Олег Моисеенко - Мы люди

Когда подходили к озеру, там еще несколько пар прыгали через костры, а остальные, отойдя подальше, раздевались. Только Казимир отошел от брата в сторону приозерного бора, как к нему подошла совсем нагая девушка. Он узнал ее по волосам, которые падали на плечи, и обрадовался. Тут же, не стесняясь, разделся, она взяла его за руку и повела к озеру. Они расстались на заре, Казимир бежал не помня себя, ему казалось, что он парит над полем перед имением, мысли путались, хотелось кричать, и плакать, и смеяться, и взлететь высоко-высоко. Накрывшись с головой в постели, он произнес: «Я околдован», – и тут же заснул. Они встречались в ночи, слов не было, были прикосновения, от которых тело пылало, дрожало, сжималось и разрывалось на мелкие кусочки, а потом хотелось снова парить и петь. Она властвовала над Казимиром, а он, околдованный, не сопротивлялся ее чарам. Казимира дома не узнавали, он был рассеян, молчалив, искал уединения. Они, взявшись за руки, стояли возле большого куста, усыпанного гроздями ягод калины, и, подняв головы, как завороженные взглядом провожали клин журавлей. Когда клин стал невидимым, она обняла за шею Казимира и крепко его поцеловала, так же быстро разняла руки, повернулась и скрылась, будто растаяла, как та стая журавлей. Долго в растерянности стоял Казимир и все шептал себе, что без нее не может жить. Встречи их становились реже, но проходили ярче, отчего Казимира охватывало ощущение, что он погружается в неведомый и такой притягательный мир. Когда в полную силу развернулась весна, в лесах и садах запели птицы, Казимир не мог сдержать своей радости и чувств и рассказал о ней Радзивилу и добавил, что он на ней женится.

Пелагея с озера в свою хатку-келью пришла, когда уже закончилась вечерняя молитва и были завершены работы по хозяйству. На озере она была одна, снова приходили к ней темные думы и манила к себе темная вода. Думы наплывали одна мрачнее другой, получалось так, что ее похитили и продали в монастырь на все времена. Игуменья причастна к ее похищению, и ей велено охранить ее ото всех и никуда не выпускать из монастыря. Только, как сказал старец, разве утаишь шило в мешке, в монастыре уже почти все знают о судьбе Пелагеи и молчат. В монастырскую церковь на воскресную службу стало собираться большое количество прихожан. Батюшку и дьякона привозили из ближайшей деревни, они правили церковную службу, причащали и исповедовали желающих. На службе присутствовали монашки и послушницы, которые составляли церковный хор и помогали вести службу. Монахини, нарушая свой обет, делились с прихожанами о своей жизни и делах в монастыре, так и выплеснулась тайна Пелагеи за его стены. В один из дней в церковь пришли родители Пелагеи и начали расспрашивать о своей дочери, но монастырь хранил молчание о своей пленнице. После того случая Пелагею перевели жить подальше от церкви, ее поселили в хатке над озером и приставили к ней другую старушку, которая жила давно в монастыре и почитала игуменью. Жизнь Пелагеи стала полностью зависеть от этой старушки.

Снова пришлось вельможному пану Станиславу на следующее лето побывать в имении, о котором у него остались приятные воспоминания, он намеревался пробыть там дня два-три. На следующий день у управляющего появились неприятности и сыпались они одно за другим, и только после того, как у вельможного пана закончился ужин, управляющий забежал встревоженный до Гели. Та, глядя в лицо, и высказала, что вельможный пан недоволен, что постель ему готовила присланная девка, хотя и ушла она поздно, но пан недоволен ею и спрашивал о Миле. Побледнел управляющий, а Геля продолжила как ни в чем не бывало рассказывать, что если и сегодня не будет Мили, вельможный совсем может рассердиться. В тот вечер постель стелила Миля и ушла она от вельможного пана, когда солнце полным кругом поднялось над деревьями, а пан вышел умываться, когда уже готовился обед. Был он бодр и весел, плескаясь водой, напевал свою любимую песенку молодости. А Миля кормила грудью свою маленькую дочку, которая изголодалась, и успокаивала ее Геля. Остался доволен вельможный пан Станислав своим управляющим, поблагодарил его за усердие. К концу лета в имение приехал по приглашению управляющего его товарищ детства на непродолжительный отдых. Весело они проводили время, в их беседах принимала участие жена управляющего, но, сославшись, что надо кормить ребенка, уходила. Не ладилось что-то с продажей собранного урожая, и управляющий отъехал на два дня. На вторую ночь Геля успокаивала маленькую Стасю, ее Миля покормила только утром. Задержался товарищ детства еще на несколько дней и стал он в тягость управляющему, а Геле пришлось присматривать несколько раз за Стасей днем. Управляющий назавтра после разговора с Гелей холодно простился с другом, проводив его домой, сославшись на навалившиеся дела. Через несколько дней возникшие неловкости снова улетучились, управляющий упрямо тащил нелегкий воз возникающих дел, а Миля нянчила Стасю. Приближались рождественские праздники, православный помещик соседнего имения пригласил к себе на щедрый вечер управляющего с женой. Он не отказался, у них были хорошие деловые отношения, и они с уважением относились друг к другу, несмотря на различное вероисповедание. В имении собралось много гостей, горели свечи, звучала музыка, много кто ходил в масках, были ряженые и несколько русских офицеров в военной форме. Потом начались танцы и настоящие пляски, вечер затянулся за полночь, было по-настоящему весело, управляющий давно так не чувствовал себя свободно и легко. Ему хотелось в отдельные моменты безудержно петь и тоже пуститься в пляски, радость плескалась через край, как вода в ведре. В тот вечер он забыл слова своей бабушки, которая говорила, что радость, как и воду, нельзя расплескивать, нужно ее нести осторожно и ровно, иначе жди неприятностей. Было выпито больше положенного вина, в голове шумело, но радость не проходила. Ему хотелось поделиться радостью с Милей, да уже пора было ехать домой, там маленькая Стася, жены вокруг не было. Миля, забыв, где она находится, задыхалась в объятиях русского офицера, раздавшиеся крики и громкие хлопки вернули ее в сознание. Она неспешно отстранила офицера и стала приводить себя в порядок, ей сильно захотелось спать. Она вышла на свет пошатываясь и стала искать мужа. Ее первыми были слова о том, что она очень устала и надо уезжать домой, а вокруг блистали огни. Они вскоре были дома. Через несколько дней управляющий услышал от Гели рассказ о русском офицере, который провел на том празднике незабываемые часы своей жизни с одной дамой, от которой у него померк свет. Управляющий только сказал, что было очень весело и радостно. После выездов в гости, приездов знатных людей в имение с каждым разом все больше дней требовалось управляющему, чтобы стерлись несуразности с женой.