Анастасия Гришунова - Там, где дышит моё сердце

Окрестили брата Павлом, ведь имя безупречно вписывалось в предстоящие, накануне его рождения, именины. Его крёстной мамой стала мамина младшая сестра Вера. Статный внешний вид крепкой дамы, прекрасно вписывался в предстоящий натюрморт. Она предельно серьёзна и сосредоточена на данном мероприятии, ведь нести ей это звание отныне до последних дней. Она стояла прямо и сурово нахмурив брови, не подавала признаки волнения. Длинные густые волосы туго сплетены в косу едва касались поясницы. Вера человек довольно прямолинейный, собственно, как и большинство из их семьи. Она настырна и упряма. Скромность и покладистость увы не про неё. С юного возраста девушка стремилась к самостоятельной жизни и уже в шестнадцать лет, махнув крылом, вальяжно упорхала из гнезда. Но вопреки всему, жизнь намерено казалась снисходительной и подарила Вере не плохую жизнь, о которой, так или иначе, большинство подростков, могло лишь мечтать.

Новоиспечённая крёстная трепетно держала малыша на руках и сосредоточено позировала для предстоящей фотографии на память.

Её спутником в родстве Паши стал папин брат Виталик. Довольно веская причина быть важнейшим персонажем в жизни маленького комка. Серьёзно восприняв данное за честь, он так же уместился рядом с Верой для совместного фото. Из них бы вышла не плохая пара. Смотрелись они весьма… Но в отличии от папы, Виталик предельно не разборчив в женщинах и слыл для них потенциальным бывшим.

Одна из его крайних партнёрш – Оксана. Высокая барышня с кукольными глазами и пухлыми устами. Пышные красные волосы рыжеватого оттенка, модно и выгодно смотрелись на фоне ярко-красного пиджака и алой помады. Но её я почти не помню. Она, как и все оказалась не той для судьбы молодого парня.

Ростом Виталик чуть выше среднего и с максимально короткой стрижкой. Худощавый и очень даже обаятельный парень с харизматичной улыбкой. Мой папа и он воспитывались в строгой и довольно аристократичной семье, несмотря на то что их родители обычные работяги.

Главным приоритетом их семьи манеры и приличное поведение. Валентина, так звали их мать, была сурово требовательна к порядку и чистоте, в доме, который они выстроили с ноля вместе с дедом Колей, всегда скрипела исключительная чистота и порядок. Многоэтажные перины с подушками под белоснежной кружевной тканью – строжайшее табу для меня. Я, как и все детишки обожаю погружаться в пахнущие постели и лёжа воображать ласкающее море. Или взиматься вверх до самого потолка, поднимая следом облако гусиного пуха из самодельных бабушкой подушек.

С особым любопытством я разглядывала сверкающие сервизы из хрустальных бокалов и прочей посуды. В тех трюмо царит особое царство. Отражение меня в них, заставляло воображать зазеркалье, мир, в котором я, главная принцесса.

Чопорная бабушка, несмотря на свою чрезмерно кропотливую и требовательную натуру, довольно веселый и жизнерадостный человек. Она знает миллион стихотворений, тома песен и ещё в два раза больше рассказов и загадок. Она порядком образована и благосклонна к себе.

С дедом Колей они вместе с самых юных лет. Их отношения писались по романам Пушкина либо Гюго. Бескрайнее уважение друг к другу часто проявляется в задорных шутках и крепких объятиях. Дедуля… дедуля самых честных правил, самый порядочный гражданин. Он крепок, силён и в меру строг. На его фоне, Бабушка Валя кажется хрупкой, нежной, ранимой и беззащитной. Они безукоризненно дополняют друг друга. Таким и было суждено быть вместе. О таких говорят: «Рождены под одной звездой». Они дуэт, они команда. Всегда вместе и всегда за одно.

У дедушки Коли не бывает выходных. С самого раннего утра он бодро шагает кормить скотину. Их двор, буквально дышит братьями меньшими. Заключённая живность разнится от собак до нутрий, от свиней до тутовых шелкопряд. Куры, гуси и даже кролики. Но особую любовь он испытывает к голубям. Мне нравится, когда он берёт меня с собой на голубиный этаж.

Мы взбираемся на крышу по крепкой металлической лестнице, глядя на которую вверх, брезгливо слепило солнце. Она была бесконечной. Оказавшись там, в мире непринуждённости и свободы, деда открывает не большие самодельные затворники, а вместе с ними и своё большое сердце.

Эти пернатые друзья оседают его с ног до головы, разлетаются в стороны, шлёпают крыльями, повисают в воздухе и лишь самые пожилые остаются на своей территории. Их разновидности бывали самыми непредсказуемыми и необычными. И с модными причёсками, и с модными штанами и белоснежными и угольно-черными.

Это не уличные птицы, заселившие площади и скверы, это люди, с индивидуальным характером и душой. Это не крысы, разносящие блох и гадившие на автомобили, это сотни сердец и сотни жизней. В мире можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как дед Коля кормит голубей.

Я порой от непривычки со страха вздрагиваю от шума их крыльев, но понимая, что рядом дедушка мне становится тепло и спокойно. Он часто садит меня на колени и долго-долго рассказывает об их привычках и повадках. Мы кормим голубей, бросая горсть пшена, они доверчиво садятся на ладони, я разгоняю их вбегая в стаю кушающих птичек.

Одним из главных достижений, я считаю возможность наблюдать за молодым потомством. Смотреть как вылупляются цыплята новых голубей, как самочка сидит на яйцах и как самец обустраивает их гнездо, а также брачный танец самоуверенного красавца. После того, как мы покормим голубей и насладимся их вальяжным строем и абсолютной грациозностью, мы обычно медленно спускаемся вниз.

Сравнить то состояние в мутнеющем сознанием от гула своеобразных птиц с миром людским под звуки петушиной песни никак нельзя. Твой взгляд становится иным. Твои слова давно теряют смысл. Ты где-то между раем и землёй. Это не сравнимо. Это чистейший наркотик. Нужно ещё определённое время, дабы прийти в себя после такого погружения в пространство свободолюбивых созданий. Это не музыка, это не гипноз и это не жизнь. Это грань реальности…

Уже несколько недель золотая рожь трепетно ожидала ливней. Поля струились под всё еще душным воздухом и лето не стремилось отступать. В самых захваленных городом мест, уже изнемогая от назойливой жары становились рыжими липы. Беспощадный сентябрь сокращался лишь на календаре. Гроза порой ютилась в уставшем небе, но дождей не предвиделось до октября.

Дни уже настырно становились меньше, вечера дарили непревзойдённые закаты в луговых степях. Ромашки плача покидали обочины дорог, а пчёлы сворачивали до сей не прекращающийся цех. Ощущение, что фильм стремиться к Happy End, но жизнь дышала и клубилась вопреки всему.

Облик улиц постепенно сменился на шуршащие ветровки прохожих. Детвора нехотя натягивали шапки, а на лужах проступала молодая изморозь. У нас сменилось место бытия. На смену огромному, по ощущениям, дому, пришла маленькая уютная избушка, среди таких же дорогих домин. На окраине «Черёмушек», наш новый дом угловой на перекрёстке. Довольно редко проезжая часть улицы освещалась стройным столбом на маленькой травянистой полянке.