Татьяна Юдина - Дорогами Победы. 1945—2020. Международный Союз Писателей

О масштабах прошедшего боя можно было судить по количеству трупов, оставшихся после него. Это был скоротечный встречный бой, в котором победа не досталась никому: обе противоборствующие стороны отошли на исходные позиции и заняли оборону.

Катя Донцова, санинструктор восьмой роты, на фронте третьи сутки, и в такие переделки ещё не попадала. Сейчас она оказалась в неглубокой воронке от артиллерийского снаряда. Рядом капитан Дериглаз – командир третьего стрелкового батальона. Ему лет 26—27, но из-за седины, покрывшей голову, выглядит на все сорок. Луч полуденного июльского солнца отразился от ордена Красной Звезды на окровавленной гимнастёрке. Осколком снаряда капитану срезало левую руку выше локтя и он, стиснув зубы, едва сдерживает стоны.

Быстро наложив жгут, чтобы остановить кровотечение, Катя поднесла флягу с водой к пересохшим губам комбата.

Тут отчетливо раздался стон другого раненого, где-то совсем рядом.

─ Не надо, сестричка, ─ едва слышно прошептал офицер, ─ ползи к нему…

Как только Катя выкарабкалась из воронки, с немецкой стороны «заработали» пулемёты. Видимо фашисты её заметили. Наши ответили.

К пулемётным добавились автоматные очереди и стрельба из винтовок. Интенсивная перестрелка продолжалась минут двадцать. Она не давала поднять головы и заглушила стон раненого. Смертельный страх сковал восемнадцатилетнюю девушку, но, вспомнив о раненом, она оторвалась от земли и коротким броском метнулась в сторону ещё дымящегося немецкого «тигра». Вражеский танк послужил хорошим укрытием – перестрелка вновь возобновилась. Катя осмотрелась. Неподалёку, примерно в том направлении, где по её предположению, должен быть раненый, чернела воронка. Кто-то учил Катю, что для передвижения на поле боя следует использовать воронки: «Снаряд не попадёт дважды в одно и то же место».

Вспомнив эту нехитрую военную науку, девушка поползла к воронке, всем телом вжимаясь в раскалённую июльским зноем и недавним жарким боем землю. Вскоре она была на краю воронки и, поджав коленки, скатилась на дно. На этот раз ей повезло: раненый был здесь – дальше ползти не придётся. Из-под простреленной каски выбился смоляной чуб, закрученный на казачий манер. Над верхней губой едва обозначившиеся усы – видимо, недавно решил отращивать. Что-то смутно знакомое померещилось Кате в перепачканном кровью и копотью лице молодого солдата. Он выглядел всего на год-два старше девушки.

─ Пить, пи-и-ить, ─ прошептал он.

Катя потянулась за фляжкой, как вдруг раздался звук, напоминающий предсмертный вопль раненного зверя, но она точно знала: это был человек. Ещё один раненый нуждался в её срочной помощи.

─ Ползи, казачка, ─ услышала она, ─ из-под смоляного чуба на неё нежно смотрели пронзительно синие глаза, ─ ползи…

Солдат ласково коснулся Катиной руки и глазами указал в ту сторону, откуда раздавался стон.

В это время стрельба утихла, и санинструктор быстро заработала локтями и коленками, сбивая и расцарапывая их.

Старшине Андронику Мовсесяну её помощь уже была не нужна. Это он учил Катю использовать воронки на поле боя. Теперь же лицо его было искажено предсмертными муками, а в руках он держал свои вывалившиеся из брюшной полости внутренности. Старшина был мёртв.

Ужасное зрелище повергло девушку в шок, но её не вырвало, как это нередко происходит в таких случаях. Катя вспомнила, как по-отечески тепло встретил её старшина, когда она пришла в роту. И вот теперь его нет – доброго мудрого человека. С какой любовью рассказывал он о своей жене Гаянэ, о двух малютках-близняшках – своих дочурках Нунэ и Нино, о сыне – лётчике Армене, воюющем где-то на соседнем фронте.