Олег Моисеенко - Мы люди

Донимали деревню косолапые. После случая, когда косолапый напал на баб, когда те собирали малину, и задрал жену Тихона, что жил на краю деревни, мужики задумали нарыть глубоких ям и вбили там колья. Только получилось так, что в одну из них свалился старец Анисим, поломал себе ребра и повредил ногу. Тихон его нашел и вытащил. Один он его дотащить до деревни не смог, а встретил баб, что шли домой с ягод. Среди них были Пелагея с матерью, и они предложили нести старца к ним. В первые дни казалось, что Анисим не оклемается, таким он был слабым после трех ночей в яме и полученных ран. Ему промыли и перевязали раны, смачивали влажной тряпицей губы, а на третий день дали воды. В одно утро он попросил сделать ему настой из трав и рассказал, где может расти такая трава. Пелагея пошла ее искать с младшим братом, и они нашли ее. Так Пелагея стала помогать в лечении старца. Анисим пошел на поправку, вот только нога его слушалась плохо. Он показывал Пелагее, как перевязывать ногу, какие травы прикладывать, и учил ее разным лекарским премудростям. С ее помощью Анисим стал подниматься и ходить, сначала по двору, а к жниву они уже вместе собирали травы, грибы, ягоды, ветки деревьев, из которых делали настои и отвары. К Анисиму стали приходить за помощью в лечении детей и баб, он не отказывал и вместе с Пелагеей помогал страждущим. В один субботний вечер, когда на небе стояла полная луна, семья Антипа вечеряла возле хаты. Под ногами вертелись их рыжий пес и кошка, которую Антип пнул ногой. Кошка отлетела и уцепилась за спину пса, тот завизжал и укусил ее за бок. Кошка стремглав прыгнула на осокорь, что рос у плетня, и стала взбираться вверх, да сорвалась. Падая зацепилась за длинный сухой сук, громко мяукнув. Ее подбросило, и она упала плашмя на землю и лежала недвижимо, казалась мертвой. Но тут вскочила Пелагея, подбежала к кошке и давай гладить ей спину, бока, ноги, голову, потом сжала ее легонько, поставила на землю, и кошка, чуть пошатываясь, пошла к лавке, на которой сидел Антип. Это все произошло так быстро, что никто слова сказать не успел.

– Ишь ты, ожила, – первым заговорил Антип. Арина, его жена, сидела встревоженная, уже шла молва по хатам про ее дочь Пелагею, что она связалась с этим старцем и стала колдовать. А не дай господи узнают люди про такой случай с кошкой, точно будут колдуньей называть. Боялись в деревнях таких людей, хотя и шли к ним с разными хворями, но опасались, что они могут околдовать и увести в болото или темный лес, а еще навести на всех сглаз. Стала Арина кошку прогонять от лавки, за которой все сидели, а Пелагея взяла ее на руки и дала хлеба. Ничего не сказали тогда ее мать и отец, но вселилась в них за дочь тревога. А после праздника Купалы пошла тихая молва, что околдовала дочка Антипа сына вельможного пана.

Медленно Пелагея встраивалась в жизнь монастыря, осознавая, что прежней жизни уже не будет, не будет Казимира, подруг, с которыми было так весело. В монастыре она уже провела уже третье лето. Утешением становились разговоры со старушкой да вечерние прогулки с ней к озеру и церкви. Манило Пелагею к себе озеро. Подойдя к берегу, она успокаивалась, отходили мысли убежать отсюда куда-то далеко, уходил Казимир и становился совсем невидимым, как в тумане представлялся двор, где были отец и мать, только отчетливо представлялся осокорь и вся деревенька. Иногда ей хотелось заплакать. А в октябрьские дни, когда налетал ветер и лес шумел вершинами сосен да опавшей листвой, а вода в озере становилась темной-темной, тогда подходила минута, что хотелось улететь или кинуться в водяную темноту. Тоска сжимала грудь, жалость к себе сдавливала горло, хотелось сделать несколько шагов и оказаться в покое и блаженстве. Всего несколько шагов, и это все ушло бы навсегда, раздавался тихий голос старушки:

– Рано нынче зима ляжет, журавли давно отлетели, да и на березе ни листочка не видно, – затих на несколько мгновений ее голос, и как бы подтверждая сама с собой свои размышления, снова повторяла, что рано нынче ляжет зима. Эти слова заставляли Пелагею оторваться от своих тревожных дум и осмотреться. Вот выглянуло солнце, стремглав его луч прогнал темноту над озером, осветил золотистые вершины дубов, что стояли на той стороне, взметнулся ввысь по стволам высоких сосен, отчего захотелось крикнуть, как красиво.

К Пелагее никого, кроме старушки, не подпускали, в церкви на вечерней и утренней молитве она стояла в стороне, а потом стала приходить все реже и реже, оставаясь в своей келье-хатке со старушкой, иногда на молитву приходила игуменья. После молитвы игуменья начинала расспрашивать Пелагею, как она себя здесь чувствует, в чем ее нужда, замыкалась тогда Пелагея и молчала, а то вдруг отвечала со злом, что убежит отсюда домой. Только со временем она реже произносила такие слова. Изменилась Пелагея, когда узнала, что сюда, к монастырю, пришел старец Анисим, и она захотела его видеть. Потянулась к старцу Пелагея, как весенняя трава к солнцу. Это заметила игуменья, и вскоре старца поселили в хатке над озером, куда стали почти каждый день приходить Пелагея со старушкой. Анисима донимали раны, полученные им, когда он свалился в яму, ходил он мало, но постепенно к нему стали приходить монашки, а потом и из местных деревень люди за помощью в лечении своих недугов. А в один из вечеров к нему принесли уже без чувств игуменью, и Анисим выходил ее, а помогала ему Пелагея. Так постепенно она стала его первой помощницей, а часто и сама лечила немощных. Анисим поведал ей о монастыре, его порядках и о случившемся с Пелагеей. После того разговора она несколько дней не ходила к Анисиму.

Стоит самая короткая летняя ночь, в лесу переговариваются птицы, на востоке светлая полоска, будто встает солнышко. Радзивил и Казимир оделись в простые одежды и втайне вышли за изгородь именья. В эту ночь каждый год люди из окрестных мест собирались на свой праздник. Он не был похож на праздники, которые часто проводили в имении. На берегу речки и у лесного озера собиралось много разного люду: и молодые, и уже женатые, и подлетки жгли костры, прыгали через них, пели, плясали. Издалека казалось, что пляшут невиданные великаны или страшилища. Потом за полночь, раздевшись, нагими все шли в воду: кто плавал, кто окунался и возвращался на берег. Все это братьев манило и притягивало к себе. У Казимира тело начинало дрожать, ему хотелось броситься в этот ад или рай. Братья шли к озеру второй раз, там собирались молодые и неженатые люди. Тогда первый раз Казимир тоже разделся и пошел к озеру, а Радзивил остался возле одежды. У озера девушки брали парней за руку, и они парами шли в воду. Казимир остановился, оглядываясь, его завораживали голые молодые тела девушек с их распущенными волосами, и он ждал какого-то чуда. Он не заметил, как к нему подошла молоденькая, похожая на подростка девушка, взяла его за руку и повела к воде. Казимир, краснея, смотрел на небольшие груди, на блестящие под лунным светом волосы. Девушка показалась ему необыкновенно красивой, ему захотелось ее обнять, а эта красота вместе с водой, куда они вошли, проникала во все его клеточки. Вода была теплая, освежала тело, становилось легко, и было чувство, что они не идут по воде, а парят над ней в воздухе. Девушка остановилась и прижалась к Казимиру, обхватив руками его тело. Стало тяжело дышать, он тоже обхватил ее, тела их соприкоснулись, он ощущал ее груди, живот, стало жарко. Она подняла голову и посмотрела в глаза Казимиру. Ему представилось, что он летит, покидая землю, а девушка отстранилась и повела его к берегу. На берегу она исчезла, сделала шаг назад и исчезла. Казимир растерянно оглядывался туда-сюда и не находил ее. Может, это привидение? Из воды выходили другие пары и тоже исчезали. Казимир засуетился и быстро пошел искать брата. Радзивилу он ничего тогда не сказал, на этот раз шел с надеждой снова встретить ту девушку, он уже точно спросит, как ее звать, будет к ней внимательней и не отпустит так быстро.