Иван Стаценко - Откровение

– И чего же он хочет? – с ухмылкой спросила Камилла, и уставилась на Джеймса. Ханну также это заинтриговало, она с нетерпением стала ждать, когда Джеймс прожуёт кусок телятины по-милански, и сможет продолжит разговор.

– В корне изменить этот мир, – ответил Джеймс и, заметив удивлённый взгляд на лице своих друзей, тут же поспешил пояснить, – всё это время мы жили по определённым законам, возведённые в рамки общих понятий. И это правильно, человек на то и придумал законы, ведь по ним гораздо проще становится жить. Нарушил закон – будь добр, ответь за это. Не нарушал – молодец, получишь вознаграждение. Всё это время человек был вынужден сосуществовать по определённым правилам и стандартам, если хотел нормально жить в этом мире и взаимодействовать с социумом. Нет, можно конечно было стать отшельником, пуститься куда-нибудь в Мексику, в глубину джунглей и жить так, как тебе хочется. Но разве это можно было назвать цивилизованной жизнью?

– Разве отшельничество имеет какое-то отношение к Норману Хинтону? – тут же перебила его Камилла, на что Джеймс, слегка обескураженный, что его сбили с мысли, тут же нашёл, что ответить.

– Нет же, фишка не в том, что ты отшельник или изгой. Я имел в виду, что законы – это самое важное, что мог придумать человек, и предельно важно, что он им следовал. Но так повелось, что законы постоянно меняются. Сегодня, к примеру, официально запрещено продавать марихуану в штате Вермонт. Но вот придёт новый сенатор, и легализует лёгкие наркотики. Или проституция, например. Во многих странах сейчас практикуется легализация этого вида деятельности. – Музыка в ресторане сменилась с классической на современную летнюю поп-музыку. Джеймс оглянулся по сторонам в поисках виновника таких изменений, но не нашёл его и не стал прерывать свой разговор. – И законы эти, я считаю, вправе устанавливать только государство. Только государство может решать, как нам жить, как нам работать, как нам защищать свою страну, как нам сделать так, чтобы наша экономика не рухнула в одночасье. Ведь только специально обученные этому ремеслу политики, экономисты, военные генералы и прочие должны решать такие важные вопросы государственного масштаба. И мы не смеем им перечить, у нас ведь нет повода им не доверять.

– Вообще-то есть, – снова вмешалась Камилла, переходя с горячего блюда на десерт. Джеймс уставился на бисквитное пирожное и пожалел, что сам его не заказал. В этом ресторане делают отличное бисквитное пирожное. – Не всегда страной управляют знающие люди. Ты может быть забыл о таком деянии, как коррупция. Никуда не делись гангстеры, история помнит множество моментов, когда государство было вынуждено подчиняться законам преступных группировок.

– Ты чертовски права, Камилла. Всё, что ты сейчас перечислила – это важнейший проблемы человечества, которые мы пытаемся решить. Но есть ещё одна не менее важная проблема, которая, к сожалению, несмотря на то, что мир всё больше развивается в сторону научного прогресса, не даёт нам переступить через порог на новую ветвь эволюции.

Вот тут Дилан, Камилла и Ханна, наконец, поняли, к чему всё время клонил Джеймс. Самая волнующая тема не только всех присутствующих за столом, но и всех американцев. Всего мира.

– Ты видно хочешь сказать о предвзятом отношении Нормана Хинтона к религиозным организациям? – довёл Дилан мысль Джеймса до конца после небольшой паузы. – Тем самым наплевав на давние традиции.

– Да кому нужны эти традиции? – недоумённо обратился Джеймс к своим друзьям. – Традиции – это пережитки прошлого. Мы ведь не хотим жить прошлым, мы хотим двигаться в будущее. В конце концов, можно создать новые традиции. Я считаю, что пора снять оковы и не бояться идти вперёд. Именно таким я вижу Хинтона, человека, готового разорвать эту цепь вопреки всем негодующим.

Джеймс стал улавливать, что стучит правой ногой в такт музыки. Видимо, смена композиции пришлась весьма кстати. Официант стоял в стороне, ожидая, что со столика потребуют счёт или закажут что-нибудь ещё. Но поскольку столик был забронирован ещё как минимум на пол часа, Джеймс и его компания не собирались никуда спешить.

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы прошлое всегда оставалось с нами, как напоминание о совершённых ошибках, – сказала Камилла. Джеймс усмехнулся. Дилан это заметил.

– Не думал, что услышу от тебя такие слова, – Джеймс стал нащупывать во внутреннем кармане пачку сигарет. После вкусной еды и несколько бокалов шампанского безумно хотелось курить. – Вспомни себя четыре года назад, когда тебя бросил человек, которого ты любила.

– Джеймс, может не надо? – вступила в разговор Ханна.

– Нет, ничего, всё нормально, – заверила Камилла. – Я хочу послушать. Продолжай.

– Так вот, вспомни, в каком ты была состоянии. Вспомни, как тебе было одиноко и грустно, как ты неделями не выходила из квартиры, как плакала, отвернувшись в стенку. А всё потому, что ты жила в тот момент приятными воспоминаниями из прошлого, которые уже не могла вернуть. Прошлое тяготило тебя, тянуло вниз в бездну. Оно как впадина, затягивало тебя, и чем глубже ты погружалась в неё, тем тяжелее тебе было вырваться наружу, в наш мир, в настоящее. Ханна говорила, как ей было тяжело смотреть на тебя такую, сломленную. Но как здорово, что ты познакомилась с Диланом, с этим прекрасным молодым человеком, – Дилан улыбнулся, а Джеймс незаметно для остальных подмигнул ему. – И весь твой внутренний и внешний мир тут же изменился. И всё, что с тобой так или иначе происходило, было из-за тягостного груза в виде прошлого, но стоило тебе только отпустить его… – Джеймс, наконец, нащупал пачку сигарет в кармане брюк. – И сейчас ты живёшь прекрасно и счастливо, и вряд ли у тебя появляются мысли или желания вернуться назад в прошлое, которое тебе причинило столько боли.

Камилла ничего не возразила. Слова были лишними, ведь каждое сказанное Джеймсом слово было правдой. Она действительно стала другим человеком, как только выбралась из тюремной камеры своего прошлого печального опыта.

Джеймс подозвал официанта и заказал для себя десерт из бисквита, который забыл заказать первоначально. Официант записал заказ и удалился. Затем Джеймс и Дилан извинились перед дамами и отлучились на улицу, чтобы покурить. Глубоко дважды затянувшись, Джеймс облокотился на перила и продолжил свой незаконченный разговор уже наедине с другом.

– Я всячески уверен, что президентство Нормана Хинтона – это лучшее, что могло произойти за всё время существования Америки. И я достаточно неплохо отношусь к политике Дональда Трампа, но, как мне кажется, он совершил большую ошибку в самом начале своего президентства. В шестидесятых годах Линдон Джонсон внёс поправку в указ и запретил религиозным организациям участвовать в политической жизни. Тем самым церковь лишилась привилегии поддерживать политических кандидатов. И что же сделал Трамп в начале своего правления? – задал он вопрос, который уже подразумевал логичный ответ. – Он подписал указ, отменяющий «поправку Джонсона», и вновь разрешил религиозным организациям участвовать в политической жизни страны. Нет, ну ты сам как считаешь, это правильный поступок?