Мария Хайкина - Идущие навстречу. На перепутье

– Куда ты меня привела?

– Приют, куда мы идем, – объяснила Ровина, – предназначен для детей, у которых нет родителей или родители сами находятся за гранью нищеты и не способны их содержать. Поэтому и расположен он в той части города, где обитает беднота.

Не глядя по сторонам, Ровина легко и быстро шагала вперед, на левом локте у нее покачивалась довольно объемная корзина. Не обремененная никакой ношей, Элиса, тем не менее, с трудом поспевала за ней, она все время с опаской косилась вокруг, и брезгливая гримаска морщила ее лицо:

– Значит, это не какое-нибудь достойное место, где дети получают образование и обучаются приличным манерам?

– Ну что ты! Нет, это – не платный пансион, в котором воспитываются дети из состоятельных семейств. Это – приют для тех, кому больше некуда пойти, кто иначе оказался бы на улице и погиб от нищеты и лишений. Что ты смотришь вокруг с таким омерзением? Их бедность достойна лишь сожаления.

– Я их боюсь.

Ровина расслышала легкую дрожь в элисином голосе и взглянула на кузину внимательней.

– Успокойся, мы скоро придем, – сказала она примирительно.

Но Элиса продолжала выглядеть встревоженной.

– Мне все кажется, что мое место – среди этих отвратительных женщин, – в ее расширенных глазах был страх.

Ровина остановилась:

– Что за странные фантазии, Элиса! Почему?

– У меня нет дома, – шепнула Элиса.

– Но это – не так, у тебя есть дом, твой дом, где ты выросла, и который принадлежит тебе.

– Я туда не вернусь.

Ровина сжала ее безвольно повисшую руку:

– Со временем все образуется, ты снова сможешь там жить.

– Ничего уже не образуется, – ответила Элиса тоскливо.

– Но даже если ты не сможешь вернуться к себе, у тебя всегда есть наш с Хорвином дом.

Элиса кинула на нее странный взгляд.

– Пока есть, – сказала она сумрачно.

Ровина ласково улыбнулась:

– У тебя нет никаких причин для беспокойства, мы никогда не откажем тебе в гостеприимстве.

Повисла пауза, Элиса продолжала хмуриться.

– Это сейчас вы меня принимаете, а потом… потом я вам надоем.

Быстро отвернувшись, она пошла вперед. Ровина поспешила следом, крича:

– Что ты такое говоришь! Элиса, подожди, Элиса! Я обещаю тебе, пока ты будешь нуждаться в помощи, ты ее получишь.

Торопливо догнав кузину, Ровина подхватила ее под руку и снова пошла рядом. Элиса смотрела перед собой.

– Ну что же, и где этот твой приют? – проговорила она, наконец, по-прежнему отводя взгляд.

За домиком, выглядевшим чуть приличней, покосившаяся вывеска которого выдавала в нем трактир, они свернули, дорога повела их через обширный пустырь, местами заросший низкорослым кустарником, впереди показалась небольшая, бедно выглядящая церквушка с прилепившимися к ней несколькими строениями, и вот, наконец, перед ними выросло большое серое здание, огороженное высоким глухим забором. Ровина позвонила у сколоченной из грубых досок калитки, им открыл пожилой привратник в поношенном тулупе, и молодые женщины вошли внутрь.

…

Мрачное серое здание охватывало большой квадратный двор буквой П. Нескольких чахлых кустиков, выросших вдоль внешней стены, да установленных по краям простых скамеек было не достаточно, чтобы предать этому месту уютный вид. Посреди двора копошились дети: те, что помладше, возились со снегом, пытаясь выстроить из него какое-то корявое сооружение, несколько мальчишек кругами носились друг за другом, поодаль неторопливо прогуливались парами девочки постарше. Все дети были одеты в одинаковые коричневые плащи, старые, потертые, многие из которых красовались заплатами. На всем лежала печать уныния, и на облупившихся стенах, явно нуждавшихся в ремонте, и на двух озябших воспитательницах, что присматривали за гуляющими, и на самих воспитанниках, чьи худые несчастные личики были лишены красок.

Несколько девочек, осмелились подойти к Элисе поближе, толкаясь и перешептываясь, они с любопытством разглядывали ее наряд. Подбежал один из мальчишек и уставился на нее, из-под его шапчонки выбивалась копна ярких рыжих волос.

– А вы… Вы пришли, чтобы взять кого-нибудь? – внезапно спросил он низким голоском, взгляд его светлых глазенок так и буравил новую гостью. – Вы выбираете, кого усыновить?

Элиса затрясла головой и отодвинулась поближе к стоящей у центральной двери кузине. Ровина продолжала разговаривать с домоправительницей, высокой костлявой дамой в сером капоре, что была представлена Элисе, как госпожа Тридль. До Элисы доносились отдельные фразы: «…иголки заканчиваются, нужно несколько дюжин… госпожа Силенс обещала подобрать одежду, что уже не нужна ее детям… слегли еще двое, доктор очень обеспокоен…» Элисе очень хотелось прервать этот бесконечно тянущийся разговор, но она не решалась. Она не чувствовала себя здесь хозяйкой и потому продолжала топтаться на одном месте, с беспокойством поглядывая в сторону гуляющих детишек. Наконец Ровина с домоправительницей договорились, о чем хотели, и Элису повели осматривать здание приюта.

– В этом крыле расположены спальни девочек, а мальчики помещаются с противоположной стороны здания, – степенно рассказывала домоправительница.

Элиса с недоумением оглядывала помещение с простыми крашеными стенами, вдоль которых тянулись два ряда кроватей, и полные губки ее были презрительно поджаты. Не замечая ее неприязни, госпожа Тридль продолжала объяснять:

– Первая комната предназначена для наших самых маленьких воспитанниц, потом следует помещение для девочек постарше, и, наконец, комната для самых взрослых. Дальше находятся классные комнаты, а по центру здания располагается столовая. Столовая у нас достаточно велика, чтобы вместить всех воспитанников…

– Как, – не сдержалась Элиса, удивленно морща брови, – их удовлетворяет такая жизнь в общем помещении, ни у кого нет своего уголка, все на виду?

– Я уверена, любой из наших воспитанников предпочтет эту комнату жизни под забором, – госпожа Тридль бросила на Элису строгий взгляд, и та смущенно потупилась. – Приют наш существует только на благотворительные пожертвования, мы с трудом сводят концы с концами и рады любой помощи,

Госпожа Тридль распахнула дверь в обширное помещение с высокими сводчатыми потолками, длинные столы тянулись из одного конца в другой, низенькая полная служанка раскладывала на них куски хлеба, другая разливала коричневого цвета жидкость в простые глиняные кружки.

– Скоро мы пригласим воспитанников на полдник, – пояснила домоправительница и повернулась к Ровине, – прошу прощения, я оставлю вас ненадолго, мне надо отдать кое-какие распоряжения.

Подойдя к ближайшему столу, Элиса взяла одну из кружек и осторожно понюхала.