B.R. - Разговор с железным унитазом

Если повезет можно закупиться на несколько дней вперед – эта задача тоже не из простых. Перекупщики краденного всегда крутят носом. Их интересует только самый ходовой товар – это лезвия на дорогие бритвы, насадки на зубные щетки, дорогой алкоголь, любые фирменные шмотки ходовых размеров, хорошая парфюмерия итд. Но и магазины знают, на что больше всего зарится наш брат, поэтому охраняют такой товар очень изощренно, а вещи попроще, которые можно вынести без особых проблем, перекупщики брать отказываются, говорят самим продавать некому. После того, как мы получим деньги за содержимое сумки, нам еще предстояло найти кого-нибудь из дилеров, у кого был на руках порошок. Их приходилось часто менять, потому что время от времени их арестовывали и сажали. В основном торговали сами наркоманы. Те, кто еще в состоянии был ездить на закупки в Голландию или Бельгию, налаживать там связи с поставщиками, и перевозить все это через границу. Все думают, что в Европе нет границ, а на самом деле полиция прекрасно осведомлена об этих наркотических караванах и постоянно их отлавливает. Недалеко от границы стоят патрули в штатском, останавливают и обыскивают машины, в которых едут молодые люди группками от двух человек и больше. Приходилось искать таких контрабандистов на различных тусовках, ходить к уличным торговцам, нам не хотелось, хотя если прижимало, то бежали уже туда, где можно было достать наверняка. В основном на улицах торговали какие-то арабы или негры, мы с Лехой их недолюбливали, пытались иметь дело с русскоязычными.

С Лехой мы сошлись на общем горе, которое называлось героин. Когда тебе ежедневно требуется около 80 до 100 марок для поддержания, какой бы то ни было дееспособности, очень быстро приходишь к выводу, что такие деньги честным путем заработать, практически невозможно. Работа была творческой, каждый раз приходилось придумывать что-то новое, потому что магазины несли из-за нашей братии большие убытки и пытались как-то себя обезопасить. На каждую нашу уловку, магазинные охранники находили противодействие. Вначале мы заходили в магазин и один из нас отвлекал продавцов какими-нибудь вопросами, а второй просто нагло складывал интересующие предметы в обычный кулечек и уходил. Такие трюки работают в маленьких магазинчиках с дешевым товаром. Там, обычно, нет никакой охраны и работает один или два продавца. Позже мы все же решили увеличить наши прибыли, не превышая затрат времени, поэтому приходилось идти в более дорогие магазины, которые были оснащены камерами наблюдения, там стояли охранники, работали скрытые детективы, на вещах были прикреплены сигнализационные насадки. Здесь нужно было действовать более ухищрено. Например, Леша умудрялся в примерочной под свою одежду одевать несколько свитеров, маек, пару джинс и выходил из магазина как раздутый чебурашка. Немцы не знали кто такой чебурашка, поэтому внешний вид Леши вызывал у них законное подозрение. Через некоторое время мы несколько раз попались на этом трюке и решили сменить тактику. Использовали кульки, обшитые алюминиевой фольгой, которая заглушала сигнал сигнализационной насадки, которую крепят к вещам, чтобы она пищала, если ее не размагнитить, проходя через кассу. Бывало, просто обрезали эти насадки принесенными с собой плоскогубцами. Со временем нам приходилось разыгрывать целые операции: я брала с собой в примерочную несколько частей одежды, оставляла их там, а сама выходила из кабинки налегке. Детективы, которые следили за такими как мы, обычно концентрировали свое внимание на мне, пытаясь сообразить, куда же сунула одежду, которую только что заносила в кабинку. Иногда несколько раз обыскивали, но без толку. Леша в это время брал еще пару частей верхней одежды и заходил в кабинку, в которой лежали оставленные мною вещи. Он одевал их под одежду, а свои выносил как законопослушный гражданин и вешал обратно на вешалку – как бы не подошли. Наши немецкие конкуренты действовали более изощренно. Был здесь один немец, он ходил по большим магазинам и присматривался, где продавцы проявляют больше всего терпимости к клиентам. Потом приносил с собой фирменный кулечек выбранного магазина, втайне от продавцов он брал с полки магазина интересующую его вещь и складывал в принесенный пакет, после чего шел к кассе. Там он рассказывал историю про то, как жена, не далее, как вчера подарила ему эту очень хорошую, но не подходящую ему по тем или иным параметрам вещь. Однако, признавался он, было неловко просить у жены чек на покупку, поэтому он просит продавца проявить кулантность к клиенту, и дать ему возможность вернуть деньги без чека. Он очень по-особому строил при этом глаза, и продавцам казалось, что семейное счастье ячейки общества в данный момент находится именно в их руках, и шли на этот шаг – отдавали ему деньги. Одним словом, каждый крутился как мог.

Что можно рассказать про Лешу. Он среднего роста парнишка, с русыми волосами и карими глазами. У него, наверное, была когда-то очень светлая белозубая улыбка, которую он теперь никому не показывает. Сейчас он редко улыбается, хочет быть похожим на зеков из сериалов про бандитов. Он никогда не стоял ровно на одном месте, всегда переминался с ноги на ногу, и сплевывал каждые несколько секунд. При этом пытался разговаривать на подслушанной в телевизоре фене, и щурил как-то странно свои карие глазки, желая произвести впечатление крутого парня. Леша был из Поволжья, и жил он там в небольшой немецкой деревне. Было у них большое хозяйство и много живности. Мать Лехи работала на ферме, а отец, в промежутках между отсидками, работал сварщиком на стройке в городе. Обычно он долго отсутствовал и мать говорила, что папа уехал на заработки. А потом папа и вовсе перестал приезжать, и 10 летний мальчик, подслушав разговор между мамой и бабушкой узнал, что папа «сволочь, падонок, негодяй», и даже «сука- не при ребенке будь сказано» – так сказала бабушка – в очередной раз сел. Тогда маленький Алешенька еще не совсем понял, что стоит за словом «сел», но из разговора стало ясно, что папы еще как минимум 3 года, а то и больше, не будет дома, и то только, если он будет хорошо себя вести…. – так сказал адвокат. В вопросы школьного образования мама Алексея сильно не вникала. Ни к самому Леше, ни к его старшему брату Сергею, никаких претензий по поводу школьной успеваемости не предъявлялось. Папа в свое время сказал, что в колхозе всегда требуются люди и что с голоду никто здесь не умрет – «Пойдут выучатся на трактористов и будут хорошие деньги

зарабатывать, все эти городские еще обзавидуются» говорил он. Ну а Леша, хоть и из сельской местности, но ломоносовкой тяги к знаниям у него не оказалось. Зато он умел исправно делать, полагающуюся ему работу, и регулярно возводился в ранги хороших мальчиков. Что же касается папы, который вроде бы куда-то или на что-то сел, здесь помогли разобраться школьные товарищи, которые жили по соседству, и пересказали Леше разговоры своих родителей. И он узнал, что в ту ночь, когда в их семье появился третий братик Витя, папа очень сильно напился, и достал с антресолей свою двустволку. Та оказалась незарегистрированной, но отказать себе в удовольствии устроить салют в честь рождения третьего сына, папа не смог. Леша даже помнил этот момент, когда папа объяснил двум братьям и теще, что сейчас он всем покажет, что в состоянии еще замастырить пацана, и пошел по деревне, оповещая всех соседей о своей гордости и стреляя при этом в воздух. В ближайшие три года Лешин папа больше не появлялся. На другом конце деревни уже поджидал милицейский уазик, и суд, позже, рассудил, что стрельба в общественном месте из незарегистрированного ружья в пьяном состоянии, и без права на владение огнестрельным оружием, учитывая то, что папа уже во второй раз сидел на скамье подсудимых, тянет на приличные 3 года. В первый раз отец Лехи отматывал свой срок тоже по приличной статье. Придя из армии, он, как и полагается, простому сельскому парубку, обзавелся трудовой книжкой и женой. Жена, то есть Лешина мать, была на много лет старше его, достаточно непривлекательной внешности и по причине своей врожденной робости еще никогда не бывала в замужестве, поэтому боясь остаться в девицах, быстро и охотно отдала свое предпочтение единственному претенденту. Они счастливо зажили в доме, который достался им по дешевке, от соседей, переехавших в город. Отец Лехи в армии получил бумажку, что он сварщик, и с этой бумажкой он подался в город на заработки, а там в один прекрасный день напился и ввязался в драку с местными деятелями культуры и искусства, которые не захотели уступить ему место в очереди за пивом. Слово за слово, и обе стороны решили, что пора отвечать за базар, и ответ кончился 2 годами заключения за нанесение тяжелых телесных. Первый братик Лешки родился без отца, и как это водится в таких случаях, после возвращения назвал его дядей. Это папе, конечно, не понравилось, и он стал потихонечку аккуратненько покалачивать маму, упрекая ее в неверности. Ему все чудилось, что в то время, как он пилил доски, кто-то из деревни пилил маму. Несколько раз папа вылетал из дома «на все четыре» вместе с вещами, но каждый раз принимался обратно на постой, под твердое обещание больше не пить и не рукоприкладствовать. Тем более папа частенько уезжал на работу в город и дышать семье в это время становилось легче и обиды как-то быстрее сглаживались, когда папа возвращался с большой зарплатой. Когда в семье появился второй сын, его назвали Алексей, в честь чего мама была снова обругана и слегка получила по шее, с упреком, что второго она нагуляла. Правда это или нет, может сказать только всевышний и анализ ДНК, ни того, ни другого в деревне Путь Ильича не было в помине, поэтому вопрос долгосрочно остался на повестке дня, и не снимался до рождения третьего сына. Потом наступило облегчение в виду отсутствия папы. Лешенька, прилежный прежде в хозяйстве мальчик успел без отцовского присмотра прильнуть к группе сверстников, которые научили его дышать «правильным воздухом», и к приезду папы он уже мог похвастаться несколькими приводами в милицию, опытом потребления легких наркотиков и спиртных напитков. Папа больше не ездил в город, а нашел какой-то заработок в колхозе, и поэтому большую часть времени присутствовал дома. Если он не шел на работу, то с утра занимался хозяйством, днем за обедом выпивал несколько рюмок водки и после этого отправлялся в спальню. Туда же заказывалась жена для исполнения долга. Папа в тюрьме изголодался, и желал себе заслуженных утех. При этом, он по-прежнему считал маму шлюхой и, если выпивал лишку, колотил ее пуще прежнего. Мама не спешила заявлять на своего обидчика в милицию, потому что остаться в третий раз без кормильца и при троих детях и матери старушке не решалась. В деревне, в которой жил Леша начали происходить странные перемены. Многие люди начали продавать свои дома, и уезжать в Германию. Недвижимость резко подешевела, и когда Лешина мама вспомнила, что она тоже немка, о выгодной сделке с их домом не могло быть и речи. Но семейный совет в числе, мамы папы и бабушки постановил, что свои немецкие корни пора пересадить в немецкую почву. После долгого сбора и оформления документов, Лешина семья переехала в Германию. Мама с детства немного говорила на родном в семье языке, поэтому быстро научилась ориентироваться в дебрях немецкой бюрократии. А отец в это время, не обладая способностями к иностранным языкам, вспомнил, что Германия – это страна пива и начал пить с еще большей силой, оправдывая это тем, что хочется попробовать всего, коли уж есть такое разнообразие. Жили все прибывшие переселенцы в начале своего пути в сборочных лагерях. Это были здания казарменного типа, которые были разделены на отдельные маленькие квартирки по одной две комнаты, в

Читать дальше