Мария Хайкина - Единожды восстав

– Если я захочу, то и она захочет, – жестко говорит Дарагон.

– Не хочу тебя обижать, но ты преувеличиваешь свои силы, – отвечает Петух насмешливо.

– Не хочу ни о чем напоминать, – парирует Дарагон, сверкнув глазами, – но я всегда получаю то, что хочу.

Разгоряченные молодые люди приподнимаются, не обращая внимания на продолжающееся выступление. Вызвавшая это столкновение танцовщица распластана на полу. Ее тонкие трепещущие руки устремлены ввысь. Публика следит за их замирающим колыханием. Только спорщики ничего не замечают.

– Господа! Господа! – приятели пытаются остудить их пыл. – Айтон! Годди! Успокойтесь!

Усач кладет руку на плечо Дарагону.

– Айтон, дружище, – примирительно говорит он, – не стоит горячиться. Мы все знаем, на что ты намекаешь. Годди не может простить твой последний выигрыш в забеге.

– Нечестный выигрыш! – вставляет Петух. – Он оттолкнул меня!

– Господа! Господа! Тише! – раздаются голоса вокруг.

Всплеск восторженных выкриков и рукоплесканий врывается в спор и приостанавливает его. Танцовщица раскланивается. Повернувшись к сцене, молодые люди присоединяют свои рукоплескания к остальным. Однако спор не забыт.

– Когда представление закончится, – шепчет Айтон на ухо своему противнику, – я покажу тебе, кто первый добьется внимания актрисы.

– Это мы еще посмотрим, – тихо отвечает тот.

Однако разочарование подстерегало обоих. Пока молодые люди выясняли отношения, пока они дожидались окончания балета, пока разыскивали подарки, которыми намеривались снискать благосклонность молодой девицы, их товарищ, не имевший даже представления о сложившемся противостоянии, проник в гримерную балерины, сказал несколько комплиментов, быть может, присовокупил что-то еще, и вырвал желанное обещание. Он сам оповестил об этом приятелей. Их встреча произошла у дверей гримерной: спорщики собирались войти, их счастливый соперник выходил. Звали счастливца Эфри Стиган.

…

Эфри был мечтателем. В детстве он мечтал о дальних странах. Он – путешественник, он первооткрыватель, он идет туда, куда не ступала нога человека, он видит то, чего еще не видел человеческий глаз. Но, когда Эфри повзрослел, пришлось избрать карьеру военного, потому что так делали все мужчины в его роду. Впрочем, к этому времени мечты о странствиях уже потускнели. Теперь он обратил свои взоры к военным успехам. Он зачитывался биографиями полководцев, он знал наизусть великие битвы прошлого. Но ему довелось жить в мирную эпоху, когда служба сводилась к строевым учениям, а остальное время заполняли кутежи и пирушки. Тогда он обратил свое внимание на дам. Теперь он мечтал снискать внимание самой прекрасной из них. Надо сказать, что на этом поприще у него оказалось больше всего шансов на успех. Эфри обладал привлекательной внешностью. Стройный блондин с карими глазами, выглядящими бархатными на округлом лице с нежным юношеским румянцем, он не мог не нравиться. Мягкий голос, галантные манеры, все это выделяло его среди товарищей, отличавшихся большей грубостью. Эфри не сложно было найти путь к сердцу женщины.

Так произошло и на этот раз. Очаровательная танцовщица, мадмуазель Зарина, к его знакам внимания отнеслась благосклонно и согласилась одарить свиданием.

Окрыленный, он спешил к назначенному месту. Близившийся вечер спустил на улицы голубоватые сумерки, но выпавший еще третьего дня снег уже прочно разместился на крышах и заборах, и света, отражающегося от его блестящей поверхности, было достаточно. Скромные двухэтажные дома с редкими освещенными окошками серыми тенями тянулись по обеим сторонам улицы. Прохожих было немного. Никто не обращал внимания на пробегающего мимо юного стройного офицерика, укрывающего что-то под полой плаща.

Свидание должно было состояться в Северной Короне. Это пышное название носил скромный флигель, укрытый от посторонних глаз двумя большими трехэтажными домами на улице Оружейников. К флигельку вела хорошо расчищенная тропинка. Вошедший внутрь попадал в обстановку, которую трудно было предположить по неказистому наружному облику. Полыхал камин, удобные кресла с круглыми столиками рядом располагали к отдыху, бархатные портьеры навевали мысли об уюте. Дубовая лестница вела на второй этаж, где находились отдельные номера.

Скинув плащ, который тут же приняла откуда-то материализовавшаяся служанка, Эфри поспешил наверх. В руках он сжимал округлый сверток, в котором не трудно было угадать коробку с тортом. Толкнув дверь в конце коридора, Эфри оказался в удобно обставленной комнате. Столик у камина был сервирован для изысканного ужина, обстановку довершали широкая кровать под балдахином, два кресла, стулья с витыми ножками, туалетный столик с огромным зеркалом и изящная ширма.

Поставив торт на столик, Эфри довольно огляделся. Да, хорошо, что он не поскупился. Здесь есть все, что нужно. Мадмуазель Зарине должно понравиться. Она привыкла к изысканной обстановке. Она достаточно избалована вниманием.

Нагнувшись, он принялся распутывать завязанную на коробке ленточку. Узел оказался затянут туго, и поглощенный своим занятием, он не обратил внимания на движение сзади. Он слишком поздно почувствовал неладное. Шорох, прозвучавший рядом, заставил Эфри поднять голову, но больше ничего предпринять он не успел. Обрушившийся на голову удар заставил его отключиться.

…

Сначала вернулся слух. Он слышал невнятные звуки. Глаза Эфри были широко распахнуты, но видеть он не мог – все скрывал темно-красный сумрак. Попытавшись повернуться, Эфри обнаружил, что члены его скованы. Он хотел крикнуть, но передумал. Среди услышанных звуков различались шаги, рядом кто-то был, и этот кто-то был недругом. Стиснув зубы, Эфри стал ждать.

Ожидание его длилось недолго. Шаги приблизились, с ними пришел свет, и Эфри осознал, что ничего не видит из-за красной ширмы. Теперь он понимал, что крепко привязан к стулу, а ширма отгораживает от него остальную комнату. Свет шел от лампы, которую держал в руке человек в форме офицера. Поддавшись вперед, Эфри устремил взгляд на лицо подошедшего и с недоумением узнал Айтона Дарагона.

– Что происходит? – хрипло спросил Эфри.

– Не надо было тебе этого делать… – сказал Дарагон.

– Не понимаю…

– Не надо было вмешиваться. Мадмуазель Зарина – не для тебя.

– Ах, вот оно что… – медленно проговорил пленник, начиная понимать. – И как же ты собираешься исправить положение?

– Как видишь, я уже все исправил. Я приму мадмуазель Зарину вместо тебя.

Путы не помешали Эфри гордо вскинуть голову.

– Ты сошел с ума! – гневно бросил он.

Жесткая усмешка скривила губы его похитителя.

– А кто мне помешает? Не ты ли? – Он нагнулся к связанному, и тот близко разглядел глаза Дарагона. В них полыхал потаенный огонь. Он наслаждался беспомощностью своей жертвы.