Борис Гуанов - Жатва VII

Однако первым делом надо было избрать Председателя Совета. Казалось бы, дело простое, ведь демократов в горсовете было подавляющее большинство, не то, что в райсовете. Но не тут-то было! Оказывается, что демократы-то все разные, и все хотят. Выделились две кандидатуры: Пётр Филиппов, основательный, с бородой, как у Карлы Марлы, экономист, и Марина Салье – геологиня, мама всех либералов из ЛНФ.

Больше месяца голосовали, но, подобно буриданову ослу, подохшему меж двух стогов сена, прийти к решению так и не смогли. Надо было призывать варяга, как учила «Повесть временных лет». Над Съездом народных депутатов в Москве и со всех телевизионных экранов блистала звезда ленинградского профессора-юриста Анатолия Собчака в клетчатом пиджаке. В нескольких ленинградских избирательных округах надо было ещё провести довыборы. И вот делегация от Ленсовета пала в ножки и умолила Собчака баллотироваться в 52-м округе. Выборы, конечно, прошли как по маслу, и скоро все мы дружными аплодисментами и огромным букетом белых роз встречали нового Председателя Ленсовета.

К тому времени депутаты скучковались по комиссиям. Я записался в две комиссии: по науке и высшей школе и по воспитанию и народному образованию. В комиссиях тоже шла борьба за руководство. Но мне хватало моего руководящего поста в райсовете, поэтому здесь я никуда не рвался. Из председателей комиссий был сформирован первый состав Президиума Ленсовета.

Начали формироваться партийные фракции. До этого в райсовете я вступил в Социал-демократическую партию России. Почему? Да просто я считал, что капитализм в чистом виде порождает уж слишком большое неравенство, мне больше нравилась шведская модель развития, как мне казалось, совмещающая свободу и социальную справедливость.

Но социал-демократов в Ленсовете оказалось немного, и наиболее видным из них был Анатолий Голов, которого я знал ещё со времён демонстраций 1988—89 гг.. Так же немного было депутатов – членов Республиканской партии России. Из этих депутатов сформировалась объединённая фракция СДПР-РПР, в которой я некоторое время поучаствовал, но скоро понял, что из-за малочисленности она не могла реально вести самостоятельную политическую игру. Разногласия между её сопредседателями – А. Головым от СДПР и В. Дроздовым от РПР, человеком амбициозным, – ещё больше снижали её потенциал.

Наблюдая за лидерами разных демократических группировок в Ленсовете, я понял, что главные разногласия между ними вовсе не политические, а просто личные. Все они, обладая лидерскими качествами, даже, может быть, не сознавая этого, тянули каждый в свою сторону, как Лебедь, Рак и Щука, не в силах преодолеть личные антипатии ради общего дела: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдёт» . Всё старо, как мир.

Вот моя заметка в газете «Смена» от 18.01.91 г. в рубрике «Плюрализм в почтовом ящике»:

«КОНЕЧНО, МЫ – ГЕРОИ

Ну, вот мы и на виду. Мы – депутаты, мы – демократы. Нас печатают, нас показывают по телевизору, к нам идут сирые, убогие, с надеждой и слезами, снизу вверх взирают на нас. Нас побаиваются, к нам втираются в доверие и дружбу. Иногда недурно угощают. Нам смотрят в рот, мы умные. Сволочь большевистская нас ненавидит. А нам плевать. Взаимно.

В общем-то, мы, конечно, герои. Выгнали толстопузых из зала заседаний, пока что. Смотреть было противно, как они тут чинно заседали. А у нас иной депутат, что утюг: плюнешь – зашипит. На наших заседаниях не заснёшь – борьба, сам-бо-бо называется.

Мы гордые, но не заносчивые. Свои недостатки отлично знаем. Ещё лучше знаем пороки своего соседа-депутата, тоже демократа. Что? Давайте все вместе?! Иначе нас сожрут?! Нет, это большевизм. Пусть жрут.

Мы смелые, принципиальные. Скажем в глаза хоть кому: «Ты дерьмо». И нам скажут. Ничего. Наверное, действительно, дерьмо. Главное – это осознать. Осознать и очиститься. В чём смысл демократии? В самоочищении. Надо раздеться догола и очиститься. На видном месте. И розгаМИ, розГАМИ, РОЗГАМИ!!! О-оо!! А-ааа!!! И-иии!!!

Чего ты ржёшь, наглая морда?!

Ох. дурно… сердце… умираю… за демократию…»

Я же всегда выступал за единство всех, кто хочет победить наследие коммунистического правления, пренебрегая личными предпочтениями и не коренными расхождениями во взглядах. У нас были общие принципиальные политические противники – коммунисты из фракции «За возрождение Ленинграда». Но почти все депутаты-демократы считали, что победа уже у нас в кармане, и можно позволить себе роскошь внутренней грызни.

Поэтому практически с начала её функционирования я стал участвовать в собраниях самой многочисленной и влиятельной в Ленсовете ХХI фракции «На платформе ЛНФ», в состав которой входила М. Е. Салье, но реальным лидером которой стал С. Н. Егоров. Фракция «Конструктивный подход», организованная П. С. Филипповым, довольно быстро развалилась, т. к. Филиппов, как и Салье, переключились на работу в Москве в качестве народных депутатов РСФСР. Но всеобщего объединения депутатов-демократов на платформе ЛНФ так никогда и не произошло. На обломках «Конструктивного подхода» возник «Март», потом – Региональная партия центра (РПЦ – не путать с Русской православной церковью!).

Понять этих депутатов можно. Им как людям, пожалуй, наиболее интеллигентным среди депутатов Ленсовета, претил экстремистски-напористый, «наполеоновский» стиль лидерства Сергея Нестеровича, а перехватить это лидерство – не хватало реакции, т.к. он за словом в карман не лез и всегда первым оказывался у микрофона. Тогда, в 1990 – начале 1991 года, когда демократия только прорастала сквозь асфальт СССР, я был уверен, что колоться на партии рано, и даже отказался от личного приглашения глубоко уважаемой мной М. Е. Салье вступить в её Свободно-демократическую партию.

Но уже после провала путча и распада Советского Союза в сентябре 1992 г. я, кстати, приложил руку к созданию РПЦ и был среди десяти её учредителей. На первых сходках оргкомитета учредителей мне с Игорем Артемьевым, будущем министром, было поручено подготовить проект Устава, что мы и сделали к взаимному удовольствию. Устав на 8 листах был принят на собрании учредителей и зарегистрирован Управлением юстиции мэрии Санкт-Петербурга.

19 декабря 1993 г. было утверждено Временное положение о депутатской группе «Фракция Партии центра», где устанавливалось, что «решения… фракции… носят для членов фракции характер настоятельной рекомендации, что означает: – член фракции не вправе публично выступать с пропагандой иной точки зрения, чем та, которая зафиксирована решением общего собрания фракции; – при поименном голосовании в случае несогласия с решением общего собрания фракции, член фракции обязан уведомить о своей позиции любого члена совета фракции, а при голосовании воздержаться» . Это была, пожалуй, одна из первых попыток установить какую-то дисциплину в депутатской вольнице.