Олег Моисеенко - Мы люди

Анисим прожил на хуторе почти две недели и окреп, девочка тоже ожила и стала веселой, все больше проводила времени с матерью. Им выделили отдельную комнату и приставили женщину для прислуживания. Перед самым уходом Анисим без посоха и шапки зашел в их комнату, девочка прижалась к матери и замерла, женщина смотрела на него спокойно, с неким любопытством. Анисим сделал несколько шагов, стал на колени и поклонился в ноги женщине, приподнялся, погладил по голове девочку и вышел. Больше его никто на хуторе не видел.

Женщина та полюбилась людям на хуторе. Стала она немного произносить слова, помогать по дому, и получалось это у нее ладно и красиво. Полюбили и ее дочь, она вскоре сдружилась с хуторскими детьми, но случалось так, что вдруг заплачет и закричит, и тогда вспоминалась всем та страшная ночь и Анисим. Хозяин тоже с интересом посматривал за женщиной, видно было, что она ему приятна. Только случилось так, что возле нее больше всего был младший сын хозяина, все больше и больше замечали люди, как они вместе проводили время. Заметил это и хозяин, и был у него разговор со своим младшим сыном, после чего сын не показывался дня два, а потом снова они с отцом провели целый вечер. С того дня сына хозяина и ту женщину можно было часто видеть вместе. Пошли разговоры и пересуды, что она будет женой младшего сына, хотя средний сын еще не женат. А самое главное, было неясно, какой она веры, тогда она попросила, чтобы ее отвели в церковь, и приняла она ту веру, которая была в той деревне, и стала она Авдотьей. Покрестили и ее дочь, дав ей имя Агриппина. Не согласился отец с просьбой сына, чтобы Авдотья стала его женой. Поднял тогда руку сын на отца, поднялся крик и понеслись проклятья. Разрушился покой на том хуторе. Изгнал отец сына из дома за то, что тот поднял руку на родного отца, а женщину с девочкой оставил при себе. Невеселая получилась история. Вся семья отвернулась от отца, плохая слава пошла гулять о той женщине по окрестным деревням и хуторам. Взял тогда хозяин ту женщину в жены, и вскоре родила она девочку, и назвали ее Полиной.

Прошли зима и лето, за ними еще зима и лето, стала забываться и утихать та история. Жизнь на хуторе, казалось, замерла. Изредка на людях появлялся отец некогда большой семьи, можно было заметить его опрятность и ухоженность. А еще через зиму привез он на хутор наставника для обучения грамоте дочерей женщины. Наставнику женщина представилась как Миля или Милена, и произнесено было это имя там впервые с появления ее на хуторе. Вернулась к женщине память, хозяин в беспокойстве велел называть ее, как и прежде, Авдотьей. Наставнику выделили для проживания помещение, которое раньше занимал младший сын, там же он проводил занятия с девочками. К концу лета наставника хозяин отвез обратно, обучением стала заниматься сама Авдотья, а вернее Милена. Никого из мужского роду не допускал хозяин хутора в свой дом и очень берег ту женщину.

Чуть поодаль от хутора начались изменения, приехали переселенцы и стали недалеко строиться. Появилась новая деревня, и назвали ее Новоселки. Забеспокоился хозяин, отъехал несколько раз по делам, а к жниву привез бумагу и объявил, что все, чем владел, переходит Авдотье. Уже заканчивалось жниво, как вдруг занемог хозяин и с каждым днем становился все слабее и слабее. На похороны сказал никого из его семьи не звать. Вскоре хоронили хозяина. Не стала в горе убиваться и плакать Авдотья, а сразу взялась она за оставленное ей хозяйство, быстро во всем разобралась, поняла, что хозяин, с которым она прожила почти десяток зим, несмотря на его угрюмость и нелюдимость, вел дела продуманно и не был транжирой. Вскоре и соседи заметили, что эта пришлая женщина крепко взялась управлять хозяйством и спуску не давала никому. Снова на их хуторе поселилась учительница, стали слышны звуки музыки и пение. Хозяйство требовало к себе пристального внимания, и обучение дочерей Авдотье пришлось возложить на учительницу. Только стала замечать Авдотья, что старшая ее дочь была менее веселой и жизнерадостной, часто на лице появлялась бледность, и ей хотелось присесть и отдохнуть. Обеспокоилась Авдотья, а как-то в конце лета мимо хутора проходил старец, и она приказала подать ему. Вышла за ворота, сама с ним поздоровалась и вдруг рассказала ему о своей дочери. Выслушал ее молча старец, поклонился и говорит: «А ты сходи к Анисиму, ты должна его помнить», – и ушел.

А через день Авдотья уложила в пролетку еды, дорога предстояла неблизкая, и сразу после полудня уехала, взяв с собой одного работника с хутора. На следующий день она выехала на шлях, что вел к имению польских панов Грушевских, которые обосновались здесь, как говорили люди, испокон веков. Услышала эту фамилию Авдотья, и сердце забилось, а не сюда ли ее путь-дорога лежала, когда ехала зимой, ой, сколько времени прошло, а вот подъезжаю. От этих мест было недалеко и до монастыря, к которому Авдотья подъехала уже в ночи. Не пустили их в монастырь, а разрешили остановиться у ворот и там ночевать. Утром она рассказала про свою беду, одна из монашек отвела Авдотью в небольшую хатку, что притулилась у озера, за монастырской оградой. А утром она стала просить о встрече с Анисимом. Ей монашка рассказала, что старец очень слаб и мало с кем встречается – и то только до полудня.

– А откуда тебе об Анисиме ведомо? – спросила монашка.

– Он меня с дочкой зимой спас, давно это было, – ответила Авдотья.

– Я поговорю с Анисимом, может, он захочет тебя видеть, – услышала Авдотья.

Они вышли из хатки. Куда идти, что ей делать дальше, Авдотья не знала и покорно шла за монашкой – та вела ее вдоль берега озера. Пройдя немалый путь, Авдотья увидела одинокую хатку, что стояла на возвышенности, туда и вела их тропинка. За первой хаткой, куда они подошли, виднелась вторая. Место было тихое и безлюдное. От тишины, казалось, тут жизнь остановилась. Только взглянув на небо, Авдотья увидела, как там высоко плывут небольшие облака, которые и были предвестниками жизни в этом месте.

Перед самым полуднем недалеко от хатки на поваленном дереве сидел маленький человек, опираясь на посох.

– Это Анисим, – тихо произнесла монашка, и они остановились. Монашка направилась к старцу и что-то ему говорила. Потом подошла к Авдотье, сказав:

– Он будет говорить с тобой.

Подойдя к сидевшему на дереве человеку, Авдотья узнала в нем Анисима и радостно поприветствовала его. Признал ее и старец, тоже кланялся ей, присели они на поваленном дереве, как на скамейке, и поведала Авдотья ему о своем горе. Анисим еще больше похудел, сделался совсем маленьким и щуплым. Слушал молча, закрыв глаза, замолчала Авдотья, думая, что спит Анисим, а он не открывая глаз заговорил: