Виктор Чернышов - Мысли Авангарда. Сборник рассказов

Все сегодня шло нормально, мы приехали в назначенное место в назначенное время, даже немного раньше. Клан Romanes, с которым мы должны были провернуть сделку, тоже не заставил себя долго ждать. Они были на трех машинах: старенький Chevrolet C10, Nissan Patrol 1982 и Ford Transit года 80- го выпуска. По два человека в каждую машину.

Нас было пятеро. Я один на своем Bronco. Алонсо на Chevrolet Suburban и какой-то молодой парень с ним, должно быть, недавно присоединился к нашей семье. Возможно, это было его первое какое-никакое дело. И последнее. Месса был на своем Chevrolet Silverado 1984 года, с ним ехал Рубен, наш старший. Интересно, кто теперь встанет на его место и будет заправлять делами в Акунье. Хотя, какое мне теперь до этого дело.

Снайпер сделал всё правильно: сначала один выстрел в Рубена в самый напряженный момент передачи товара. Обстановка в такие моменты максимально накаленная. Наш молодой, ничего не поняв, сразу выстрелил в одного из Romanes. Вроде он даже не попал, но это было уже не важно. Через четыре секунды в живых осталось три человека. С одинокого дерева в полукилометре отсюда продолжали стрелять. Мы уже поняли, что произошло, и стреляли в ответ, но без оптики в этом было мало смысла. Остальных положил, кажется, наглухо. А вот я еще дышу.

Солнце было почти в зените и палило так сильно, как только могло, моя белая рубашка впитывала в себя мою алую кровь. Эх, говорила мне мама, чтобы не гулял в подворотне и не общался с плохими парнями… Говорила мне мама, что не доведет меня это до хорошего… А что мне было делать, мама? Работать на заправке у брата Педро, нюхая весь день гадкий бензин, или пахать на какой-нибудь плантации круглый день за пять песо в час? Нет, мама, это было не по мне. Это делали все в моем роду. Отец, дед, прадед и так далее. И чего они добились этим, мама? В этом нет смысла, мама. Я хотел большего. Да тут еще эта прошмандовка Аделаида, которая появилась как раз в момент, когда я уже мог идти в банду, но не мог найти хорошую работу. Ты же помнишь, мама, какая она была красивая? Да. Красивая и требовательная. Я спускал на нее все краденые деньги.

Я не заметил, как начал говорить сам с собой вслух. Хотя, кого мне стесняться? Человек, стрелявший в нас, придет еще не скоро. Да и перед ним мне можно не держать лица. Интересно, он пристрелит меня или оставит подыхать так? Можно, конечно, попробовать воспользоваться эффектом внезапности и атаковать, но вряд ли он даст мне такой шанс. Кровь не унималась, и вот мои голубые джинсы разделяют участь моей рубашки.

Прошло некоторое время, и из-за спины раздались медленные шаги.

– Не двигайся, амигос. Руки держи на земле, как держишь сейчас.

Затем он медленно вышел из-за моего пикапа с направленным на меня пистолетом. Это был белый, невысокий мужчина лет пятидесяти, с седой бородкой, в камуфляже и панамке цвета хаки. Рассмотрев меня как следует, он опустил пистолет и положил в кобуру на поясе. Потрогал мои карманы, посмотрел за спиной, пощупал сапоги. А затем он с сочувствием посмотрел на меня, будто хотел найти что-то, чем я впоследствии его прикончил бы. Вот была бы ирония… Два умирающих неудачника с кучей денег и наркотиков. Приоткрыв мою рубашку и осмотрев рану, он посмотрел на меня с сочувствием во второй раз. Затем, немного помедлив, спросил:

– Тебя пристрелить, или сам подохнешь?

Вот и он. Вопрос всей моей жизни, черт побери! Проклятие! В любой другой ситуация я бы долго не думал. Даже сам пристрелил бы парня, спросившего у меня такое. А сейчас… А сейчас я и, правда, задумался над этим, казалось бы, абсурдным вопросом. Но, на деле, размышления были резонны. Мне предстояло выбрать: умереть сразу, без боли и без томительного ожидания, или оставить себе свою уже ни гроша не стоящую жизнь, в которой остаются лишь боль и муки. Шансов на выживание у меня было ноль, какой бы силой воли я ни обладал.

И, черт побери, клянусь мамой, что никогда более сложного выбора передо мной не стояло. Даже понимая, что выбери эти пару часов жизни, я получу за них столько боли и мучений, сколько не получал, возможно, и за всю мою жизнь. Мне всё равно сложно с ними расстаться. Это противоречит всему моему существу. Пускай они и мучительные, но они мои! Несмотря даже на то, что вся моя жизнь была, по сути, жалкой, я не хочу расставаться с ней. Жалкая жизнь… А были ли у меня вообще шансы сделать её иной? Один на тысячу, на миллион. Максимум, чего могут добиться люди, выросшие в моем районе, это стать главарем банды, если тебя не пристрелят раньше, как сегодня это случилось с 9 парнями. Да и потом главари сами живут не так долго, что опять-таки подтверждает сегодняшний день. А отсиживаться в погребе за семью замками нельзя: нужно быть всегда на передовой и следить за всем лично. Иначе тебя начнут обворовывать свои же. Ещё я мог бы, конечно, с семи лет пахать на плантации или ещё где, ничего не тратить и к окончанию школы поступить в хорошее учебное заведение. Но даже образование не давало бы мне гарантий на действительно хорошую работу. В общем, жизнь моя была предсказана на 99% ещё до того, как я произнес свое первое слово. Ладно, что-то я долго думаю.

– Я сам подохну.

– Ну как знаешь, амигос, как знаешь.

Он, было, пошел дальше, но обернулся и добавил:

– А вы здорово стреляете все же! Или просто вас так много было, черт его знает. Но вы, мне магазин у винтовки прострелили единственный. Ага, пулей насквозь. Я тебя последней пулей подстрелил, которая уже в стволе была. А иначе пришлось бы мне за тобой с пистолетом бегать.

– Хах, – подумал я про себя. Все становится еще более иронично, черт побери.

Найти обе сумки ему не составило труда. Других тут и не было. В одной – 30 килограмм чистого героина, в другой – 700 тысяч грязных американских долларов. После этого началось самое интересное. Он сел в Ford Transit и повернул ключ зажигания, но не произошло ровным счетом ничего. Подозреваю, что в машине стоял тумблер массы, о котором снайпер не догадывался. Если его не переключить, машина не заведется. Затем он сел в Nissan Patrol, но вылез из него почти сразу, видимо, не найдя ключей в замке, как это было в других машинах. И, правда, угона здесь ждать не приходилось, непонятно, чего добивался хозяин, забирая ключи с собой. В Chevrolet C10 он садиться не стал: были пробиты два колеса, вероятно, его же пулями. Километров десять из примерно тридцати он проедет, но это лишь треть пути до ближайших городов из центра этой пустыни. А потом остатки резины, останутся лежать в песке, оставив пустой остов колеса, который будет не в силах цепляться за песок. А оставлять машину в пустыне ему нельзя: тогда преследователи, которые рано или поздно появятся, поймут, в каком направлении он ехал и где его примерно искать.

Затем он перешел к машинам нашего клана. Первым был Chevrolet Silverado моего приятеля Мессы. Сев в него, он повернул ключ зажигания, и в этот момент под капотом раздался хлопок и оттуда начал клубиться дым. Над крылом Silverado зияли два отверстия от пули и, вероятно, одна из них повредила карбюратор. Подойдя к Chevrolet Suburban 1985, он увидел, что пулей перебита рулевая колонка, так что руль висел на ней, чуть держась.