Флойд Акерман - Последние наследники. Тень

– И что же нас там ждёт? Рабство? Смерть? – спросил Драган, вмешавшись в их разговор.

– Я понимаю, тебя это беспокоит, но запомни одно: как бы плохо ни было, как бы жизнь тебя ни трепала, во тьме всегда будет гореть свет. И чтобы этот свет смог воссиять, надо в него просто верить.

– Невозможно поверить в то, чего нет, либо я просто не понимаю, о чём идёт речь, – угнетённо ответил Драган, отвернувшись к исцарапанной ногтями стенке повозки, на время потерявшись в собственных мыслях.

«Никому не понять, что на самом деле произошло с моей семьёй и со всеми остальными. И что он подразумевал, сказав мне эти слова?»

– Деда, он слишком своенравен, – возмущённо высказался Истислав, уже сытый по горло его невежественными выходками.

– Его можно понять. Он пережил то, чего нам никогда и не снилось. И поэтому ему надо дать время собраться мыслями.

К настигнувшей ночи караван остановился. И через некоторое время в повозку наведался Бран.

– Рад, что ты не сдох. Тем лучше для меня.

– Знаешь? Впервые вижу задницу, которая может связать больше двух слов за раз, – возразил Гован, стараясь перекинуть негодования Брана на себя.

– Знай своё место! – прокричал он, ударив с ноги старика по лицу. – Тебе повезло, что мне запретили вас убивать, иначе я бы с превеликим удовольствием посмотрел, как ты кричишь и корчишься от боли, моля меня о пощаде, – с неким раздражением выдавил он, подняв его за воротник.

– Ты осознаёшь, что вблизи ты ещё уродливее, чем я думал?

От услышанного Бран замахнулся, но был мигом остановлен рядом стоящими людьми.

– Дальше мы сами. И для вашего же блага Гнакус приказал не приближаться к ним.

Ничего не ответив, Бран с недовольной ухмылкой вышел из повозки.

Оставив им еду, один из людей Гнакуса с любопытством обратился к старику:

– Глупо ставить себя под удар ради незнакомого для тебя человека, старик. Даже если это всего лишь ребёнок.

– Мне-то что? Я своё прожил. Да перед кем я распинаюсь? Всё равно таким, как вы, этого не понять.

– Может, ты и прав, – ответил он, заперев за собой дверь.

– Деда, ты как? Ничего не разбил? Дай посмотрю! – бросился к нему Истислав, забросав вопросами.

– Я в порядке, просто небольшие увечья.

– Зачем вы заступились за меня? Он ведь прав! Вы ведь меня даже не знаете, – спросил Драган.

– Ты хоть уважение прояви! Деда так-то из-за тебя только подставился, мелкий…

Гован, положив руку на плечо внука, спокойно и с пониманием поводил головой, а затем, усевшись рядом с Драганом, медленно и довольно чётко пояснил:

– Послушай меня, малыш. Необязательно знать человека, которому нужна помощь. Человек, ощутивший на себе удар судьбы, не всегда может подняться, но, если он сможет, его уже не остановить.

– Но это не про меня, – разочарованно ответил он, не в силах взглянуть ему в глаза.

– Кто знает, малой. Кто знает.

После пяти дней в необъятном океане люди, завидев чаек, прибыли на Панфлору. Когда они пришвартовались к причалу и сошли с корабля, их тут же встретила береговая охрана, настойчиво требующая оплатить пришвартовывание их корабля, на что Гнакус, недовольно ворча, всё-таки согласился выплатить пару сотен серебреников.

– А ещё нас гнилью называют, – проговорил Гнакус, еле сдерживаясь, чтобы не втащить пинающему балду слуге. – Бран!

– Слушаю, господин.

– Доложи оценщику, что мы прибыли, иначе при виде того, что ты бездельничаешь, я просто тебя изувечу.

– Как скажете, – возрадовался Бран, явно ожидая такого приказа. Запрыгнув на коня, он на всех парах умчался в людскую гущу.

Гован, заметив, что все вокруг переполошились, словно в муравейнике, разбудил ребят.

– Похоже, мы прибыли. Драган, как твоя нога?

– Думаю, ходить смогу, – ответил Драган, неуверенно поднявшись на ноги.

– Это хорошо, ведь дальше вам придётся держать свой путь без меня.

– Что ты такое говоришь, деда?

– Вас ведут на аукцион, а от меня они, скорее всего, просто избавятся. Кому нужен ни на что не годный старик? К тому же я верю, что вы не сдадитесь и будете двигаться дальше, несмотря на предстоящие преграды.

После сказанных им слов в камере открылась дверь.

– Старик, на выход.

Уходя, Гован провёл руками по головам мальчишек и, увидев их печальные лица, сказал:

– Эй, я ведь не прощаюсь.

– Угу… – произнёс сквозь непрекращающиеся слёзы Истислав. И если Исти не смог сдержать нахлынувшие на него слёзы, то Драган молча смотрел, как уходил Гован, не проронив при этом ни слезинки.

После того как старика увели, всех рабов высадили на берег и рассадили на только что прибывшие повозки, и они двинулись дальше. Случай с Гованом напоминал Драгану о его погибшем дедушке.

– Знаешь, Истислав, мы с тобой чем-то похожи, – проговорил он, присев рядом с ним.

– Да? И чем же?

– Я тоже на своих глазах потерял деда.

– Сказать по правде, он не совсем был моим дедом.

– О чём ты?

– Это было 11 лет назад. В то время в моей родной деревне бушевала страшная чума. Большая часть людей погибла, в том числе и мои родители. И тогда в нашу деревню пришёл Гован, который смог вылечить оставшихся в живых жителей. Попутно осматривая дома и ища выживших, дедушка, заглянув в дом моих родителей, обнаружил их уже мёртвыми, но, найдя меня живым, он сильно удивился, что чума обошла меня стороной. Местные жители рассказали, что в этой деревне обо мне больше некому позаботиться, а запасы еды после чумы многократно сократились. Что сделало их неспособными содержать даже собственных детей. И они без всяких раздумий попросили забрать или отдать меня в ближайшую деревеньку, а на худой конец просто заявили, что могут оставить меня в лесу. Но я совсем не сожалею об их решении, ведь с тех пор деда стал мне как родной. Мы вместе путешествовали, рыбачили, охотились и собирали ягоды. Порой даже отбивались от лесных разбойников, от которых не удавалось спрятаться или убежать. Очень часто смеялись с попутчиками из города в город. И теперь я остался один.

– Два сапога пара…

– Пожалуй. Как думаешь, что с нами будет на аукционе?

– Я сам толком ещё не знаю.

Через некоторое время повозка, вся заскрипев, остановилась.

– На выход! – проговорил один из Падальщиков, толкнув едва вышедшего из повозки Истислава. – И давайте без глупостей!

– Могу я взглянуть на товар? – интеллигентно спросил человек с золотым моноклем, стоявший рядом с Гнакусом и поправлявший свой воротник.

– Не возражаю, – ответил Гнакус.

– Подойдите ко мне, – проговорил аукционер мальчишкам, находившимся в двух саженях от них, и, заметив, что один из них прихрамывает, с недовольством проговорил Гнакусу: – Почему один из них хромает?

– Дело в том, что он последний из своего рода. Также мы за два дня пути сюда узнали, что он сын «Ночного Волка» – Андрогаста Эльвруса.