Леонид Титаренко - Андруша

В доказательство торжества разума над первобытными суевериями он хотел привести пример Ярика, который завтра должен был неплохо нажиться в Москве на приложении, но промолчал. Чтобы не сглазить.

– Человек – творец, но вера в высшие силы с бичами точно не связана… Все успешные и богатые люди или в Бога верят, или духовными практиками занимаются. Ты в курсе, что Стив Джобс был буддист? А вот у тебя красный диплом. Наверное, знаешь много, буквы в предложения упорядочиваешь красиво – и что? Многого добился? – уничижительно спросила Алена, зная правильный ответ.

– А с чего ты взяла, что я вообще добивался? – недовольно отразился в чае Андруша. – Желание добиваться, стучаться во все двери жизни типа – ну вот он я, возьмите меня, смотрите, какой я крутой, обратите внимание, заплатите мне – ущербно. Конечно, если бы я был Цукербергом, мои слова весили бы больше… Но мечта доказать миру и самому себе, что чего-то стоишь – признак комплекса неполноценности. Того, что человек себя считает лузером и хочет в этом разубедиться, – взвились старые дрожжи в ораторе. – Нормальный, цельный человек имеет достоинство, он самодостаточен вне зависимости, что о нем думают другие. Ему не надо подтверждать свою значимость завистью общества или одобрением. Добился ли я? Добился! Макс статьи мои просит ему скидывать и хвалит. А он для меня авторитет, его мнение мне важнее тысяч лайков незнакомых.

– Ну конечно… А Цукерберг тот же, Фредди Меркьюри, Стив Джобс… Они что, тоже тупые лузеры?

– Блин, Стив Джобс и Фредди не добивались, они жили себе в кайф, занимались любимым делом, свои идеи донести хотели. Им сам процесс был интересен. А слава и деньги – побочный эффект.

– Ну вот ты сейчас вот совсем не прав. Любой творческий человек, да хоть ты, хочет признания таланта, чтоб оценили, какой он крутой актер, певец, танцор… И это абсолютно нормально.

– Ох ты ж, царь во дворца! Расселся тут как Иисус. Самый умный такой, принес людям истину. Как будто твое мнение – самое правильное.

– А ты знаешь человека, который был бы не согласен с собственным мнением? Типа: «Я считаю, что собака умнее кошки, но уверен, что это не так». У меня ж не на все оно. У меня нет мнения, как паять правильно, печь шарлотку или на то, хорошо ли написана «Анна Каренина» – не читал. Об этом я и не пишу, – покаявшись в своих упущениях, Андруша поставил чашкой точку в разговоре, выразительно звякнув ее дном о прозрачность столешницы.

– Я и то «Анну Каренину» читала. А еще читала, что Толстой не Лев, а Лёв. Его так при рождении назвали, он сперва так подписывался и в честь себя персонажу фамилию Лёвин придумал. – Накануне Алена продуктивно побывала в салоне красоты: стриглась она на фоне передачи про великого русского писателя.

– На словах он Лев Толстой, а не деле – Лёв Толстой, – подметил Андруша, планируя тактику наступления.

Он было хотел продолжить прения, чтоб под шумок лирики приступить к физике, но осекся, решив, что Алену на «Да ладно, че ты…» не взять.

Андруша был убежден, что романтика – это удел лентяя и бездельника. Того, кому нечем больше заняться. Человеку же, увлеченному любимым делом, некогда воздыхать, посвящать себя брачным рефлексиям и озадачиваться небесными подоплеками союза. Поэтому у фанатиков и трудоголиков главный критерий выбора спутницы – это ее согласие. В долгосрочной перспективе – ее азарт к уборке, готовке и родам.

Но стоит потерять интерес к делу – как тут же легионы гормонов устремляются на поиски впечатлений за границу между мужчиной и женщиной, и наоборот. А спор об отсутствии Бога – разве это не дело, во время которого не до романтики? Экстраполируя свои выводы на обстановку, Андруша пресек всякую болтовню, отвлекающую Алену от него самого. Он томно задышал и отправил руку на разведку, приобняв девушку. Убедившись, что она не отстраняется, рука вернулась на место, пометив территорию.

– Что-то жарко… – многообещающе пожаловалась гостья.

– Жарко у пчелки, – похоронил драматизм Андруша. И проводил взглядом барышню, которая сняла пушистую жилетку и пошла зачем-то относить ее на вешалку в прихожую.

Хитрый план Алены раскрылся, когда она, вернувшись, села уже в компьютерное кресло, оградившись от Андруши подлокотниками и его одноместностью. Злой и разочарованный кавалер не сразу сообразил, как быть – возмущаться открытому пренебрежению или мужественно не заметить. Он распростерся на диване, заложил руки за голову и, скорчив мудрую мину, принялся изучать потолок.

– А расскажи о впечатлении обо мне, когда первый раз встретились вживую после переписки? Серьезнее, чем в Интернете? – спросил Андруша, чтобы подвести разговор к нынешнему состоянию дел.

– Ни фига не серьезнее, а как-то живее что ли. До первых встреч мы уже достаточно спокойно и вполне искренне общались в инете. И вдруг поперла такая стена юмора, которая сразу меня отодвинула от тебя на километр. И я не могла понять: чем это он занимается, зачем меня отталкивает? – ответственно подошла к ответу Алена. – Тогда я списала это на мандраж первой встречи – я тоже человек. Потом уже было намного лучше, но я увидела, что мне не показалось. Юмор – это теннисная ракетка или лыжи для слалома, которыми ты отбрасываешь или объезжаешь людей, которые прут в галошах по твоим персидским коврам. Только с шуткой это происходит так незаметно и мягко, что человек не сразу соображает, что ты только что выкинул его из своего мира.

– Мои ковры сотканы для тебя персидскими котами, – замироточил Андруша.

Алена сглотнула сухость во рту:

– Это очень красивая фраза. Даже что-то зашебуршилось внутри.

Услышав в ее словах знак, парень пододвинулся к спинке дивана и по-мужьи похлопал по его краю: «Иди ко мне». Кресло заскрипело, Алена степенно огляделась и встала. Она осторожно ступала в сторону дивана, но количество ее шагов вздумало предательски увеличиться в сторону выхода. Девушка прошла мимо, оставив Андрушу наедине с догадками.

«Покурить? За жвачкой? В душ? За… п-п-пф…» – потирая поджилками, накидывал возможные мотивы хозяин квартиры. Но все цвета радужных предположений смешались в один – черный – звуком закрывшейся входной двери. Он просто ушла. Оделась и ушла.

Контраст ожидания с реальностью парализовал мозг. Андруша растерялся, словно ему в маршрутке передали за проезд со словами: «И кетчупа побольше!» Придя в себя, молодой человек поскакал вниз по лестнице. За секунды он вырезал себя из квартиры и вставил на крыльцо. Придерживая дверь, Андруша около минуты жадно глотал первобытную тишину предутреннего двора.

– Дворами ушла, – плюнул Андруша.

В принципе, остатки опьянения позволяли пуститься в поисковый рейд и в шлепках по снегу. Но забытый дома ключ от домофона запер путь…