Светлана Никонова - Вариации на тему бессмертия

Он выбежал, остановился, взглянул прямо вверх и метнулся куда-то в сторону. И бежал, пока не выбился из сил и не обнаружил себя на большой улице, по которой ползли, переваливаясь и постукивая, коляски и автомобили. Он сел на край тротуара и обхватил руками голову. «Если я умер, то могу делать все, что угодно», – мелькнула мысль. Однако несколько прохожих с другой стороны уже бросали на него не столько удивленные, сколько понимающие взгляды.

– Любезнейший! – мягко проговорил кто-то сзади.

К. обернулся, вскочил и опрометью бросился дальше.

«Нет, вы хотите сказать, что все эти люди – мертвы?» – думал он, все еще нервно шагая по ставшему вдруг незнакомым городу. Ему уже представлялось, что он видит разряженные скелеты, степенно и безмятежно продвигающиеся мимо него. Но прохожие поглядывали тепло и незлобиво, и он с трудом спасался от этих приветливых глаз. Народу вокруг стало явно больше, машины оживленно гудели, пугая осторожных лошадей. Клерки спешили на работу, дамы приподнимали воланы юбок, обходя поблескивающие лужи. Когда он вышел, было, должно быть, просто слишком рано. Теперь же улицы были усеяны разнообразными витринами, кафе, ресторанами, афишами, лавками и всем, чем могут жить улицы цветущего города. Справа махала оторванными краем размалеванная афиша цирка, слева зазывал к себе в широкие двери огромный кинотеатр.

«Они едят, пьют, работают и развлекаются», – думал К. Но самому ему ничего из перечисленного вовсе не хотелось. Ему хотелось лечь и умереть.

Однако он пробродил в недоумении по этим улицам так долго, что, когда вышел, наконец, почти случайно, на центральную площадь, часы на башенке впереди как раз грозились пробить шесть. Примыкая к этой башенке вплотную и венчая площадь своей старинной отделкой, сбоку возвышалось здание муниципальной конторы. Видимо, только это неуклонное движение стрелки к закрытию ее дверей заставило его решиться и зайти. По крайней мере он был уверен, что там уже некому его принять.

Внутри оказалось пусто, тихо и как-то слишком чисто, а лестница была словно слишком широкой. За дверью в углу ворковали голоса, но она была плотно закрыта. Он проскользнул мимо и поднялся этажом выше, прошел по коридору, слушая, как гулко поскрипывает пол, и осторожно потянул за ручку двери с золоченой витиеватой надписью. Она не поддалась, он вздохнул облегченно и отпустил.

– Войдите! – раздался изнутри чей-то голос.

Он подумал, что можно незаметно сбежать, но, в конце концов, он должен был понять… Он открыл дверь.

Напротив окна стояла перегородка, за перегородкой – стол, за столом сидел человек, на его носу иронически кривились круглые очки.

– Простите, – начал К. – Простите, я только хотел спросить…

– А, господин К.? – чиновник посмотрел поверх стекол.

– Да… Откуда…

– Я всех знаю, – пояснил чиновник, не слушая.

К. замолк.

– Так, сейчас посмотрим. Здесь только финансовые дела, – добавил он. – Надеюсь, вы получили причитающееся пособие?

– Н-нет… Какое?..

– Понятно. Вы рано ушли из дома?

К. молчал.

– Когда вы ушли? – казалось, полноватые губы чиновника заморщинились снисходительной улыбкой.

– Не знаю… Рано, правда.

– Курьеры работают с девяти. Получите завтра утром, а если документы с собой, то сейчас в бухгалтерии. Сейчас посмотрим, что у вас есть еще.

– Но…

– Так-так… Так с собой у вас документы?

К. ощупал карман.

– Да.

Чиновник протянул руку, не глядя.

– Давайте. Итак… Господин К… Адрес… Каков ваш род занятий?

– В смысле?

– Чем вы занимаетесь? – он посмотрел укоризненно.

«Интересно, если всех знать – зачем спрашивать?» – подумал К.

– Пишу.

Чиновник снова смерил его ироничным взглядом с ног до головы.

– Ага. Вижу-вижу. Итак, – он шуршал бумагами. – Двадцать тысяч гонорара за сборник рассказов, тридцать тысяч за первые два издание дебютного романа, еще… да… десять тысяч…

К. смотрел на окно. На подоконнике цвела герань. На раме сидел мотылек. К. зажмурил глаза. «Если я досчитаю до десяти, все исчезнет», – подумал он и стал считать. Вечернее солнце светило в небрежно вымытое стекло. Чиновник протянул бумагу.

– Если бухгалтерия открыта, вам откроют счет прямо там.

«Господи, зачем? Где я? Зачем они все это издали?» – бормотал К., спускаясь по лестнице. Внизу звякнул ключ, застучали каблучки. «Закрылась». Он остановился и помедлил, пока все не затихло, потом спустился. Женщина с высокой прической ниже пролетом копалась в сумочке. Услышав шаги, она обернулась.

– А-а-а! Вы, наверное, ко мне? – затараторила она вдруг. – А я-то уже собралась уходить! – снова достала ключ и заспешила к двери. – Проходите, проходите!

Она все оформила. Без вопросов, сама и быстро. Потом посмотрела на него внимательно и заговорила торопливо, словно давала секретный совет:

– Как вам тут, у нас? Чуть-чуть все по-другому, да? Да, да… Вот прически такие сейчас уже не в моде. Если не знаете, отсюда направо через одну улицу великолепная парикмахерская…

У него в ушах звенело. Совершенно уничтоженный, он с трудом добрался до своего переулка. Книжная лавка за углом была еще открыта, из-за ее застекленной двери вышел, почти столкнувшись с ним на ступеньках и вежливо раскланявшись, аккуратный старичок и направился, чуть шаркая, вдаль по улице. Когда К. вошел, молодая хозяйка лавки стояла, закинув вольно за голову руки, спиной к входу, и смотрела в окно с другой стороны. Но обернувшись, радостно заулыбалась ему.

– Ну как, освоились здесь? – спросила она весело.

Он пожал плечами.

– Простите, опять зашел к вам… Я просто живу на соседней улице… и ни с кем кроме вас сегодня… то есть, здесь… еще не говорил.

Она улыбалась по-прежнему.

– Живете рядом? Ах, замечательно, тогда заходите почаще, может, что-нибудь вас заинтересует, у нас много хорошего! Как, кстати, дошли до муниципалитета?

– Да, дошел… – он усмехнулся. – Знаете, оказался почти миллионером.

– Поздравляю! Это здесь бывает.

– Как-то странно: у меня никогда не было слишком много денег…

Девушка уже вытянула губки, желая что-то спросить, в этот момент дверь с шумом распахнулась, и в лавку вбежал на всех парах полноватый подросток, сразу, не обращая внимания на уже присутствующего посетителя, начавший быстро и не мигая круглыми глазами сообщать что-то снисходительно улыбающейся ему продавщице. К. отошел в сторону, присел на мягкую тумбу у столика, и стал разглядывать разбросанные по нему журналы.

Мальчуган выбежал так же стремительно и шумно, как и появился. Как только дверь захлопнулась за ним, тихо зазвенели часы на стене.

– Надо же, уже семь… – вздохнула девушка.

– Вы так долго работаете! – сказал К., вставая. – И совсем рано были открыты утром…