Анастасия Гришунова - Там, где дышит моё сердце

Время неумолимо трясёт ветвями мгновений, среди которых, время от времени, в моём обзоре появляются различные персонажи. Они приходят, лестно умиляются мной и бесследно исчезают. Их лиц я отныне не вспомню. Не знаю даже кем они являются мне или маме. Но отчетливо понимаю этот поток лицемерия и лживо натянутых улыбок. Они холодные, бесчувственные и предельно отталкивающие люди.

Таким образом, поспешно длились дни. Они сменились месяцами, а годы стоя у порога, обивали с обуви снег. Я становлюсь подвижнее и стремительно любопытной. Многие вещи приносят огромный восторг и колоссальную радость от открытия новшеств и запредельных для меня сооружений. Я поражаю и поражаюсь. Меня удивляют и удивляются мной. Всё вокруг вертится и откладывается на подкорке.

Бабушкина каша с плотными комками и старый холодный горшок, на который мне приходится справлять нужду. Аромат супа со слегка подгорелым луком, сухой запах комнат в которых провожу половину активного дня, а также холодная, но удобная кровать, застеленная старым прочным бельём серовато-белого цвета. Окна, стены, пол и мебель, пожилых и абсолютно безвкусных времен. Это жильё моей бабули, Галины Ивановны, или как мы ее все называем Бабушка Галя.

Она вырастила и воспитала трёх дочерей. Надежду, Веру и Любовь. Любовью зовут мою маму. Бабушкины руки привыкли к работе, упитанные ноги уверенно шли творить дела, для приемлемого существования. Она давно закрыла дверь в дорогу собственного счастья и живёт лишь, даря счастье другим.

Я не забуду ее седых волос, стриженых практично и короче, крепких пухлых рук и твёрдого характера. Но не смотря на этот аккомпанемент, она покладистая и добрая, веселая и снисходительная.

Трудно припомнить матерную брань или долговременные алкогольные застолья. Она так наивно и по-детски радуется мелочам и абсолютно искренне встречает, и провожает гостей. Она не может ничего предложить кроме интересных рассказов и вкуснейшего пирога с чаем. Бабушка не бранится даже с дедом, как это принято считать банальным и обыденным. Она любит всех, кто её окружает, но проявляет эту самую любовь индивидуально и по-разному. Ведь мало кто заслуживает любезных пожеланий в путь. Бабушка крайне не тактильный человек, как большинство стереотипных бабуль. Она не таскает меня за щёки, не душит чрезмерно крепкими объятиями и не имеет привычки вытирать слюной моё запачканное лицо. За это, наверное, я, отчасти, ей благодарна.

Ненароком и вскользь, я парою слов опрокинула про деда, который тоже живёт в этом доме. Это второй бабушкин муж. Петро Григорьевич. Про него тоже ничего плохого сказать не могу. Обычный лысеющий дедуля. Его руки покрыты родинками, морщинами и армейскими татуировками. Любитель приложить «за воротник» и глаголить древние небылицы под картишки со своими братьями по стакану. Разбрасывает домино и частенько приходит домой в приличном «под шофе». Время от времени дед рассказывает о неком доме заморском в два этажа, в который мы обязательно поедем. В своих детских мечтах я красочно представляю этот дом и заочно «бронирую» уютную комнату в нём. Дед довольно редко совершает мужские порывы в сторону домашнего хозяйства и облагораживанию быта. Полка часто остаётся не прибитой, а розетка нагло продолжает искрить. В перерывах от своих этиловых похождений, он предпочитает читать старинные журналы, лёжа в предбаннике, бурча себе под нос бородатые анекдоты с их страниц. Но бабушка Галя ровно относится к подобному. Скорее мудро и немного равнодушно. Она молча покидает амбразуру, уединившись с липким тестом на кухне. Они редко говорят между собой по душам и совершенно никогда не выражают ласку и внимание друг к другу.

Казалось, такая особая идиллия не покидала стены трухлявого дома. День за днём дом замирает в ожидании заботливых рук, продолжительных бесед и задорного смеха. В какой-то миг, в мою жизнь вошёл незримый экземпляр, которого я, признаться, изучаю до сих пор.

Не нужно быть ученым высшей степени или кандидатом запредельных наук, чтобы понять о ком пойдёт речь дальше. История потянется тонкой прочной нитью, охватывающей комки затейливых шарад и замысловатых описаний. Узелки прочных и отчетливых силуэтов и затуманенные бантики обычных домыслов. Я никогда не забуду тот день, когда моя жизнь сменила ровный ход событий на неизменно иной путь.

Апрель сутулится над городскими каштанами, одаряя их назойливыми птицами, клевавшие молодые почки. Он пахнет асфальтом и мятным соцветием полевых одеял. Пока ещё не навязчивая жара пленит каждый уголок улицы. Клумбы горят тюльпанами. Озадаченные пчелы жадно опыляют их. Во дворе старый пёс звенит тяжёлой цепью. Его седлают мухи, а он прогоняет их игривым щелканьем зубов. Атмосфера непринуждённости велит задыхаться от восторженной симпатии к жизни. Дом медленно томится под солнцем.

В наших комнатах стоит сонная тишина, лишь бабушка шуршит затертыми страницами, давно перечитанных романов. Её голубая комбинация туго облегает плотное тело. Глаза скользят по строкам, а пальцы, предательски пересыхая, ждут очередь перевернуть листок. Скрип старинной железной кровати, заставил бабушку отвести взгляд от чтения и посмотреть на пустоту межкомнатных проёмов. Из одного вышел дед. Он медленно почапал на кухню и что-то бурча себе под нос, зажёг плиту и поставил чайник. Бабушка вернулась к чтению. Пробежав несколько заезженных страниц, она бережно загнула уголок листа и отложила книгу на быльце старой софы. Тяжёлой качающейся походкой побрела вслед за дедом на кухню.

Я нелепо и наивно протерла глазки и несколько минут смотрела в потолок. Он белый и большой. Кажется невесомым и далеким как небо. Я с любопытством разглядываю потрескавшуюся побелку. Мне виднеются различные фигурки и силуэты из них. Я вожу пальчиком по воздуху, воображая путь полоски на потолке. Мне кажется это бесконечным и безумно увлекательным.

Я огляделась по сторонам. Моя мама беззаботно спит рядом. Её дыхание ровное и спокойное. Тёплое и родное. Её сон прервал тот самый хриплый пёс, с громоздкой цепью, звенящей об асфальт. Он громко лаял, но трусливо отбегал обратно к конуре. В нашей комнате раздался лёгкий стук в окно. Мама резко открыла глаза и, посмотрев на меня встала с тёплой манящей постели. Она накинула лёгкий халат и стремительно направилась к двери. Там уже стояла бабушка и с улыбкой приветствовала новоиспечённого гостя. Мама застенчиво расплылась в улыбке и чуть было растаяла в объятиях этого, не известного мне, мужчины.

С немного натянутой обстановкой дом преобразился в праздничный наряд. Мама облачила меня в пёстрое платье и бережно приподняв на руки преподнесла к гостям. Мужчина с не меньшим любопытством оглядел меня. Наши взгляды сталкиваются в самых неловких моментах. Мы будто изучали друг друга. У него довольно холодный взгляд голубых глаз и слегка вьющиеся русые волосы. Он стройный и подтянутый, модно одет и приятно пахнет терпко резковатым ароматом духов. Мама чрезмерно окрылена его присутствием. Она будто пленена его властным и острым лучом глаз. Веселье продолжалось. Я в центре внимания всех, кто находится в оживленной комнате. Все вкусно едят и весело шутят.