Дарья Близнюк - Проклятые убийцы

Сальери сутки напролёт следил за своей возлюбленной. Она сама нашёптывала ему нужные слова, которые высвечивались на мониторе. Все события в её жизни случались произвольно. Памела сама управляла Сальери, а не он управлял Памелой. И их нежный терпкий роман был невинней детских шалостей. Их любовь была чище и кристальней капли утренней росы, пронизанной лимонным лучом солнца.

Но Памела не ведала о том, что за ней наблюдают. Она даже не представляла, что уже обаяла одного господина. Её девичье сердце жаждало любить, и потому она, столкнувшись с велосипедистом, с присущей только ей лёгкостью влюбилась в его шутки, высокие скулы и зачёсанные назад волосы. Что ж, Помеле повстречался настоящий Дон Жуан! А несчастному автору оставалось только одно – наблюдать за их свиданиями и читать их пошлые мысли.

И все его любовные муки, густо политые сомнениями о качестве текста, изрядно измотали парня. Он решился подыскать редактора, который смог бы по достоинству оценить работу. И нашёл. Его псевдоним – Моцарт – гладко перекатывался по языку. Этот Моцарт держался инкогнито, но дружелюбно. Он не тянул с проверкой и давал обратную связь.

– Крайне годно, – сообщал Моцарт.

– Весьма впечатляет, – сообщал Моцарт.

– Я восхищён, – сообщал Моцарт, и юный писатель раздувался от гордости.

Он уже предвкушал скорый успех и пританцовывал среди улыбающихся книжных шкафов. Только их улыбки обнажали не зубы, а книжные корешки.

Но после того как первый восторг улёгся, в гениальную голову заползали подозрения. Что если этот Моцарт всем пишет столь лестные отзывы? Что если это всего лишь автоматические ответы? Тогда получалось, что Сальери вовсе не особенный, а типичный писака-нищеброд.

От страха он не мог усидеть на месте и понял, что обязан проверить свою гипотезу. Но как? Сальери стоило заполучить доступ к телефону или к компьютеру этого редактора, чтобы узреть все его переписки. Сальери стал умолять об очной встрече в каком-нибудь кафе вроде «Coffee Milk» или «О Бразилия!», но ленивый помощник отказывался от свиданий. Мол, душевные или даже деловые беседы не входят в его обязанности. Однако Сальери удалось сторговаться до «шапочной» посиделки в обед следующего дня. Он, задыхаясь от волнения, отутюжил светло-коричневые брюки и купил новую рубашку, дабы показаться вежливым и опрятным человеком. Впрочем, прилагательные «вежливым и опрятным» можно опустить.

Спрячь на груди меня, мой гений

– Вилье де Лиль Адан

Когда все пили кофе с молоком, Моцарт пил молоко с кофе. Ему нравился мягкий ореховый вкус этого тёплого напитка. Особенно в пасмурную погоду, когда сизые румяна дня затеняли горизонт. Читая книги, он с удовольствием попивал кофеёк и утопал в глубоком кресле. В очках отражался экран ноутбука. Недавно он взялся за редактирование романа «Карантин», приятно удивившись стилем и подачей автора, но перенасыщенность образами его смущала.

Когда Моцарта спросили о встрече визави, он поначалу отнекивался, но, отмахнувшись от заученного шаблона поведения, подумал, почему бы и нет. Ему даже стало любопытно пообщаться лично с таким интересным и талантливым человеком, расспросить его о деталях и дальнейших планах. Тем более, что в своём окружении он не находил гуманитариев, с которыми было можно обсудить классику и положение современной литературы.

И горемычный Моцарт уселся за убранный столик в небольшом кафе. В этот день ему везло также сильно, как людям, оказавшимся в башнях-близнецах одиннадцатого сентября 2001 года.

– Рад знакомству, – протянул ему руку светловолосый парень. Моцарт ответил тем же, пожимая шероховатую ладонь.

– Присаживайтесь, – предложил он. – Так о чём вы хотели поговорить? – не стал тянуть.

– Ах, вы весьма хорошо отозвались о моём романе, – поудобней устроился Сальери. – И я жду от вас подробного комментария, – признался он.

– Что ж, мне действительно понравилось то, как вы управляете историей, – начал редактор.

– История сама управляет мной! – пафосно высказался Сальери.

– У вас богатый язык и свежие сравнения, – смущённый тем, что его перебили, продолжил Моцарт. Правда, ему пришлось выждать ещё одну паузу, пока официантка подносила заказанный кофе.

– Рад слышать, – заёрзал Сальери. – Только скажите, вы всем это говорите или мне одному? – в лоб спросил он.

Моцарт даже слегка кашлянул от внезапности. Его поражала некая эгоцентричность собеседника, присущая детям.

– К каждому автору я подхожу индивидуально, – обобщённо ответил Моцарт, отмечая, что его слова не удовлетворили создателя «Карантина».

– Ясно, – подбоченился тот.

– Вы лучше поделитесь, у вас уже есть идеи для следующих работ? – отхлебнул из чашки Моцарт.

Остаётся только гадать, почему уже в ту минуту его интуиция не забила в колокол. Сальери напряжённо вцепился в подлокотники и с подозрением уставился на соседа.

– Нет! – как-то резко бросил он.

– Мм, – протянул Моцарт, посматривая на левое запястье с часами. – Думаю, мне пора, – заключил он.

– Да, конечно, – поднялся Сальери.

Его новёхонькая рубаха обзавелась двумя мокрыми пятнами под мышками. Творческие люди любезно попрощались друг с другом, и Моцарт побрёл к себе домой. На душе остался странный осадок, похожий на кофейную гущу. Но что толку на ней гадать? Да, их мимолётный диалог не оказался содержательным. Да, Сальери вёл себя необыкновенно и вычурно, но разве есть повод для опасений?

Моцарт так глубоко погрузился в мысли, что расслышал шаги, только когда преследователь приблизился вплотную.

– А? – взволнованно обернулся Моцарт, и его глаза широко зевнули от страха.

Это было последним, что сделали его глаза, потому что в следующую секунду Сальери воткнул в один из них обычный кухонный нож для резки овощей. Моцарт завопил от боли. Почему он забыл надеть очки?

***

Сальери распирало от возмущения. Как этот жалкий банальный графоман может его судить и вынюхивать его идеи? О, Сальери знал, что восторженный редактор собирался своровать результаты его интеллектуальной деятельности! Подлый плагиатор! Конечно, у Сальери уже обрисовывались идеи для новых книг. Он намеривался написать историю человека, посвятившего всю жизнь защите произведения искусства. Может быть, он оберегал бы рисунок на песке от океанских волн, возводя стены и копая рвы. Может быть, он каждый день исполнял бы услышанную мелодию на скрипке. Может, переписывал последний экземпляр чудом уцелевшей книжки.

И этот негодяй Моцарт собирался стащить его мысли! Он хотел похитить их, а взамен положить свои скромные бытовые рассказы! Ну уж нет! Сальери не даст себя одурачить.

Проницательный парень увязался следом за потенциальным вором и дождался, когда условия для убийства стали благоприятными. И воткнул заранее припасённый нож в его мерзкое око. Никакого страха или сомнения Сальери не чувствовал. Он поступал справедливо. Моцарт заслужил наказание. Он высмеивал Сальери. Он обманывал его. И он поплатился.