Глеб Нагорный - Длинные ноги Кафки. Сборник произведений

– Значит ли это, что Здание – есть ошибки?.. Что Здание – это халтура?..

– Нет, это означает лишь то, что Здание есть развитие. В правильном направлении идет это развитие или нет – не мне судить. Но если вы попытаетесь не повторить чужих ошибок и в конечном счете вам это удастся, то я бы поостерегся вас обличить… в смысле, персонифицировать… извините, сбиваюсь… я бы вас попросту обезличил…

– Подождите, подождите, а вам не кажется, что, повторяя мои ошибки, вы из Портфолио превратитесь в Дипломата?

– Резонно. Но вот что я вам на это отвечу: кроме ваших ошибок я делаю еще и свои. Ибо опыт – это чужие ошибки, помноженные на собственные.

– Постойте, постойте. Но зная о чужих неудачах, зачем мне повторять их?

– Знать мало – надо прочувствовать. Иначе почему мы расстаемся, теряем друзей, пьем и блудим? Ведь мы неоднократно видели все это со стороны. Сказать? Ви́дение и знание – это еще не опыт. Опыт определяется лишь собственными поступками, а не теми, которые мы подглядели со стороны… И…

– Спорно, очень спорно, – позевывая крышкой, скрипнул Дипломат.

– Не перебивайте, пожалуйста, а то я опять собьюсь…

– Да уж пожалуйста… – смилостивился потенциальный кейс, подловато сверкнув замками.

– Значит, так… – подбирая слова, начал Портфолио. – Как бы это точнее сформулировать…

– Не утруждайте себя… – всё-таки не сдержался визави.

– Послушайте, да перестаньте язвить, наконец!

– Хорошо, хорошо… – миролюбиво замахал ручкой Дипломат.

– Так вот… – собравшись с силами, молвил Портфолио. – Информация, которая дается нам, как раз и имеет одну-единственную цель – обезличить всех, сделать одинаковыми, даже не глянцевыми, а глянцевитыми какими-то, придумать всем одну-единственную журнальную жизнь. Без ошибок, без чувств, без размышлений… Но постулировать мечту нельзя! – потому что для вас она приемлема, а для меня такая мечта – таблетка от изжоги. Только желудка у меня нет, вот в чем беда. Не надо мне ваших таблеток.

– Изжога есть, а желудка нет? Чем же вы пьете в таком случае? – усмехнулся Дипломат.

– Болью я пью, болью. Вы посмотрите: даже нити нам всем навязывают «серебряные», но они не серебряные, не серебряные… И давайте откровенно, мы – это пот и выделения, а нас убеждают в том, что мы – это эпиляторы и шариковые дезодоранты… Но ведь душу – не выбреешь, душу – не продезинфицируешь… Жизнь – свиная кожа, а не нитроцеллюлозный дерматин… Ну и слово… Я б товар из такого материала не купил – выговорить невозможно…

– На что это вы намекаете? – вяло отозвался Дипломат, потершись боком о спинку кресла, и снова зевнул.

– Простите, не хотел. Я в другом смысле… Просто ну не верю я говорящим, что в носу они никогда не ковыряются, потому что для этого есть носовые батистовые платки. Не верю и никогда не поверю. Ковыряются они! Когда платков нет – ковыряются… Я же ковыряюсь… – Портфолио стеснительно улыбнулся, помолчал и снова устремил печальный взгляд на картину: – Вот вам заявляют, что Погасшее Окно гениально и имеет черный цвет? А я вам говорю, что все это уже было – и этот квадрат не черный, но серый, это – плагиат, это – не мое и не ваше, это – не искусство и уж тем более не икона, на которую молятся слепые. Но уже давно никто не ведет дискуссий об Окнах, сейчас пришло время моющих средств для окон… Время «Белого Квадрата» – время кафеля на стене!.. Эй! Что с вами?

Портфолио нагнулся над приятелем, который, вальяжно развалившись в кресле, спал. Из недр Дипломата – при пьяных всхрапываниях, на выдохе, – выпадали низкосортные «прокламации» с рекламой аэрозолей, освежителей воздуха, шариковых дезодорантов и последних революционных разработок в сферах очищения ротовой полости, защиты кожгалантерейных изделий и превенции шерстяной мануфактуры от порхающих чешуекрылых паразитов.

Вдруг дверь кабинета широко распахнулась, и на пороге появился Флёр. Он держал в руке циркуляр об откомандировании и фотографии.

– Слушаю вас, – напрягся Портфолио.

– Я, собственно, в командировку.

– Куда? – не понял тот.

– В командировку, из Здания.

– Ну-ка, ну-ка, что там у нас… – Портфолио взял протянутый циркуляр. – Ага, так, так. Но, милейший, вы же не туда попали – вам через печатный цех нужно, а это сектор ино-странных дел. Связь Зданий. Дипломатия. Сами должны понимать. Иммунитет, этикет, камуфлет… Нет, последнее, кажется, не оттуда. Не суть… Главное, что ваша командировка в небытие…

– Почему вы так решили? – резко перебил его командируемый. – Почему в небытие?

– А как понимать фразу в циркуляре, видите, тут маленькими буковками написано, в самом низу, в постскриптуме, почти не видно… Цитирую: «Пункт первый: В случае невозвращения объект, именуемый Флёром, считать ликвидированным. Пункт второй: В случае возвращения и психической неуравновешенности объекта избрать альтернативную форму воздействия: от ликвидации до заключения в архиве, с последующим проведением диагностирования и признанием одним из архитипов – «Инфантилом» либо «Творителем». Странно, у вас тут, видимо, опечатка. «Архетип» везде через «и» написано. Архи… Архитип … Вы, надо полагать, Флёр? Очередной покров таинственности, за которым пустота? Призрак, иными словами? То есть вас нету?

– Как же, вот он я! – взвился Флёр и, придушив Тимошку, дернул себя за галстук. – Как же они могли?

– Успокойтесь, – одернул его Портфолио. – Вы мне дипломатический церемониал нарушаете.

Сделав шаг назад, он указал на спящего Дипломата, который на мгновение перестал храпеть, завалился набок, и из него выпал ворох цветастых бумажек, на которых можно было увидеть все, начиная от зубных щеток и заканчивая пылесосами.

– Тайная миссия, связь Зданий, международные сношения, а вы тут – о своей оранжевой шкуре печетесь. – Портфолио приблизился к командируемому. – Поймите, хоть я и не имею, как служащий Здания, морального права вам это говорить, но Здание всегда и везде будет важнее отдельно взятого призрака. Кто вы для Него? Так, один из многих. А Здание – Одно на всех. К вам даже не как к субъекту относятся, а как к объекту. Понимаете? Это Здание – Субъект. Не беда, что вас вдруг не станет. Для вас, конечно, это трагедия. А для Здания – лишь потеря одного из многих. Завтра на вашем месте окажется другой, послезавтра – третий. Вполне возможно, что и я. Но я привык. Знаете почему? Потому что давно для себя решил: я – никто, если не могу противостоять Зданию. Я рассуждаю, я борюсь внутри себя, но – не противодействую. Если хотите знать, я в некотором смысле тоже – призрак. Может быть, даже в большей степени, чем вы. Ибо я знаю, что я не прав, служа Зданию, но я служу Ему. Я знаю, что мысль погибла на стадии обмена информацией, и все равно продолжаю работать на Здание и распространять информацию. Так что не переживайте. Все мы одним Зданием писаны. И как знать, может, все обойдется, и для вас эта командировка будет не последней. Возвращались же другие.