестью притворяться, что никто, звать никак, рюсски мал-мал не понимай, нашел зернышек поклевать, прозрачен как молодая текила… От меня не фонит… Сижу на галерке, получаю удовольствие. Чем занимаются персонажи – мне не жарко, не холодно. Конечно, в притворстве мало чего хорошего, но мимикрия – самый невинный тип лжи. Врожденный… Слиться с лепестком…