Лариса Прокошина - Мотыльки, порхающие над пламенем

Сколько времени прошло, я не знаю. Может быть месяц, может два. Но, наконец, решение пришло: отдать мальчика в детский дом. Это сообщение вконец расстроило его. Он не хотел, но слёзы сами собой полились у него из глаз.

Моя бабушка села рядом с ним и заговорила:

– Ванечка, ты хороший мальчик, но к сожалению, у нас нет возможности оставить тебя у себя. Дедушка старенький и он инвалид, мои дочери сейчас одни, их мужья на фронте. Но всё равно они еще слишком молоды, чтобы взять тебя под опеку. Не обижайся на нас. Мы старались сделать для тебя, всё, что могли. Ты не бойся детского дома. Об этом детдоме я слышала много хороших отзывов. Там добрые и внимательные воспитатели. Там ты будешь одет, обут, накормлен. У тебя будет чистая кроватка. Ты будешь ходить в школу. Там ты встретишь друзей, с которыми будешь дружить всю свою жизнь. Твоему папе уже сообщили, где ты будешь находиться. Война уже скоро кончится и папа заберёт тебя. Вы вернетесь в свой дом. А сейчас он будет писать тебе письма, а ты будешь писать ему. Я верю, что у тебя всё наладится. А в детском доме устраивают праздники, дарят подарки. Каждому ребёнку отмечают день рождения. Не плачь!

Они встали и пошли к выходу. Ваня шёл понурив голову. Бабушка шла следом. Они перешагнули через порог и дверь за ними закрылась.

Больше я никогда его не видела. Я ничего не знаю о его дальнейшей судьбе. Но очень хочется верить, что его отец вернулся к нему живой и здоровый. Мои родные ни разу не навестили его в детском доме. А он, наверное, их ждал. Он мог бы сам навестить нас, но он не приходил. Наверное у него там всё было хорошо и он не нуждался в помощи добрых людей.

А на нашу семью вскоре обрушились большие беды. Мой дедушка был очень хорошим портным. Как говорили, он обшивал всю элиту города. И часто в знак благодарности ему дарили спиртное. Работы у него было много. Измученный бесконечным трудом, он начал пить. Потом частые выпивки превратились в болезнь и он уже не мог остановиться. А тётя, младшая сестра моей мамы, тоже была сама не своя. Её муж, военный летчик, попал под суд. Он был оправдан, но сколько было пролито слез, сколько проведено бессонных ночей, пока шло расследование. Да и моя мама никак не могла приехать за мной. Она работала акушеркой и была единственной акушеркой на несколько деревень, поэтому она иногда долго не возвращалась домой, оставаясь в доме роженицы. Моя бабушка старалась держаться. Её мужеству можно было только удивляться.

Ваня, конечно, ничего не знал об этом. Он мог и моих родных воспринять, как людей черствых. Прости их, Ваня! Когда они могли, они делали для тебя, всё, что было в их силах.

Кукла

Девочка без куклы

почти также несчастна,

как женщина без ребёнка .

Виктор Гюго

Вскоре после приезда из эвакуации мама взяла меня с собой на рынок. Там, где мы жили, рынка не было, поэтому я с большим интересом смотрела на всё вокруг. Прилавков не было. Горки фруктов возвышались на расстеленных, прямо на снегу подстилках. Мама купила несколько мандаринов. Она ещё что-то купила, но всё это было неинтересно. Моё внимание привлекла пирамидка из каких-то неизвестных мне фруктов. Они были ярко желтые, продолговатые. Я таких никогда не видела.

– Мама, – спросила я, – это что?

– Это лимоны.

– Купи, я хочу попробовать.

– Они очень кислые. Ты их есть не будешь.

Моя любознательность была не удовлетворена. Тут я заметила, как какой-то человек подошёл к лимонам и купил две штуки. "Как же так?! – подумала я – ведь их же покупают, значит, есть их можно."

Я знала, что повторять мою просьбу было бесполезно. Расстроенная, я влачилась за мамой, которая крепко держала меня за руку и с силой тащила за собой.

Но тут вдруг я увидела нечто такое, что заставило меня забыть про злополучные лимоны.

– Мама, – закричала я на весь рынок, – кукла!

Торговка, которая держала в руках красивую куклу, сказала маме:

– Купите дочке куклу, отдам недорого.

Прохожие с улыбкой проходили мимо меня, хитро поглядывали на маму, удастся ли дочке разорить маму на куклу. Но мама только ещё сильнее потянула меня за собой. Она сердито прошептала мне:

– Замолчи! Будет тебе сегодня кукла. Только не кричи больше!

Я замолчала, но долго шла боком, не теряя из виду чудесное видение до тех пор, пока кукла не исчезла из виду. Мне было около трёх лет, но куклы у меня никогда не было.

Вечером мама собрала какие-то лоскутки, вату, нитки, иголку и принялась мастерить мне куклу. Я терпеливо ждала. А пока занялась своим любимым делом. У меня были книжки раскладушки. Мне их читали. Я быстро выучила их наизусть. И теперь, водя пальчиком по волшебным закорючкам, "читала." Мне очень хотелось знать, как могут эти крючочки рассказывать такие интересные истории. Мне всё это казалось настоящим волшебством. Как мне хотелось научиться читать по-настоящему.

Я ”перечитала” мои книжки раза по три, прежде, чем мама позвала меня, чтобы показать куклу. Я прибежала на зов. Мне дали в руки куклу. Я посмотрела на неё и ужаснулась. Лицо куклы было почти плоским. Вместо носа две точки. Огромные глаза были нарисованы химическим карандашом. А красный рот был также неестественно огромным. Пучки ваты изображали волосы. Руки как обрубки, без пальцев, а ноги без ступней.

Я положила куклу на стол.

– Она страшная. Я её боюсь, – сказала я и нахмурилась.

Мама рассердилась и раскричалась:

– Господи! Что за ребёнок! Все девочки играют с такими куклами и довольны. Бери! Другой не будет.

Я ещё больше нахмурилась, а про себя подумала: "Не будет и не надо. А такое страшилище мне не нужно."

Утром я нашла эту куклу на столе. Почти с отвращением я взяла эту груду тряпья и бросила под кровать. О кукле я больше не заговаривала. Мне эту куклу больше не навязывали. Никогда потом я её не видела.

Купить куклу я больше не просила, знала, что это было бесполезно, довольствовалась теми игрушками, которые у меня были. Их было немного: пирамидка, которая состояла из стержня на подставке и нескольких колец разного размера и цвета. Всё из дерева. Нужно было нанизывать кольца на стержень от самого большого до самого маленького. Это было слишком просто и потому быстро надоело. Позднее появились кубики с буквами на каждой грани и соответствующими картинками.

Наконец-то стала для меня раскрываться тайна закорючек в моих книжках-раскладушках. Благодаря этим кубикам я быстро выучила буквы. А ещё были четыре разноцветных карандаша, которыми я рисовала всегда одно и то же: домик с трубой, из которой валил дым, окошечки с занавесками, забор, за которым росли деревья, и девочка, рядом с которой никого не было: ни кошки, ни собаки, ни папы, ни мамы.

Из соседнего двора приходили девочки. Зимой мы лепили снежную бабу, играли в снежки, летом скакалки, классики, мячик, прятки, догонялки.