Дмитрий Ланев - Игра в ножички

Все показалось не таким уж сложным. Дно, куда я ни тыкал шестом, было твердым. Один раз я сам поскользнулся на камне, другой раз шест предательски соскочил и ухнул сантиметров на 30 глубже ожидаемого мною, что заставило меня дернуться и завертеться, пытаясь удержать равновесие. Но в целом LC должен был пройти здесь спокойно. Я прошел поперек всю речку, и вернулся назад вполне довольный собой, не замочив, что называется, ног.

Сняв сапоги, я снова обулся в кроссовки, и залез на водительское сиденье. Алена отправила мои трепыхания в свой инстаграм и сидела рядом довольная.

– Похоже, не так все сложно, – сказал я.

– Кое-кто уже пожелал тебе удачи, – ответила Алена, пытаясь показать мне что-то в планшетнике. – Вот увидишь, к твоему возвращению Ольга будет ждать тебя на пороге твоей квартиры со своим чемоданом.

Я понял, что Алена не выкинула из головы мысли обо мне и о своих подругах, и об Ольге, как самой, может быть близкой.

– У нее что, большой чемодан? – спросил я, аккуратно съезжая в речку.

– Боюсь, что не очень. Скорее всего – только сумка Луи Виттон – такая, в клеточку.

– Маленькая?

– Наверное, не очень большая.

– Если большая – то китайская подделка. Если маленькая – барышня не моего круга, – я внимательно смотрел вперед, хотя смотреть, собственно, было не на что – противоположный берег размеренно приближался.

– Чего ты боишься? Она нормальная девчонка!

– Прекрати ерундой заниматься, – ответил я, – а то выкину твой планшет в реку. Будешь ручкой писать. Умеешь?

– А то! – ответила Алена.

И тут нас немного тряхнуло. Не сильно, но достаточно, чтобы планшетник слетел с коленей Алены на коврик под ногами.

Правое переднее колесо съехало в какую-то щель между камнями, которую, разумеется, было не видно, и каких еще могло быть много под этой мутной водой. Но LC фыркнул и попер дальше. Единственное, что теперь уже не я определял путь, а невидимое дно. Я мог только пытаться выворачивать вправо к тому пологому месту, где намеревался выехать. Иногда мне это удавалось.

Сначала я подумал, что в этом раунде мы с рекой были на равных. Она меня немного подвинула, но я все-таки добрался до берега в месте, почти таком же хорошем, как первоначально выбранное. Но предательская полоска ила между водой и твердой почвой, покрытой иголками и пронизанной корнями сосен, была на стороне реки. Передние колеса провалились в эту полоску, бампер уперся в берег. Попытка газануть привела к тому, что и задние колеса, поелозив по камням, прочно застряли между ними.

– Давай-ка я пока в кустики сбегаю, – сказала Алена.

Я молча смотрел, как она встала на сиденье, каким-то чудом перепорхнула на капот и соскочила на берег, помахав мне ручкой:

– Вот так!

Когда она открыла дверь, немного воды плеснулось в салон. Я подумал, что испачкаться все же придется.

Я перелез на задние сиденья, где оставил сапоги, надел их, потом вернулся, согнувшись, как в тетрисе, вперед и вылез через свою дверь. Вода и в этот раз радостно заструилась в салон.

Лопаты у меня не было. Да она бы и не помогла. Лебедки тоже не было. Оставалось решить, кому звонить. Или куда идти. До фермы было километров десять.

И тут я услышал за спиной шелест веток.

– У тебя телефон фермера есть? – спросил я, рассчитывая, что Алена не могла не иметь номера телефона объекта своего внимания.

Мне никто не ответил, а краем глаза я заметил, что позади меня у ствола, возле которого только что никого не было, возникла посторонняя фигура. Я обернулся.

Незнакомый мужик, одетый, как луковица в детской загадке, в сто одежек, в сапогах и кепке с козырьком, стоял у ближайшей ели и смотрел, не отрываясь, на реку и машину в ней. От мужика пахло немытым телом, как от бомжа.

– Алексей навстречу послал, – сказал мужик, – потом повернулся и пошел в ту сторону, где должна была быть дорога.

– Кто это был? – спросила Алена, выходя из-за чахлой березки.

Я пожал плечами: – леший.

– Что сказал?

– Лешие не говорят. Они творят чудеса. Читала сказки?

– Не умничай, мне до двадцати лет на день рождения книжки дарили. Пришлось буквы тоже выучить. Одновременно со смайликами.

Но я угадал – насчет чуда. За деревьями заревел двигатель, и между соснами возник трактор. Трактором управлял "леший". Он внимательно смотрел под колеса, стараясь не обдирать стволы. На его носу теперь поблескивали очки и, когда он подъехал совсем близко, я заметил, что очки у него на веревочке.

"Леший" как-то так расположил свой трактор на берегу, что с первого рывка выдернул LC на прочную поверхность. Мне оставалось только сидеть за рулем, немного газовать да подруливать. Потом по следам трактора я выехал через елки на старую грунтовку и уже без приключений, если не считать глубоких луж, поехал вперед.

Прощаясь на берегу, я пожал ему руку. "Леший" смотрел то на реку, то на небо, то в землю.

– Спасибо, – сказал я, раздумывая, не дать ли ему денег.

– Чего там! Алексей послал, – ответил мужик, и я решил, что деньгами я обижу если не его, то незримого пока Алексея.

Очков у него на носу уже снова не было.

Через восемь километров лес кончился, начались поля, покрытые коричнево-желтой щетиной скошенной травы и светлыми ролями упакованного сена. Вдали виднелся холм, судя по всему, остающийся справа. Где-то рядом с ним должна была быть река и сама ферма. Солнце было уже низко и било в глаза.

– Когда планируешь возвращаться, – спросил я Алену.

Ее снова начало укачивать, она лениво пожала плечами.

– Это будет центральный материал. Времени – сколько надо. Дня два, три.

– Один уже почти прошел.

– Значит, три.

– И ночи, – добавил я, усмехнувшись.

– Ты что-то путаешь, пуделек. Ночи – это у Джеймса Бонда.

– Умница, – подумал я, но вслух ничего не сказал. Все-таки она была классная журналистка. Откуда в такие годы такая уверенность и точность? Не иначе – талант.

Так – в дружеском молчании мы подъехали к большому бревенчатому дому, стоявшем на высоком цоколе, сложенном из обломков гранита. Справа от него был устроен навес, под которым стоял чистый «зализанный» «Уаз-патриот», замызганная угловатая «Нива» с прицепом и накрытый чехлом квадроцикл. На одной из балок под крышей я заметил пустое в это время года гнездо ласточек. Под этим гнездом я и оставил LC – такой же грязный, как чужая Нива.

Метрах в двухстах слева был еще один домик, небольшой и ладный, за которым вытянулись два ряда длинных, поблескивающих на солнце теплиц.

От парковки к дому вела дорожка.

– Что это за растения? – спросила Алена, указывая на пожухлые стебли, аккуратными островками покрывающие угол между дорожкой, навесом для машин и домом.