Марта Кауц - Жара

На приготовления к охоте, ой, к поиску принца у новоиспеченной Мэри ушла неделя. Когда в воскресенье она вышла на высоченных шпильках с гривой распущенных золотых волос – даже перекрасится пришлось – в обтягивающей юбке и кружевном топе, у бабулек на скамейке отпали челюсти. Ни одна критиканша не нашла слов, чтобы описать то, что она видит. Подмигнув детям на площадке, девушка уселась в белый Мерседес и покинула двор.

Проезжая по центральной площади, Мэри обратила внимание на юношу рядом с возрастной женщиной. Та за что-то его распекала. Прикинув на глаз, что молодому человеку уже явно есть 18, Мэри подрулила к ним, опустила стекло и нежным голоском спросила:

– Мужчина, хотите, я вас спасу от этого дракона?

Незнакомцы остолбенели. Потом юноша неуверенно кивнул и сел в машину. Его собеседница осталась стоять с открытым ртом.

– Куда вас отвезти? – продолжила светскую беседу Мэри.

– Куда хотите, – проблеял молодой человек.

То, что нужно, решила девушка. Молодой, неопытный, чистый. Она спасла его от дракона. Он точно ее судьба.

Притормозив на перекрестке, Мэри постаралась вспомнить, что там по сценарию сказки должно быть дальше. Точно, уехать в закат. Так, в какую сторону тут садится солнце? Аккуратно оглядевшись, Мэри вздохнула – надо разворачиваться. Закат позади нее.

Развернув машину, девушка втопила педаль газа. Новый знакомый вжался в сиденье и со страхом посматривал на нее.

Прокатавшись по городу до темноты, Мэри решила, что пора отдохнуть, и направила машину в сторону дома. Юноша по-прежнему молчал. Девушку это не напрягало – в сказках не сказано, что надо болтать.

Добравшись до нужного места, она вышла из авто и махнула рукой юноше:

– Пойдем. Я тебя спасла. Теперь будешь жить со мной.

Молодой человек хмыкнул, вылез из машины и пошел за ней. Когда они поднялись в квартиру, и Мэри открыла дверь, «спасенный» попытался ее обнять. Девушка оттолкнула.

– Эй, я не помню, чтоб я тебе что-то подобное разрешала. Иди вон в ту комнату и сиди, пока не позовут.

Юноша надулся.

– А зачем ты тогда меня сюда привезла?

– Значит, надо.

– Может, хоть перекусим?

– Иди и сиди в комнате, мне надо подумать.

Юноша развернулся и, даже не сняв ботинок, протопал в комнату, хлопнув дверью. Мэри вздохнула и села за стол.

– Так, ну спасла. А чего-то радости не чувствую. Где моя сказка? Где, черт возьми, я облажалась?

– И я все равно хочу есть, – донеслось из комнаты.

Действительно, где же она облажалась?

Анастасия Жилякова(VK: @a_zhilyakova)

Раздался негромкий сигнал, экран телефона вспыхнул и погас. Муж ответил на сообщение и стал быстро собираться. Анна замерла у окна, спиной ощущая, как он двигается, по звуку понимая: вот он открыл шкаф и взял рубашку, на ходу застегивая пуговицы пошел в прихожую, сняв с вешалки ветровку на секунду замер, быстро подошёл к жене и, легко поцеловав её в макушку, вернулся в прихожую, чтобы переобуться. Через несколько мгновений хлопнула дверь, муж ушел и лишь почти неслышный аромат одеколона напоминал о его недавнем присутствии.

Она смотрела в окно на его удаляющуюся фигуру и вдруг прошептала:

– Обернись, обернись, ну обернись, пожалуйста…

Много лет назад она придумала примету: если муж, уходя, обернется, значит день у нее будет замечательный и все сложится так, как задумывалось. Времена изменились, и Анна давно ничего не загадывала и не ждала. Да и муж уходил не только по утрам, но и по вечерам, как сейчас. Работа днём, подработка вечером, дела в выходные. Саша все реже бывал дома, а она боялась признать очевидное – причина в ней самой…

Муж подошёл к машине и, обернувшись, махнул Ане рукой на прощание. Она едва заметно улыбнулась и кивнула ему в ответ. Сердце сжалось от боли и жалости к нему, к себе, а ещё от глупой ревности, в которой ей было непросто признаваться и для которой, скорее всего, не было причин. Он часто уходил по вечерам, говорил, что на работу, возвращался уставший, глубокой ночью или утром и ложился спать на диване, боясь её разбудить. Она постепенно привыкала к одиночеству, готовила себя к нему, понимая, что рано или поздно Саша оставит её.

Солнце медленно уходило за горизонт, окрашивая все вокруг в красно-оранжевый цвет. Крыши домов стали отливать золотом, разогретый за день воздух, пропитанный запахом цветущей липы, казалось, можно черпать ложкой, как апельсиновое желе. Даже тополиный пух, покрывший тротуар и траву на газоне, скорее напоминал розовую сладкую вату, чем снег. И только синие, с серебром, густые облака, плывущие вдали, выбивались из этой розовой идиллии, намеревались разрушить её.

Анна распахнула окно и с удовольствием втянула носом воздух теплый, душистый, в котором уже начали появляться нотки озона, предвещающие грозу. Ей нравилась эта тишина, хрупкое затишье перед бурей, когда всё замирает в ожидании ветра, дождя, грома и молнии, неизбежных и разрушительных. Так и она замерла, наслаждаясь красками, вбирая их в себя и запоминая, прежде чем они скроются во мраке её слепоты. Так же она, иногда, украдкой, любовалась мужем, сохраняла в памяти его улыбку, выражение глаз, цвет волос и маленький шрам на подбородке…

Она давно смирилась со своей болезнью, понимая, что всё что они могли сделать – сделано. Собрать сумму, нужную на операцию, им не удалось. Её сильный и бесстрашный Саша нашел спасение в работе. Аня же, стараясь не скатиться в депрессию, готовилась к жизни без света, без красок, без зрения…

Гроза бушевала всю ночь. Капли дождя выбивали дробь по стеклу, а молния разрывала в клочья небо. Аня так и не смогла заснуть, прислушивалась к раскатам грома и ждала Сашу. Он вернулся замученный, но подозрительно весёлый, даже немного загадочный. Присев рядом он выпалил на одном дыхании: «Всё будет хорошо. Нам хватит на лечение. Прости, что пропадал на работе и не обнадеживал тебя. Боялся, вдруг не получится.»

– А я боялась, что ты нашел другую, – хлюпая носом, пробормотала ему в плечо Аня.

– Дурища ты моя, как я могу тебя бросить? – прошептал он, улыбаясь. – Я же тебе ещё на первом свидании сказал, что жить не смогу без твоих прекрасных глаз.

Татьяна Козлова

– Сыночек, ты такой внимательный. Он, наверное, очень дорогой, – дородная женщина рассматривала новый телефон, о котором кричала реклама с экранов.

– Что ты, мама. Мне для тебя ничего не жалко, – сын был доволен произведенным эффектом.

– Ты один?

– Да, Мари придет совсем скоро.

– Мари! Машка ее имя. Ни фигуры, ни воспитания. Что ты в ней нашел?

– Мама, не начинай! – умоляюще протянул молодой человек.

– Да я о тебе пекусь. Все-таки ты мой единственный сын.