Марта Кауц - Жара

Ему хватило ровно три часа сорок две минуты и двадцать семь секунд, чтобы впредь суметь поддержать любой религиозный разговор. Паша даже составил топ цитат из писания для ежедневного использования.

Он бы прямо сейчас отправился бы искать сторожа Мишу, чтобы доказать, что с ним более чем есть о чем разговаривать, но индикатор сообщил: «Осталось 10%».

И Паше все-таки пришлось поставить себя на подзарядку. Он достал кабель и вставил штекер в гнездо, спрятанное под видом зрачка. Как только контакт с сетью был получен, пришел запрос от материнского корабля. Перед глазами Паши (а точнее – в глазах) появилась рубка, наполненная такими же биоматериальными функционалами как он. Только он был «Модель 1А» – тоже себе повод для гордости, если ты умеешь гордиться.

– Доложить о выполнении задачи, – потребовала материнка. – В первом контакте отказано, – буднично сообщил Паша. – Причина агрессия? – Нет. Получено особое условие. – Сколько времени требуется на выполнение условия? – Условие выполнено. Первый контакт версии 2.0 будет произведен завтра. – Принято. Задача проиндексирована. Опять маякнул индикатор – получил сообщение. – Принято, – отрапортовал Паша и, получив разрешение, ушел в спящий режим. До полного заряда батареи оставалось восемь часов и тридцать одна минута ровно.

* * *

Дядя Миша на завтра исчез. Не определялся он даже тепловизором встроенным в Паши лоб.

– Да в лес с самого утра смылся, – угадав незаданный вопрос ответил мужчина, что сидел на лавке у дома сторожа. – Теперь до самого вечера считай и не будет его. Я Толик, – он похлопал по лавке рядом с собой. Но алгоритмы Паши не смогли расшифровать этот условный жестовый код, и он остался стоять. – Кориш его стало быть.

Толик тоже сплюнул, но к Паше это никакого отношения не имело.

Паша молчал. Толик сидел (на самом деле, действительно сидел. 15 лет, но был освобожден дословно за хорошее поведение, только Паша этого не знал). Молчание затягивалось.

– Ну, ты это, – начал Толик, не зная, за что зацепиться, чтобы завести диалог. И решил начать с беспроигрышного козыря: – Ты за кого голосовать будешь, за Бабарико или за Лукашенко?

– Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит, – сходу ответил Паша. – Это еще что? – Евангелие от Матфея. – При чем тут Евангелие?

Хорошо, что это был риторический вопрос, потому что Паша не знал, что ответить.

– Ты политику с религией не путай! Обидеть меня хочешь? – Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то что выходит из уст, – в этот раз нашелся Паша.

Кореш сторожа Миши долго с непониманием смотрел на него, а затем на всякий случай дал в глаз.

Через четыре часа, на базе, Паша знал все о выборах в Республике Беларусь 2020 (и обо всех остальных, начиная с 1994 года тоже). Теперь он, конечно, был готов ответить на вопрос Толика. И даже аргументированно подискутировать в случае расхождения точек зрения.

Штекер подзарядки вошел в зрачок. – Доложить о выполнении задачи. – В первом контакте отказано. – Причина? – Получено особое условие. – Сколько времени требуется на выполнение условия? – Условие выполнено. Первый контакт версии 3.0 будет произведен завтра. – Принято. Задача проиндексирована. – Принято. Паша ушел в спящий режим. Восемь часов, тридцать одна минута и еще пять минуточек.

* * *

Утром Пашу разбудила сирена.

Из соседнего дома в защитном боксе вывозили человека. Выглядело это опасно, поэтому рядом собралась толпа.

– Семеновна-то, тю! – доверительно сообщила Паше еще одна соседка. – С короной, – она запнулась, – вирусом. – Приятно смотреть по телевизору, как люди на тракторе работают. Никто не говорит про вирусы. Там трактор вылечит всех, – также доверительно ответил ей Паша. Рядом кто-то расхохотался. – Ты, брат, в это веришь? Лучше бы рекомендации ВОЗ почитал! – заявил не какой-то мужик. Толпа соседей одобрительно загудела. Паша поспешил ретироваться.

На дорожке возле калитки его базы незнакомая маленькая девочка копала ямку. Играла видимо.

– Ты любишь Фиксиков? – без долгих прелюдий и представлений спросил ребенок. – Кто такие Фиксики? – больше не рискуя с цитатами, также вопросом ответил Паша. Девочка наклонилась к нему близко-близко и на самое ухо заговорщицки прошептала: – Большой-большой секрет.

* * *

Прошел месяц. И за месяц Паше было отказано в тридцати версиях первого контакта. За месяц Паша знал все об Илоне Маске, белорусской политике, коронавирусе, боге (а точнее – богах всех основных религий), ядерной физике, The Beatles, Ленине, футболе, знаках зодиака, банковском деле, Босхе, способах кидать «лягушек» в озеро, особенностях укладки походного рюкзака, съедобных грибах восточной Европы, рецептах приготовления салата «горошек», теориях убийства Кеннеди, русском мате и многом другом.

Только кто такие Фиксики он так и не смог выяснить.

И ни разу. Ни разу ему не пригодился подготовленный скрипт разговора (хотя стихи Евангелия и цитаты Лукашенко могли охарактеризовать большую часть ситуаций).

– Доложить о выполнении задачи, – без особой надежды спросили на материнском корабле.

– В первом контакте отказано.

Штекер подзарядки то и дело вываливался из гнезда-зрачка. Глаз дергался.

– Причина? Тут Паше и пригодился все знания русского мата. Но все нужные слова он только подумал. А вслух сказал:

– Человечество отказывается идти на контакт. – Подтверждение причины? – 31 проваленная попытка.

На той стороне ему ответили долгим молчанием.

– Ну что же, – наконец отозвались с «материнки». – Приступайте к скрипту «Б». – Принято, – сказал Паша, и будь он чуть более человечное, мог бы почувствовать облегчение.

– Уничтожить.

Саша Горячко

Вчера с мадам одной гуляли,

Бродячий пес напал на нас,

Я убежал от этой твари,

Увы, собака не спаслась.

Смотрю видео пятилетней давности, где я в пьяном угаре распеваю этот стишок-пирожок и стыжусь самого себя. Особенно противен последний вскрик этого трусливого подонка, мой крик:

– Это про тебя, ненормальная!

Мы встретились на ночной тусе в старом лесу. Электронная музыка, разговоры ни о чём и обо всём, трубка мира, переходящая по кругу. Всё, как всегда. Скучновато, но привычно. Непривычной была она, танцующая у костра в какой-то немыслимо длинной юбке. Джинсы и куртка – наша обычная униформа, защищающая от гнуса, а тут непонятно что. Комары её облетали, что ли?

Она была другой. Она не вступала в споры о чистоте земли, но спокойно собирала мусор на поляне. Отнекивалась от дурманящей трубки, но тихонько в стороне курила свою тонкую сигаретку с яблочным дымом. Благодарила за предложенное пиво, но с наслаждением пила обжигающий кофе. Конечно, я подкатил к ней, не сомневаясь в результате. Высокий, красивый, смелый, куда бежать. Хотя, конечно, не смелый, а наглый. И я привык, что все девки мои. Пара заученных фраз, пара цитат из инета и всё, все сдавались. Даже она, со своими фенечками, браслетами, брелочками и дурацким именем Лада.