Лариса Прокошина - Мотыльки, порхающие над пламенем

Наконец-то я дома. Жарко натопленная печка. С меня сняли пальто и тётя налила мне горячего супа. А вот бабушку и маму ждала ещё очень нелегкая работа. Они пошли в сарай солить мясо (о холодильниках тогда никто и не слышал) и прятать его в надежное место. Только, когда на улице стало совсем темно, они пришли уставшие, но довольные. Мама сказала с нескрываемым торжеством:

– Мяса хватит надолго. Теперь супы будем есть наваристые.

А бабушка добавила:

– Будем жарить котлеты, готовить гуляши, пельменей наделаем!

На следующий день, вскоре после завтрака, бабушка пошла в сарай за мясом. Все мечтали о наваристом мясном борще.

Бабушка возвратилась очень быстро. Увидев её, я испугалась: она была белая, как полотно, губы посинели, а глаза как-то странно блуждали. Я так испугалась, что закричала: "А-а-а!" На мой крик из комнаты прибежали мама с сестрой. Увидев бабушку, они закричали:

Мама, что с тобой? Что случилось? Да говори же, наконец!

Бабушка еле выговорила:

– Всё мясо съели крысы…

Сёстры потеряли дар речи. Потом недоумённо спросили:

– Как съели?!

– Так съели, что одни косточки по полу валяются.

Последовала долгая пауза. Потом кто-то растерянно произнес:

– Да это кто-то украл мясо… Наверное.

Бабушка рассердилась:

– Да, конечно, кто-то вошел в сарай сквозь дверь, даже не взломав замок, съел почти пуд сырого мясо и ушёл сквозь стену.

Опять молчание. Сёстры отказывались верить, что мяса больше нет. Ни кусочка!? Они побежали в сарай. На меня никто не обращал внимания, но я, влекомая любопытством, бросилась за ними. Открыли дверь и замерли пораженные. Я увидела посреди сарая подвешенный к потолку массивными цепями огромный чугунный котёл. Такая же огромная и тяжёлая крышка валялась на земляном полу сарая, а вокруг добела объеденные кости.

Мама, пошатываясь, возвратилась домой, села за стол, обхватила голову руками и зарыдала. Прерывающимся голосом она запричитала:

– Господи! Ехать в такую даль, трястись в грузовике, пройти несколько километров пешком, рисковать жизнью на ступеньках поезда, истратить столько денег…! И для чего? Чтобы накормить досыта крыс?!

Дедушка на шум не вышел. Когда он работал, он ни на что не обращал внимания. Бабушка молчала, тётя тоже молчала в полном замешательстве, а мама продолжала громко рыдать:

– Как только они изловчились подобраться к этому котлу? Ведь он в воздухе висит, вдали от стен, пола и потолка. Как смогли сдвинуть крышку, такую тяжелую? Ведь надо во что-то упираться. Похоже, что эти твари умнее людей!

Первой опомнилась тётя. Ещё бы! Она ведь не принимала участие в этом рискованном путешествии:

– Всё, хватит! В конце-то концов, это всего лишь мясо. Я вот слышала, у женщины, которая жила в полуподвальном помещении, крысы грудного ребёнка съели. Даже косточек почти не осталось. Она сошла с ума. Врачи говорили, что вылечить её невозможно. Вот это горе! Врагу не пожелаешь. А тут какое-то мясо. Все живы, здоровы и слава Богу!

Бабушка подхватила:

– А я слышала, что крысы напали на мужчину. Он из армии инвалидом вернулся. Так он от крыс своими костылями отбивался. Жив остался, но покусали они его здорово.

Потом мама что-то вспомнила. Потом опять кто-то рассказал очередную страшную историю. Конечно, говорили, пока молва до людей дойдёт, могут многое присочинить. Но нет дыма без огня.

Я слушала, слушала, и меня охватил ужас. Мне вдруг стало холодно. Я задрожала. Сейчас я бы сказала, что у меня кровь в жилах застыла. Может быть у меня и волосы дыбом встали, но по-видимому, вид у меня был еще тот. Бабушка первая обратила на меня внимание:

– Лорочка, что с тобой?

Её крик переключил внимание сестёр на меня. Мама бросилась ко мне, встала передо мной на корточки, начала меня ощупывать:

– Температуры нет. Что с тобой?

Я хотела что-то сказать, но губы и язык меня не слушались. Я испугалась ещё больше. Наконец, сильно заикаясь, я выдавила из себя:

– О-о-ни ме-ме-ня съе-дят?

– Кто? Кто тебя съест? – хором закричали женщины.

– Кры-кры-сы!

– Идиотки! Такие истории при маленьком ребенке рассказывать. Она же умирает от страха! – прокричала бабушка.

Тут все, перебивая друг друга, начали меня успокаивать:

– Опасно в полуподвальном помещении. Знаешь, там, где окна наполовину в земле находятся. А мы на втором этаже. Они сюда не заберутся. А потом, посмотри, как нас много, мы тебя в обиду не дадим.

Но никакие уговоры на меня не действовали. Я продолжала дрожать от страха. Я успокоилась лишь тогда, когда мама взяла меня на руки, крепко обняла. Я согрелась в её объятиях и уснула.

Прошло несколько дней. В тот день мама и тётя сидели за столом в кухне и что-то готовили к приходу бабушки. Тётя сидела у окна и вдруг испуганно вскочила, глядя в окно:

– Почта, – сказала она. – Почтальон вошел во двор.

Я недоумевала: "Почему она так боится почтальона? Я много раз видела почтальонов, они не были страшными. Я их совсем не боялась."

А тётя продолжала:

– Когда же всё это кончится? Когда почтальон не будет вызывать такого страха? Я как вспомню, как женщина в соседнем дворе кричала после прихода почтальона, до сих пор мороз по коже.

Я слушала и думала: "А почему мама не боится почтальона? "

А тётя продолжала, обращаясь к маме:

– Тебе хорошо, ведь там, где находится твой муж, не стреляют.

Они разговаривали, и я несколько раз слышала слово "война". И тётя и мама очень злились на эту войну. Какая же она, эта злая война? Люся, соседская девочка, сводила меня однажды в музей. Там я видела музю. Он был большой, покрытый коричневой шерстью. У него была длинная морда и очень большие когти на лапах.

– Война, – думала я, – это такой же музя, только очень большой, очень. Его очень трудно победить.

Когда взрослые меня спрашивали: "Когда же к тебе вернется твой папа?" Я твёрдо отвечала:

– Вот убьёт войну и вернется.

Спустя двадцать лет, во время свадебного путешествия, я повела своего мужа в этот музей. Чучело медведя стояло на том же месте, около невысокой деревянной лестницы, ведущей в зал с экспонатами. Я улыбнулась ему, как старому доброму знакомому:

– Ну, здравствуй, музя! Вот мы и снова с тобой свиделись.

Но это потом, а пока я, сидя на полу, играла со своими кубиками, размышляла о войне и слушала разговоры мамы и тети, с работы вернулась бабушка и криво усмехаясь, заявила:

– А ведь мы прославились на весь город.

– Чем это?

– Сегодня к нам в магазин зашла одна женщина, перемерила много всякой обуви, ничего не купила, но зато рассказала, как у кого-то крысы всё мясо съели. "До войны такого не было, – сказала она, – а сейчас только и слышишь всякие ужасы про них. Почему?"

Мама уныло заявила:

– Слава – штука бесполезная. Слава… Какая ерунда!