Борис Гуанов - Жатва VII

Вместо сочинения дурацкого Регламента, исковых заявлений в суды и статеек в газеты, сидя в пустом кабинете, надо было работать с нужными людьми. В общем, в своём избирательном округе вырыла ты себе глубокую яму, а надо было не терять время и залить крепкий и высокий фундамент будущих побед. Сразу видно, что ты не политик.

А вот твои рассуждения о необязательности распада Советского Союза, пожалуй, справедливы, но ведь это ты умна поздним умом, а тогда поддерживала Ельцина против Горбачёва, – усмехнулась Снежана.

– Нет, я и тогда был против распада СССР, даже опубликовал открытое письмо Ельцину, – возразил я.

– А против ты или за – от тебя это вовсе не зависело. Вместо политических комариных писков в районной газетке на тему всероссийского масштаба лучше бы занялась реальной политикой в своём районном масштабе, дурочка. Кроме того, нечего было отвлекаться на всякие там амуры, коль тебе повезло ввязаться в реальную борьбу за власть. Эта страсть для настоящих политиков посильнее любого секса, но ты этого не поняла.

«А Снежана не так и глупа, как мне показалось вначале», – подумал я и сменил тему:

– Ты говорила, что твоя подружка помогла тебе развестись с Ником. А кто она?

– Ревнуете, Ваше Величество? – засмеялась Снежана, поглаживая мою грудь. – Правильно, – шепнула она. – Она – графиня, член Совета Избранниц. Кстати, без неё я бы тоже не стала начальницей, несмотря на гениальность Ника. Она могла себе позволить лечь под Ника и изобразить изнасилование без всяких последствий для себя. Но ты не волнуйся, я её не люблю. Она – безрадостный меланхолик, эгоцентричный, нетерпимый и бестактный правдоруб с претензией судить других людей, себе всё прощая. Несчастная баба с большим гонором и без всякого чувства юмора. Меня от неё тошнит, но приходится с ней развлекаться ради дела. Она, напыщенная дура, рассказывает мне все новости из Совета Избранниц. Так что придётся её потерпеть, сейчас нам это необходимо. А с этим тоже придётся потерпеть, Ваше Величество, – она хитро подмигнула мне и встала.

Испытывая некоторую досаду и вспомнив о Сочагине, я спросил её:

– А как у нас с таким понятием как честь?

– Честь? Какое-то редкое слово Вы употребили, Ваше Величество. «Оказать честь» – это вроде «оказать почести»? Почести – это понятно, у нас есть целый кодекс почестей, оказываемых императрице, членам Совета Избранниц, прочим титулованным особам и даже простым дворянкам. Вы обязательно должны его изучить, Ваше Величество. Например, при представлении Вашему Величеству княгини должны целовать перстень на указательном пальце Вашей руки, герцогини – на среднем, графини – на безымянном, а баронессы – на мизинце. Простые дворянки должны целовать носок Вашей туфельки.

Я прервал её:

– Ты не поняла, я не о почестях. Честь – это качество человека, позволяющее ему доверять.

– Доверять? – Снежана рассмеялась мне прямо в лицо. – Это признак глупости.

– Скажи, а Ник доверял тебе? – спросил я серьёзно.

– Конечно, но, к сожалению, он вообще всем доверял. Он почему-то думал, что его все должны любить, дурачок, – с презрительной улыбкой произнесла она.

– А твоя графиня тоже доверяет тебе? – усмехнулся я в ответ.

– И она, Ваше Величество. Она влюблена в меня как кошка. К тому же я всегда глажу её по шёрстке, вот она и мурлыкает. Она так спесива, что любую, самую грубую лесть принимает за чистую монету, – прищурилась она.

– Как же я могу доверять тебе, милая? – поинтересовался я.

– А что тебе остаётся делать, Ваше Величество? – мы в упор смотрели друг на друга.

Она прошипела:

– Запомни, твоё существование висит на волоске, стоит мне только доложить в Совет Избранниц о том, что ты не настоящая Мать Севера, а очередная ошибка Ника. Сама понимаешь, особых доказательств мне не потребуется. Всю вину за мистификацию я спишу на Ника, уж он-то уже не отопрётся. Его побег – только лишнее доказательство его вины. Так что помалкивай в тряпочку, беспрекословно повинуйся мне, и никакого самоуправства, Ваше Величество! Честь имею, как там у вас говорили!

Шар исчез, и она с искажённым от злобы лицом погрузилась в гальку.

«Ишь, распустил слюни! Так тебе и надо!» – тяжёлые мысли ворочались в моей голове. «Странно, ты ведь уже умирал, знаешь, что душа бессмертна, но почему-то снова умирать – очень страшно. Пусть не императрицей, я готов быть даже последней проституткой в борделе, только оставьте мне жизнь. Впрочем, я ведь забыл, женских борделей в империи нет, так что худшее, что мне грозит, если оставят в живых – быть последней дворянкой. Не так и плохо», – я грустно усмехнулся про себя. – «Давай, учись на императрицу, историю надо знать».

Ну, а насчёт чести, – видно, она умерла ещё 700 лет назад. Вместе с понятием о чести улетучилось ещё одно старомодное слово – учтивость. Послушать разговоры моих современников – уши вянут: никто друг друга не то что не старался угостить умной, приятной для обеих сторон беседой, но не пытался даже понять собеседника. Просто не слушали, а наперебой талдычили свою песню, порой с демонстративным, даже смехотворным бахвальством выпячивая свою правоту, своё, якобы, превосходство над собеседником. Все старались поставить свою точку. Вот оно, царство Хама, наступило-таки!

И не понимали эти «правдорубы», кем они себя считали, любители таких «дискуссий», что хамскими манерами общаться они не то что не могли склонить собеседника на свою сторону, но, наоборот, превращали его в ожесточённого противника. Конечно, у них и мысли не возникало, что, унижая собеседника, они только подрывали своё собственное достоинство. А когда понятия о своей чести нет, то и на чужую честь наплевать. В общем, призыв Окуджавы:

был давно забыт и выглядел нелепым анахронизмом. Бескультурье, глупость, хамство и невежество торжествовали. Кстати, невежество и невежливость – слова одного корня: не ведали уже люди, как надо себя вести в обществе, вот оно, общество, и приобретало всё более уродливые формы.

Чёрт возьми, ну и новости!

– Синхронно запущенные по северным стратегическим целям ядерные ракеты Запада и Востока преодолели границы, охраняемые смешанными войсками космической обороны, без какого-либо сопротивления;

– Противоракетная оборона Санкт-Петербурга отразила ядерный удар с Запада;

– Наземные войска Запада вторглись на Балканы;

– Десант Востока на Урал и Западную Сибирь;