Николай Попов - Рак и Жемчужница

Надежда выпрямилась и, не целясь, выстрелила по мишени с того места, где стояла.

– Девятка! – радостно вскрикнула она, заглянув в бинокль. Шейдеман снова вскинула пистолет и опустила его.

– Ой, Вадик, я совсем забыла! – сказала она, приложив ладонь к щеке. – Я пришла тебя пригласить, у меня сегодня день рождения.

– Наденька, я поздравляю тебя! Чего ж ты молчала? Значит, мы точно идём в ресторан?

Она посмотрела на часы-кулон, приложила их к уху.

– Вадик, они стоят! Я обещала вернуться к трём часам, а сейчас сколько?

– Не знаю, должно быть, три уже есть.

– Я за тобой пришла. Гости ждут, идём!

– Хорошо, Наденька, я сейчас всё закрою, опечатаю двери и пойдём.

– Вадик, неудобно, ждут же. Завтра всё сделаешь. – Она сунула пистолет в ящик стола. – Идём!

– Я хоть сейф закрою.

Но она уже тащила его за рукав к выходу.

– Какой ты зануда!

Вадим Алексеевич успел на ходу повернуть выключатель сигнализации, не заметив досады на лице Наденьки. Заперев дверь, он помчался за экстравагантной женщиной, которая, не дожидаясь его, уверенная, что тот не отстанет, уже шла по улице…

Зайцев пододвинул преподавателю пачку сигарет.

– Курите, – предложил он.

– Нет, спасибо. Я не курю.

– Так вы вместе из тира отправились к ней домой?

– Да. Именины удались на славу, и гостей было много.

– А вы можете сказать, Вадим Алексеевич, отлучалась ли Надежда в тот вечер или она всё время была с гостями или с вами?

Иванченко немного помялся и ответил:

– Я, кажется, перебрал тогда, плохо помню. Было много гостей, была музыка.

Лев Николаевич достал лист бумаги, протянул физкультурнику.

– Запишите сюда всех, кого вы запомнили на вечере у Шейдеман.

– Признаться, знакомых я не припоминаю. Хотя… – Иванченко достал ручку, сделал несколько записей.

– Ночевали вы у неё?

Физкультурник поднял голову, не задумываясь, ответил:

– Когда я проснулся, она была дома.

– Вадим Алексеевич, почему вы сразу не заявили о пропаже оружия? Ведь вы пришли в тир на другой день, так?

– Так. – Иванченко отвёл глаза в сторону. – Я не мог на неё подумать, тем более заявить на неё. Через два дня я решился позвонить ей. Мне сказали, что она уехала в Ялту. Кстати, она и сейчас там.

– И поэтому вы собираетесь тоже в Ялту?

– Нет, это чистое совпадение.

– Я очень сожалею, но поездку придётся отложить.

– Но моя путёвка!

– Я должен уточнить ваше алиби, – сказал инспектор. – А с путёвкой что-нибудь придумаем.

Посидеть с удочкой тёплой летней ночью на берегу тихой речушки – разве это не истинное наслаждение для человека? А утром, утром окунуться в молочную, парную воду, пахнущую туманом, когда в пяти метрах от берега не видно никакого берега. Лежишь себе на спине и видишь, как крадутся и обнимают тебя белые змеи, словно дрейфуешь в жидком азоте. Ужасно? Нет. Ведь это игра воображения. И вот уже ноги стали деревянными, и вода не ощущается вовсе, и ты висишь в пространстве – и бездна за твоей спиной.

Утреннее купание. Такое удовольствие не может сравниться с барахтаньем в горькой воде Ялты или Сочи или ещё там какого курорта.

Лёня Корнеев не в первый раз приезжает в молодёжный лагерь «Ровесник». Почти за городом, а рыбалка здесь отменная, и отдохнуть можно не хуже, чем на курорте. Иногда он приезжал сюда с Верой Румяновой, программисткой приборостроительного завода. Случалось, уходил один, а она приезжала утром. Лёня тащил её на свою мостушку и обещал такого карася, какого она в жизни не видела и уж, конечно, не ловила на удочку. Вера не любила рыбалки, но ей нравился рыболов. Когда рыба не клевала, они подолгу сидели у воды, слушали тишину – и ей казалось, им обоим повезло, что встретили друг друга.

Они познакомились в авиаклубе. Вера стояла у стенда, разглядывала фотографии, читала объявления и не замечала за спиной молодого человека. А он, чуть улыбаясь, ждал, когда девушка повернётся, и, дождавшись, поинтересовался, зачем она сюда пришла. Вера смерила парня взглядом, но, приняв его за «старичка», спросила, можно ли ей в парашютную группу. Не разоблачая себя, Лёня дал исчерпывающую информацию, тем самым окончательно убедил девушку, что перед ней бывалый спортсмен-лётчик. Он действительно ещё до занятий в клубе о спортивных самолётах знал более, чем достаточно, начиная прямо с У-1 и кончая современными отечественными ЯКами, включая также и зарубежные образцы типа «Акростар» или «Торнадо». К тому времени в клубе его многие знали, пожимали руку. Короче, кончилось тем, что Вера, изменив своему прежнему намерению, решила записаться в группу лётчиков, хотя призналась, что зрение у неё где-то между 0,9 и 1,0. Лёня успокоил её, начал советовать, как справиться с ненужным волнением и повысить остроту зрения перед медкомиссией. Он не был хвастуном и, конечно, тут же признался, что никогда не сидел в кабине самолёта. Вера снисходительно улыбнулась, но втайне порадовалась, что будет заниматься в одном клубе вместе с этим искренним, добродушным парнем. После знакомства в авиаклубе они встретились ещё раз. Два раза он приглашал её в «Ровесник». Вот и на этот раз Вера обещала приехать утром, а пока будущий лётчик готовился к ночной рыбалке.

Спальный домик стоял на берегу. Каменная лестница и деревянный настил спускались к воде. Днём здесь купались, полоскали бельё, а вечером, как это ни странно, клевала рыба. Лёня протянул из домика электрошнур, ввернул в патрон лампочку, повесил шнур на ветку склонившейся над водой ивы. Потом он принёс мягкий стул, поставил рядом термос с горячим чаем и раскидал заготовленную прикормку. Одним словом, рыбалка получалась с комфортом.

Часов в десять, ещё звучала на танцплощадке музыка, Корнеев пришёл на своё место, включил свет, забросил удочку. Он всегда ловил на один крючок, потому что клёв, случалось, бывал таким бурным, что посидеть на мягком стуле, потягивая сладкий чай, не удавалось: не успевал гусиный поплавок «принять стойку», как сразу, увлекаемый голодным карасём, уходил в чёрную воду. Лёня на удочке для замены одного крючка другим приспособил оригинальный переходничок, который одновременно служил грузилом. Чтобы заменить большой крючок на малый или наоборот, достаточно было двух простых движений. Отвлекаться он не любил. Если к берегу подходила крупная рыба, Алексей ставил большой крючок, уже не размениваясь на мелочь.

Музыка на танцплощадке стихла, темнота сгустилась, вот уже проглотила домик, деревья, речку. Кроме яркой зелёной ветви, на которой висела лампочка вверху, да одинокого рыбака у тёмной воды внизу, ничего не осталось. Если посмотреть в это время с берега, то может показаться, что сидит человек в городской квартире и пьёт чай. Лёня допивал вторую крышку, а клёва всё не было. Карась не шёл. На том берегу хохотнула неясыть и затихла, где-то в воду упала сухая ветка. Наверное, будет дождь. Время от времени почти у самого лица проносились летучие мыши. Он привык к ним и перестал шарахаться от них в сторону. Сверху к нему спустились по ступенькам парень и девушка.