Николай Бредихин - Каникулы на Земле. Футурологический роман

Я согласился:

– Очень. Я т-такую байку лет десять назад слышал. Но там вроде про полярников было?

Юля думала, думала, думала, думала и с ехидцей ответила:

– Не-а, полярника друго-ой! Полярника у-умный!

Я ей поддакнул:

– Нашёл бы «как».

Ну тут мы чуть не умерли со смеху. Наконец Юля вытерла слёзы и, изо всех сил пытаясь казаться серьёзной, спросила:

– Ну, если т-ты не перед-думал с русалкой-от, я за весчичками поех-хала. Т-тумаю, нед-дельку мне хват-тит. Так чт-то ч-через мес-сяц жд-ди.

Конечно, никуда она в тот вечер не уехала, «весчички» вполне могли подождать до утра. Что до русалки, то её и в помине не было: мы едва дождались момента, когда добрались до моей квартиры, и там сразу набросились друг на друга, как сумасшедшие. Разумеется, я не верил ни на грош в случайность нашей встречи, не сомневался, что Юля с какой-то целью ко мне подослана, но восторг мой от этого был ничуть не меньше. Хотя крышу, похоже, снесло у обоих. Как мне Юля призналась, перед тем, как расстаться со своей женской сущностью, она мечтала испытать настоящую любовь. И ей в этом плане невероятно повезло: она втюрилась в меня с первого взгляда.

В перерывах между экскурсиями друг по другу (друг на друге, друг под другом) мы кляли на чём свет стоит мой пустой холодильник-голодильник и болтали на самые разные темы. Я рассказал Юле о том, что учусь в университете имени Баумана (на МГУ пороху не хватило), изучаю прикладную математику. Ну а ещё подрабатываю на одной фирме (зарплату, естественно, понизил втрое, учён-ные-от!). Так что её денег нам не надо, проживём как-нибудь, лучше ей тоже поступить учиться, побыстрее выбрать институт. После длительных споров мы остановились на медицине. Я мысленно прикинул, хватит ли у меня денег на взятки: по-другому туда прорваться было совершенно нереально.

Однако больше всего мы говорили о Проекте. Оба сошлись на том, что тут какая-то «разводка», но деньги платят – и чёрт с ней. «Замес», похоже, был американский: и тестовая часть слишком велика, да и по средствам вряд ли кому другому можно было бы потянуть такую махину.

Когда я спросил Юлю, зачем её понесло в такое болото, она ответила честно, пусть и предельно кратко: «Хочу быть знаменитой». С самого детства она мечтала о славе, поклонниках, но с возрастом всё больше понимала, что никакими талантами, чтобы взобраться на Олимп, она не обладает. Здесь и только здесь был её единственный шанс. Как ни странно, я ей поверил. Со мной было приблизительно то же самое, с той лишь разницей, что ни слава, ни поклонницы, ни деньги меня ни в малейшей степени не привлекали, просто я увидел нишу, где мог бы на полную мощность применить свои мозги.

Мы сразу торжественно поклялись друг другу усиленно и ускоренно изучать английский язык и долго смеялись над именем моего куратора – Поль. Логичнее было, если бы он назвался Полом, но в рамках Проекта такой вариант звучал двусмысленно. Тут же появился повод для шуток, который Юля никак не могла упустить:

– И всё-таки почему мягкий знак? Я предпочла бы твёрдый. Сказать ему или сам догадается?

В конце концов она угомонилась и, повернувшись ко мне спиной, свернулась калачиком. Сам я долго не мог уснуть, взбудораженный не столько обоюдно смелыми ласками, сколько неожиданностью и необычностью нашей встречи.

Поль то ли сам не знал ответов, то ли не любил, когда к нему обращались с вопросами, а неопределённость всегда и во всём меня угнетала. Поэтому слово «устав», которое употребила Юля, будто прорвало собой некую плотину. Особенно в сочетании со словом «ниша», которое применил я сам.

Я уже успел к тому времени осознать, что, сколько бы я ни поднимался здесь по ступенькам, «небес» мне не видать как своих «солёных» ушей. Поэтому нашёл выход в том, чтобы начать разрабатывать свой собственный Проект на ту же тему. Проект «Б», в котором я как раз и собирался выложиться на полную катушку.

«Весчичек» было немного, но мой холостяцкий быт быстро растворился во множестве разных мелочей, которые мы постоянно то тут, то там подкупали. Холодильник больше не пугал нас своей удручающей пустотой, под завязку был заполнен продуктами. Нам с Юлей вообще очень нравилось ходить по магазинам вместе, мы шутили, дурачились возле полок с товарами, глядя друг на друга влюблёнными глазами.

Из институтов был выбран медицинский университет им. Сеченова, цена кусалась, конечно, – полмиллиона в год, но что поделаешь: меня всё-таки раскрутили. Пока же Юля занималась на двухмесячных подготовительных курсах. Дорого, очень дорого, тем более что предстояло ещё «дать в лапу» на вступительных экзаменах, о чём я тоже не забывал.

В какой-то момент я вдруг подумал: неисповедимы пути Господни. Да, конечно, мы очень необычно встретились, но зачем нам теперь какие-то Проекты, раз мы нашли друг друга и у нас такая любовь? Будем жить как все люди, ну а умрём как получится, пусть даже не «в один день» – ничего страшного. Я немедленно решил поделиться своей мыслью с любимой, но наткнулся в ответ на полное непонимание.

– Но мы же с тобой договорились, зачем ты всё портишь?

Все мои доводы, убеждения ни к чему хорошему не привели. Я вдруг понял, что наши отношения с Юлей повисли на волоске и я могу потерять её легко и безвозвратно, но всё же не удержался от того, чтобы не высказать свои подозрения (журналистка, проверяющая из органов, контролёр из Проекта), на что удостоился правдивого, но достаточно циничного ответа:

– Полная чушь. Единственное, что правда, – да, мы встретились не случайно, я тебя выбрала.

Я был ошеломлён:

– Как?

Юля расхохоталась, хотя прекрасно видела, что я уже на пределе.

– «Как» я определила, что ты не «тормоз», а «полярник»? Когда появились исходные данные-от. А для начала я переспала с «мягким знаком» (действительно мягким), Полем твоим, чтобы он показал мне все варианты, которые меня ожидали на третьей ступеньке.

– Переспала?

Тут я не выдержал, взорвался:

– А какие могли быть ещё аргумент-ты у бед-дной девоч-чки? Так что, разбегаемся? Ничего нового я тебе не скажу: я не уйду из Проекта, причины я тебе уже приводила.

Разумеется, я не хотел расставаться с Юлией, а потому с трудом, но взял себя в руки, отмёл в сторону свои сомнения и стал дальше усиленно заниматься тем же, чем и до сих пор. Для начала я спросил у Поля, нельзя ли указывать в качестве «причины будущего оскопления кандидатов» набор в экипаж космического корабля, которому предстоит отправиться в полёт на Марс?

Зачем такая безумная затея я вообще-то не понимал. Люди на Луне ещё не закрепились, и вдруг подобная наполеономания? Но я не сомневался, что полёт этот в самом ближайшем времени всё-таки состоится. Если у нас, русских, хватит ума так далеко не замахиваться, то это сделают американцы или китайцы. Вопрос был из разряда приоритетных, судьба же тех, кому предстояло его осуществить, никого особо не интересовала. Поль сначала ответил мне довольно резко, что «слишком любопытных у нас не любят, тут же вышвыривают за борт», затем, видимо посоветовавшись с начальством, заявил, что я попал в самую точку и нет смысла дальше скрывать столь очевидный факт.