Ирина Говоруха - Зависимые от жизни

– И когда, ты говоришь, он появляется? Ближе к полуночи? Хорошо, разберемся.

Через неделю парень был застукан без трусов в девчачьей комнате. Я опять переехала, но на новом месте мне был объявлен бойкот. Со мной не разговаривали, прятали продукты, мыло и вату. Меня называли стукачкой и предательницей. Я еле дотерпела до конца года, стараясь все свободное время проводить в библиотеке и ужинать в рабочей столовой, и только на следующий год вселилась к первокурсницам, которые не знали о моих ярлыках.

Лина ее жалела и сочувствовала.

– Ты знаешь, я бы тоже не смогла в такой грязи. Я не жила в общежитии, так как техникум был в трех остановках от дома. Поэтому выходила за двадцать минут до начала пар и топала мимо магазина «Галантерея», овощного рынка и узкого неухоженного бульвара. А еще мимо рабочего общежития с замызганными кухонными окнами и бесконечным запахом вареного сала в луковой шелухе. Поговаривали, что в нем живет женщина, которая спит одновременно с четырьмя рабочими литейного цеха и каждый вечер устраивает аморальные вечеринки.

Лина посчитала петли, сделала накид и продолжила:

– Меня воспитывала мама в большой строгости. Нас бросил отец, и она периодически повторяла, что честь свою нужно беречь. По вечерам, когда мы, сидя перед телевизором, пережидали рекламную паузу, часто повторяла: «Не дай Бог, чтобы твоя «честность» была сорвана до срока или, не приведи Господи, вором. Чем раньше ты начнешь, тем раньше запустятся процессы старения и износа организма. Им то что – «на козаку нема знаку», а вот ты не отмоешься» ‒ и я по-другому не мыслила. И даже когда стала встречаться с Матвеем, сразу объяснила свою позицию, что до свадьбы ни за что не расстанусь с девственностью.

Таня, умеющая вязать только лицевыми и изнаночными, наклонилась вперед и хитро переспросила:

– И что он? Не отступился? И совсем не настаивал? Не уговаривал, что это ему вредно? И что каждый раз после свидания он испытывает острую боль в паху?

– Нет. Он сказал, что уважает мои взгляды, и мы полгода встречались практически без петтинга. И случилось это, как и должно было случиться, – в первую брачную ночь.

Таня завистливо вздохнула и провязала две петли вместе:

– А мы не дотерпели. Я была на пятом курсе, девочки разъехались на пасхальные каникулы, вот тогда все и случилось. Я так возбудилась, что сама разделась и села на него сверху. И представляешь, в тот первый раз забеременела, а через три месяца сыграли свадьбу. До сих пор не могу забыть: столы ломились от копченых индюков, заливного и куриных паштетов (у меня свекровь работала заведующей столовой), а я есть ничего не могла. Как раз начался жуткий токсикоз.

А потом выхватила из вазочки «Красный мак», суетливо зашелестела фольгой, округлила глаза и возбужденно переспросила:

– И что – тебе совсем-совсем не хотелось?

Лина ответила честно, даже особо не задумываясь:

– Нет.

Таня не унималась и придвинулась еще ближе:

– Ну как же так! Он тебе нравился, вы целовались, находились долго наедине – неужели не возникало желание?

– Тань, я изначально знала, что это неправильно, и даже мысли подобной не допускала. Всему свое время…

Мы встречались уже несколько недель, и я стала испытывать к Матвею сексуальное влечение. Меня возбуждал его чистый запах кожи, короткие волосы и их легкая древесность. Тепло ладоней с еле уловимым шелушением и мозолями от нагрузок тренажерного зала. Хотелось потрогать хлопковый твил его рубашек, шерсть носков с ментоловой пропиткой и брюки из саржевой ткани 17 17 Саржевая ткань – ткань с особым плетением нити: с каждой последующей нитью система пересечения нитей смещается на несколько нитей, формируя характерный диагональный узор. . Меня к нему тянуло физически, словно в его диафрагму был впечатан магнит из альнико. Сплав железа, алюминия, никеля и кобальта создавал мощное магнитное поле, которому невозможно было противостоять. Но Матвей, как мне казалось, никак не реагировал и даже не поглядывал в сторону моей стройной ноги.

И тогда я написала письмо, исковеркав свои желания от начала и до конца. С точностью до наоборот, чтобы обтесать задетую гордость…

Матвей!

Я благодарна тебе за каждый несостоявшийся поцелуй, в котором спрятан вкус всех съедобных цветов: лилейника, жимолости и фиалки. За каждое не замкнувшееся объятие. За каждое недвижение руки вдоль изогнутой кошачьей спины. Потому что мне хочется еще на некоторое время зависнуть в этом платоническом состоянии. Когда все еще впереди: небо из органзы, красный чай из листьев гибискуса и выброшенный мной сгусток света, падающий прямо в твои ладони.

Так кайфово, что ты меня не торопишь, не подталкиваешь… А выдерживаешь, как темный ром в обожженной дубовой бочке. Если бы ты знал, как я наслаждаюсь тем, что происходит! Как я соскучилась за именно таким развитием отношений: чувственно-медленным! Крадущимся, словно на носочках шелковых пуант. Я живу сейчас на особом адреналине, потому что ты создал именно мое видение Любви!!!

Кира

Он ответил через двадцать минут:

Кир, ты маленький провокатор! О какой моей безграничной тактичности идет речь?))) В моей крови сейчас такая химия!!! Твоя красота, твой запах, твое тепло, твоя сексуальность превратили мой организм в супермегазаводище по производству андрогена))) Сейчас транспорты этого бесценного препарата расходятся по разным частям тела, которые изголодались за последние годы! Я стал спокойнее и стрессоустойчивее. Пропала агрессивность. Энергия наполнила мое тело до самого дна. Я возвращаюсь в свой вес и возвращаю кубики на животе))) Мое утро начинается с созерцания снежной вершины Эвереста, образованной простыней)))

Я безумно тебе благодарен за такой всплеск! Я верю, что наступит момент, когда мы объединимся и создадим один химический консорциум на двоих! Ведь я уже не могу жить без того, что производишь ты, а ты не сможешь без того, что вырабатываю я))) Другие производители не рассматриваются)))

Я очень этого хочу. Я очень хочу Тебя!

Матвей

Так мы продолжали узнавать друг друга. Обменивались письмами, воспоминаниями и новыми мыслями. Я рассказывала ему о своем детстве, о бабушке, с которой мы частенько лежали на печи и читали сказки. Мне больше всех нравились «Гуси-лебеди», и она по сто раз ее перечитывала своим мелодичным голосом с украинским акцентом. В доме всегда пахло сухим теплом, горячими дровами и еловыми иголками цвета каменного меда. За окном мела метель, в печке сушились тыквенные семечки, а на столе в глубоких тарелках остывал вишневый кисель, прикрытый белым вафельным полотенцем. По праздникам всегда пеклись пирожки – огромные, как полбатона: с фасолью, перетертой калиной, маком и гречневой кашей. И тесто в них было сладким, сдобным и очень желтым. Бабушка вбивала до двадцати яиц.