Александр Макушенко - Рассказы умерших

Он сделал жалобное лицо и попросил добавки. Налив ему еще, я поинтересовался, где он возьмет деньги на покрытие собственной казни. Он в силу некоторых обстоятельств тупил и начал оправдываться, мол, все вернет к завтрашнему утру, дай ему только обыграть меня в карты. На что я сказал, что карты я бросил за неимением средств. И он заплакал.

Было странно смотреть на этого плачущего большого ребенка, который просил подачки. Отрубание рук отменялось. Расходы палача я покрою сам, но как ни будь в другой раз, о чем я и возвестил своего бедного вассала.

Тот с благодарностью на меня посмотрел и протрезвел мигом от мысли, что ему придется все вернуть.

– Все, завязываю с азартными играми, – пошутил он и вернулся к игральному столу, где шла баталия. Выиграв немного центов, он вернулся к нему, и посадил на кон свое правление. И сразу все проиграл. Я поприветствовал своего нового вассала и с честью подумал о том, что, быть может, больше никто не будет играть на правление. Завтра же тому отрубят руки по самые ладони. Оставшись без пальцев, он явно станет разумнее, и, хотя бы, не сможет играть в карты. Потом я раздумал и вернул ему вассальство. Тот был явно без ума от горя и ему полагалось прощение, что своей щедрой рукой ему и устроил. И запретил отныне играть в своем замке в карты.

Попрощавшись, я стал смотреть на часы с каким то странным вниманием, которое мне было не свойственно. Они вели себя нелепо: то крутились взад вперед, то давали тошнотворную оценку времени, без которой раньше я запросто обходился. И надо было знать меру. Я подивился и только. И вернулся к себе в опочивальню.

Без той заботливой отрешенности, что у меня сегодня была, трудно быть царем в этом королевстве. И надо было знать меру выпитого, что сочилось сквозь меня по таким вечерам. Дав зарок себе, не пить вовсе, я стал украдкой посматривать по сторонам, что нет больше здесь спесивых рыцарей, которые выгнали бы меня, признав во мне прислугу. И достал игральные карты, по которым я играл ранее.

Они были старые, потертые и немного маркированные. Именно так я выиграл свой замок у того бедного рыцаря, что здесь жил раньше. И более того, я обеспечил жену приданным, просто приглядывая в глазок, где он спит. Там он совокуплялся со своей женой, а еще с кучей прислуги, где он и наделал ляпов. Те с радостью его замели, когда кончился срок его правления, и теперь он сидит в кутузке, ожидая своего судного часа, который пока не настал, покуда он был мне нужен. И я вынул карты снова. Нет, определенно, гадать я не буду. И спрятал карты в стол.

Гадать на вертеле было куда забавней. Глядя, как жарится поросенок, я загадал ему упасть вниз в костер и прогадал. Теперь не надо было думать. Я точно неудачник.

Упав в костер, жаркое обдало рыцарей и всех присутствующих, что за ним следили, кучей пепла и песка с дров. Я приободрился. Надо было знать меру в своем гадании. Все были обескуражены и стали отдирать налипшую грязь с остатков скелета, который там висел. Само же жаркое было безвозвратно утеряно. И надо было думать о том, что гадаешь. Гадание на успех всегда выдавалось фарсом, однако сейчас все явно было на мази. И я стал собираться.

Выгнав слуг, я захрапел сам с такой силой, что сам проснулся через два раза. И было темно, как в склепу. Только надо было видеть звезды, которые сияли с такой силой, что я проснулся окончательно. Было немного жаль выпитого: виски я берег для особого случая, который уже не отступил от моего порога. Надо было возвращаться вдаль, куда меня звало тщеславие. Это была и остановка планеты и сбор данных по поводу сведений жителей светлой стороны. Они явно что то не дотягивают до Темного Трона, как я в шутку его называл. И, заколебавшись, я дал призыв слугам, чтобы они меня одели.

Конечно, нужно было одеться самому, но был какой то шик в том. Когда тебя одевают слуги. И немного норовно. Я презрел служанку, которая пыталась смахнуть с меня пыль, словно я был какой то дурацкой мебелью. И дал сигнал слугам вывести ее вон. Вопль и плач были мне ответом. Если с нее снимут шкуру, я буду сам не свой. И дав веление там не задерживаться, я смахнул с себя пыль сам и стал одеваться, как ни в чем не бывало. Странно да? Самому почему то одеваться было удобнее, чем с помощью слуг, которые на тебя смотрят, аки на бога.

Через пару – тройку часов я стал уповать на то, что все это закончится. Упакованный в латы, я стал походить на рыцаря с того самого двора, что был мне противен. Окончив раздеваться, я дал веление слугам собрать меня снова. И тем более было хорошо в том, что та служанка была наготове и стала собирать меня со всем тщанием, свойственным слугам с Темной стороны.

Было грешно забирать слуг у Темных Лордов, однако я поступил иначе. Многие переметнулись ко мне сами, как только взошло Солнце и стало ясно, какие их сударе бездари в том, что касается постели со своей женой. Некоторые считали, что сжечь меня будет наиболее прекрасной прерогативой тому, что я делал накануне. Однако их сожгли сами и теперь было отщедушно смотреть на то, как некоторые из них пытаются прытко мне служить, пытаясь не вспоминать, по чьему велению их только что сожгли и высекли по белому мясу. Теперь все было хорошо. Начинаем все с начала.

Отправившись в путь я бы вызвал множество кривотолков и тем более бы пал в глазах моих слуг. И с той же стороны надо думать о том, как же подумает на мой счет моя же собственная жена. Но надо было понимать, что времена моего безмятежного правления подошли к концу, и если я захочу выжить, то мне придется закрутить планету вновь. Но на это уйдет темного времени куда больше, чем когда либо прежде.

Застучали в двери. Сквозь дверной проем выглядывала старуха – гадалка с городской площади, которой я прежде платил лишь за то, чтобы она молчала. Теперь же она хотела поговорить со мной о том, что творилось в моей жизни. Выслушав меня безосновательно долго, она стала собираться, заявив, что ей нет дела до моей персоны. Мне стал муторно. Схватив ее за руки, я стал требовать у нее того же, что и сотни слуг о того: чтобы она нагадала мне будущее. Она застепенилась и стала смотреть на меня сверху вниз, как и подобает слуге, которого выгнали, а потом снова вернули. И стало видно, что она такая же, как и все.

Выгнав ее снова, я застепенился. Надо было знать, что делать. Вернувшись в город, я бы снова надел свое владение вверх тормашками и стал б таким же правителем, как и были бы до меня. Что ж, меня это вполне устраивало. И надо было вызвать скорую, а то старуха скопытилась. Причем прямо там, у окна. Как лежала себе там, так и лежит, баснословно богатая, как для своих лет. Все деньги у меня вымотала, то на магию, то на тщедушную процедуру по пересадке глаза, который прижился и теперь она видит, как сияет солнце.