Эл Воловик - «Те самые Бесы»

– Жанночка одна с «Киллером», как бы чего не натворили.

Заночевали в горах по 80-й трассе, в так называемом мотеле, представляющем собой развалившуюся избушку. На фасаде висела мемориальная доска, уведомлявшая: «В этом доме Хичкок снимал один из своих фильмов ужасов». Когда Белла увидела одноногую старуху-кастеляншу, всего с двумя передними зубами, то вспомнила фильм и уговорила Эла заночевать в избушке. Эта ночь оказалась одной из тех редких, когда они спали в одной постели. Воловик считал: спать вместе – удел толпы. Для занятий любовью есть утро, день и вечер. А ночью надо спать. Спят вместе по двум причинам. Нет лишней спальни и времени, затрачиваемого на хлеб насущный. Но той ночью было так страшно. Хлопали ставни, завывал ветер, издавались какие-то немыслимые звуки. Беллочка прижалась к мужу, свернувшись калачиком и обняв его одной рукой. Так проспала до самого утра. А утром выяснилось, ночью началась снежная буря. Спускаться по заснеженной обледенелой трассе без цепей на шинах не разрешалось. Эл на каждом посту объяснял:

– Моя Subaru «4 wheel drive», и со скоростью до 5 миль в час я без цепей легко доеду до Reno.

Но посты были через каждые полмили, и везде надо объясняться. И ни на одном из постов цепи не продавались. Местные жители возят их в багажниках на случай, подобный этому. 30 миль до Рино они спускались по Фредерико Феллини, восемь с половиной часов. Страху Беллочка натерпелась на несколько лет вперёд. Одно дело получать удовольствие от быстрой езды и совсем другое – еле-еле ползти, с возможностью стукнуть машины, едущие впереди. Или получить удар сзади.

В Рино остановились в одной из гостиниц-казино. Когда проходили мимо «Sportsbook», Беллочка интуитивно почувствовала, Эла туда пускать нельзя, он и так основное время просиживает у телевизора, наблюдая бейсбол или американский футбол. Она призывно воскликнула:

– Смотри, впереди SEX SHOP.

Купили ей садистские сапоги и кожаную плётку. В тот вечер в чужой комнате местной гостиницы она впервые избила его, выплеснув боль обиды на Алку и перенесённого страха во время спуска. Обоим так понравилось, что не могли понять, почему не делали этого раньше.

Робин резко затормозила перед домом.

– Тебя проводить?

– Нет, спасибо дорогая. Извини, что не приглашаю, очень плохо себя чувствую. Завтра Эл жарит на барбекю бараньи рёбрышки. Приходи отобедать, – пригласила Беллочка, зная, как та любит баранину.

Дверь резко отворилась, щёлкнул выключатель и прокрутился до максимума, осветив подвал ярким светом. Эл предпочитал смотреть телевизор в темноте. Повелительница медленной походкой спускалась по ступенькам из светло розового дуба. Короткий, до бёдер прозрачный серый пеньюар оттенял необычайно узкие покатые плечи, малюсенькую девичью грудь с налитыми сосками и такую же узкую как плечи, талию. На широких бёдрах светло золотой пояс для чулок, держащий на изящных застёжках серые, под цвет пеньюара чулки на полных, но изящных ногах. Всё это обрамляло приковывающую взгляд копну тёмно рыжих волос под пупочком. Садистские сапоги давно выброшены, они ставили под сомнение её женственность. На изящных ножках туфли на не высоком широком каблуке, с тупым жёстким носом. В правой руке та самая плётка из Рино. Беллочка осмотрела любимейший подвал, на колоссальном энтузиазме созданный ею и супругом. Она вдохновитель, а он исполнитель. Нет, доски прибивали рабочие, зато каким образом Эл их добыл, известно только «Всевышнему» и ей. Ведь на обивку стен и потолка ушло около 5000 кедровых досок и около 1000 из сосны. Сосна на часть основного потолка и на весь потолок в сауне, для запаха. Причём в сауне на многих местах потолка застыла выступившая свежая смола, и уже много лет продолжает пахнуть. А пол во всём подвале, как и ступеньки, по которым она спустилась из твердейшего толщиной 2 дюйма светло-розового дуба. Они умышленно не покрывали пол лаком, ибо от дуба исходил холод, и Беллочка в летнюю жару спасалась на этом полу. Установить кондиционер не позволяла, испортит её нежнейшую кожу.

Повелительница той же размеренной походкой подошла, как она и предполагала, к сидящему в позе лотоса в центре подвала в деревянном кресле изумлённому Элу.

– С самого утра у телевизора, скотина?

И наотмашь, крест-накрест врезала плёткой по бородатой морде. Затем развернулась и тем же размеренным шагом направилась в угол к телевизору. Перед взором Эла во всей красе предстала белейшая божественная попа, своим великолепием затмившая все остальные части тела. Выключив телевизор, прелестница приказала раздеться и лечь спиной на пол. Эл покорно скинул халат и улёгся на жёсткий пол. Наконец-то настал вожделенный момент, сейчас она ему устроит. Беллочка встала одной ногой на живот, приподняв вторую, чтобы каблук надавил всем весом. Но вдруг почувствовала, он с упоением гладит ногу над чулком.

– Эх, как же я на шпильках туфли не надела, – подумала садистка и поразилась: опять он больше неё удовольствие получает. Ну, уж нет, сегодня её день.

Она сделала шаг назад и с размаха ударила ногой по рёбрам, как по футбольному мячу. Отступила назад, чтобы не успел до неё дотронуться, и ударила ещё сильнее по тому же месту. С радостью увидела, пытается защититься, и даже повернулся на бок. Грозно скомандовала:

– А ну быстро обратно на спину.

Развернулась и со всей силы врезала каблуком. Посмотрела боковым зрением на реакцию, подействовало. Врезала ещё раз, подставил руки для защиты. Тогда она повернулась передом и стала бить плёткой по лицу, а когда защищал лицо, то куда попадёт. Избиение продолжалось, пока не выбилась из сил. Отдышавшись, встала над ним спиной к лицу и начала медленнее медленного приседать, приближая уникальную попу к бородатому лицу. Ничего, более прекрасного на свете для покорённого ею то ли бандита, то ли игрока не существовало. Её попа являлась для него всем. И Богом, и Чёртом одновременно. Он с упоением и трепетом ждал, когда она усядется на его мордашку. Но ожидание всегда самая прекрасная часть процесса, поэтому не торопилась. Усевшись, прелестница для ощущения двинула попой влево и вправо, и наклонилась вперёд. Находящийся на седьмом небе, обезумевший от страсти Эл почувствовал нёбо повелительницы на головке члена. Но сегодня доставлять удовольствие кому-то ещё, кроме себя она не собиралась. Беллочка неожиданно быстро вскочила и закричала:

– Писать хочу, ползи на ковёр!

Но Воловик от возбуждения не мог сдвинуться с места.

– Ползи, сволочь. Головой вперёд ползи, не портить же наш замечательный пол.

И издевательница вновь начала бить его ногами и плёткой. С превеликим трудом избиваемый оказался на ковре. Повелительница встала над ним, на этот раз лицом к лицу. Глаза горели победным огнём. Она присела, и из любимой копны тёмно-рыжих волос лицо, шею и грудь Воловика обдало горячей мощной струёй.